ПТЖ на 90% отрецензировал спектакли, вошедшие в афишу «Золотой Маски». «Женитба Фигаро» Бориса Константинова, вошедшая в кукольную программу — одно из наших упущений. Спешим ликвидировать пробелы.

«Безумный день, или Женитьба Фигаро». П.-О.-К. Бомарше.
ГАЦТК им. С. В. Образцова (Москва).
Режиссер Борис Константинов, художники Виктор Антонов, Елизавета Дворкина.

«Безумный день, или Женитьба Фигаро» в ГАЦТК имени С. В. Образцова — это дерзкий вызов сегодняшнему положению дел в театре кукол. Во¬-первых, постановочная группа рисковала, взяв массивный и неподъемный для куклы текст Бомарше для большой сцены, которую необходимо было заполнить сценографически, событийно, актерски. Во-вторых, в спектакле используются тростевые куклы. А ведь нет ничего более жалкого, чем неумело управляемая, переносимая с места на место тростевая кукла, заваливающаяся в разные стороны по причине «мастерства» кукловода, наскучившая через несколько секунд из-за обилия реплик, доносящихся из-за ширмы. Но режиссер Константинов тонкой нитью соединяет приемы классического театра и фирменный стиль образцовского театра в узорчатое полотно, наполненное ритмом, мастерством и доброй порцией легкого юмора.Описывать эту постановку — все равно что пытаться словесно передать изящно сотканный орнамент, когда боишься упустить малейший оттенок или потерять какой-то элемент рисунка. В «Безумном дне» «все по автору», за исключением того, что режиссер переносит действие пьесы из замка в сарай, оправдывая это жанром — «спектакль-репетиция», именно так написано в афише.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Иванишин.

Это театр в театре. Уже после второго звонка актер в узнаваемом образе художника выходит на сцену и, не обращая внимания на зрителей, начинает подкрашивать декорацию. Он взбирается на стремянку, его кисть то тут, то там наносит невидимые мазки на огромный баннер, на котором изображена пара нарядно одетых дворян. Зная сюжет, можно предположить, что это и есть те самые граф и графиня, для которых предстоит сыграть спектакль. Звучит третий звонок, появляется глава труппы (в одном составе это Виктор Воеводин, в другом Александр Захарьев), вслед за ним — гомонящая толпа актеров, которые шутливо «бьются» за роли, вырывая друг у друга листы с текстом, подкидывают их в воздух, накалывают на стоящие в сарае вилы. Затем они получают у некоего распорядителя кукол, а в голове возникают названия спектаклей, которые начинались подобным образом. Но кратковременное уныние и страх увидеть очередной выразительный пересказ огромного текста со сцены рассеиваются в тот самый момент, когда тростевые «орудия труда» попадают в руки к артистам, которые уводят их за ширму открытым приемом.

На наших глазах персонажи приобретают походку, их головы и крохотные ручки невесомыми и точными полудвижениями передают манеры и характер. Нельзя пройти мимо фантастических возможностей, которыми наделил свои творения художник по куклам Виктор Антонов и которые максимально используют артисты. К примеру, в любовной сцене Фигаро (Алексей Соколов, Андрей Абельцев — они, как и остальные, вдвоем ведут куклу) и Сюзанны (Юлия Бобровская, Анастасия Слюсарева) главный герой легко усаживается на грядку, поджав по себя ноги. В сцене суда тот же Фигаро, опершись на стену, то в отчаянии прикладывает ладонь ко лбу, то нервно дергает коленом. А как хороши графиня и Сюзанна в своих мелких и точных жестах! Тут действительно понимаешь, на что может быть способна тростевая кукла при умелом управлении.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Иванишин.

Костюмы актеров и кукол дублируются. По ходу спектакля сочетание живого и кукольного плана смотрится особенно эффектно. Этот калейдоскоп живого и неживого (хотя язык не повернется назвать кукол в этом спектакле неживыми) в прямом смысле гипнотизирует происходящими метаморфозами. Фигаро, только что существовавший на ширме, вдруг оказывается на сцене, продолжая диалог с кукольными партнерами, а через несколько секунд он вновь на грядке. Граф, графиня, Сюзанна столь же ловко «перепрыгивают» из одного тела персонажа в другое. Игра масштабов существует не только при смене живого плана кукольным. Режиссер и художник вводят в спектакль цирковой трюк, настоящий фокус, когда артист прячется в маленьком ящике, представляющем собой то сундук, то будуар графини, и исчезает в нем!

Вторым планом замечательно «работает» скотный двор. Сидящие на телегах куры реагируют на реплики. Индюк, тряся бородой, возмущенно бормочет, озвучивая непроизнесенные персонажами ругательства. Огромные головы коровы, свиней и осла с любопытством выглядывают из стойл, расположенных по бокам сцены. И у этих второстепенных героев будет свой звездный час — сцена суда. На ослиную голову водружается парик, и осел превращается в судью, который должен решить судьбу Фигаро. Но судью больше всего интересует морковка, которую граф время от времени спускает на веревке к его носу, а свиней, которые являют собой то ли прокуроров, то ли присяжных заседателей, — угощения от пронырливой Марселины (з. а. России Людмила Бурмистрова, з. а. Бурятии Татьяна Сметанина), пытающейся их таким образом подкупить.

На суде выясняется, что Фигаро — украденный сын Марселины. Встреча новоявленных родственников похожа на сцену из индийского фильма: мать и окружающие ее девушки исполняют вполне узнаваемый танец, а сын, тут же обнаружив только что нанесенное сажей родимое пятно, которое и является доказательством их родства (на что не пойдешь, чтобы не платить долг и не жениться!), тянет к ней руки. Все поют и танцуют, радуясь счастливому исходу дела.

Сцена из спектакля.
Фото — А. Иванишин.

Спектакль завораживает кружевной многослойностью — от безумных по своей ловкости трансформаций персонажей до остроумного использования бутафории. Незадачливому доктору так же, как и Фигаро, грозит стать мужем любвеобильной Марселины. Скрываясь от нее, он то и дело наступает на оказавшиеся под ногами грабли, выразительно вляпывается в… раскиданное сено. Коса в руках графа, ищущего любовника в спальне супруги, рождает четкие ассоциации. И, конечно же, булавка! Та, которой Сюзанна и графиня закалывают любовную записку, и та, которая приколота на программках спектакля. Она из серии тех мелких штучек, которых не найти в стоге сена, но и не утаить в мешке. И тут думается, что в самом начале спектакля выход художника с кистью был не просто так: в свежих красках нуждалась не столько декорация, сколько отношения графа и графини. С графа (Андрей Нечаев, Влад Михайлов) сползает маска самоуверенного и любвеобильного хозяина поместья, он боится быть обманутым графиней (Алена Ковальчук, София Элик). Та же, в свою очередь, расцветает в этой игре с ревнивым супругом.

Хулиганство «репетирующих» актеров поддерживает глава труппы, время от времени выкрикивая: «Все по автору!» А на сцене царствует игра в спектакль. Азартная, смешная и в то же время просчитанная до мелочей, когда внезапно ты понимаешь, что оказался внутри изящного кружева, которое сплелось-сложилось из всего того, что происходит.