Несмотря на то, что в здании БДТ имени Товстоногова продолжается реконструкция, театр открыл новый сезон не без блеска. Наконец-то сняли обертку с давнего подарка: публике был представлен Каменноостровский театр, ставший Новой сценой БДТ. Для первой премьеры в летнем деревянном театре было выбрано идеальное название: давали «Трактирщицу» Гольдони.

Каменноостровский театр ностальгически обаятелен снаружи и красив, но не слишком удобен внутри. Голубой (в фирменном стиле БДТ) зал, где на лепнину, паркет и декор только намекает имитация из современных материалов, рассчитан на небольшое количество мест. Кресла расставлены вольно, все располагает к комфорту — кроме, собственно, того момента, когда свет гаснет и актеры выходят на сцену: подъем зрительских рядов то ли отсутствует вовсе, то ли слишком незначителен. Вопрос о том, как добираться до театра и, главное, возвращаться из него, остается открытым слишком долго. Но в вечер премьеры было ради чего долго топать пешком, а в зале потом неистово вытягивать шею: Ксения Раппопорт играла Мирандолину.

Живописная стилизация под барочный павильон в начале действия (декорации Ольги Шаишмелашвили и Петра Окунева) как нельзя более подходит для зрительских ожиданий по поводу Каменноостровского «старинного многоярусного театра», а последующий режиссерский ход, избранный Андреем Прикотенко, комментирует подлинную судьбу этого театра: он по-прежнему многоярусный, да. Но теперь уже вовсе не старинный, нет.

Начало первого акта — игра в итальянскую комедию XVIII века: веселая, азартная и весьма искусная. В прекрасную Мирандолину влюблены все мужчины вокруг: и нищий эстет-аристократ, потешный и восторженный маркиз Форлипополи (Михаил Морозов блистательно помолодел лет на двадцать). И нувориш, рамолический зануда граф Альбафьорита (Василий Реутов блистательно постарел лет на двадцать). И простодушный медвежонок с брежневскими бровями, слуга Фабрицио (подлинный дар Александра Кудренко — комический). И даже — кто бы мог подумать! — трепетный интроверт-фанатик, не вполне традиционно сориентированный слуга Кавалера (Тарас Бибич самоотверженно подыгрывает партнерам в манере Изиля Заблудовского).

Влюблены все — кроме романтически мрачного кавалера Рипафратты, такого значительного, седого и элегантного в своем черном костюме (наконец-то Игорь Ботвин на сцене выглядит настоящим героем!). Кавалер ведет себя прескверно, на Мирандолину глядит букой, про женщин вообще говорит гадости, дамам в партере и вовсе велит очистить помещение. Дамы хихикают и строят забияке глазки. Мирандолина на все эти сексистские штучки обижается не на шутку и по-быстрому организует «между нами, девочками» нечто вроде феминистского заговора: Кавалер непременно должен в нее влюбиться. В успехе главаря заговорщиков сомневаться не приходится: Ксения Раппопорт не просто красавица и превосходная актриса. Она дива. Огромная редкость на драматических подмостках. Дива, склонная к шалостям, — тем более. А Мирандолина расшалилась не на шутку.

Комические ужимки, развеселые куплеты, шутливая интонация, грубовато-забавная жестикуляция и стремительный ритм первого — «стрелеровского» — эпизода внезапно обрываются. Интрига, комедия характеров, уже задана. Русский театр взыскует психологии человеческих отношений: если надо в мельчайших подробностях рассмотреть, как именно женщина собирается в кратчайшие сроки покорить мужчину, — вам понадобится местная школа. Да и интересно же — а что там чувствуют раз за разом искусно отвергаемые маркиз с графом? Второй эпизод — «чеховский». В Мирандолину по-прежнему все влюблены — но уже как в Елену Андреевну (коронная роль Раппопорт). Морозов и Реутов исполняют вариации на темы дяди Вани с букетом роз — и пародия выглядит трогательной не менее оригинала. Откровенная, интимно-задушевная, чуточку эротически подогретая интонация Мирандолины покоряет дивно притихшего Кавалера (русский психологический театр как орудие манипуляций — грозная сила!). Он уже не просто ест с рук, но и, не моргнув глазом, залпом выпивает приготовленный ею бокал. А в бокальчик-то девушка беззастенчиво и безжалостно намешала масла, уксуса, соли и перца. А он ничего. Проглотил, не поморщился.

И на антракт вы уходите, улыбаясь до ушей и эдак даже подпрыгивая.

Но во втором акте вас ждет испытание. Третий эпизод — в котором то ли оскорбленная, то ли просто вольнолюбивая Мирандолина решает добить Кавалера, а добив, торжествует и произносит монолог о своей победе над измученным противником, — перенесен в нечто вроде «фашистской Италии». Понятно: история героев Гольдони из разряда вечных, война полов идет веками, и монолог торжествующей героини в определенном ракурсе смахивает на фашистский, и Ботвин в черной рубашке — чем не дуче, а Раппопорт идут брючки и вороной короткий паричок… Только это вовсе не стиль фашистской Италии. И даже не стиль Третьего Рейха. Это Лени Рифеншталь ставит «Фронт» Корнейчука в духе советских представлений об операх Вагнера — да и этого нет. Наспех изобретенный режиссером доморощенный стиль страшно мешает актерам. История проваливается с треском.

Дело несколько налаживается в следующем эпизоде: у Гольдони Мирандолина гладит белье — и нет никаких препятствий к тому, чтобы развесить повсюду «неореалистические» простыни и в бытовой сцене поиграть в «Развод по-итальянски». Как это делать, в России знают, это в институте проходили — и Раппопорт с Ботвиным играют с блеском. А дальше — снова в «молоко»: пустая сцена, дым, «рок-мюзикл», люди в белых халатах, героиня в шапочке медсестры (Кавалер потихоньку сходит с ума). То ли ранние семидесятые, то ли поздние восьмидесятые, в общем, пролетаем над гнездом кукушки прямиком в андреевский ТЮЗ, — и актеры снова ничего не могут сделать внутри несуществующего стиля.

Завершается все квазиактуальным «одиночеством в сети»: героиня переходит на современную скороговорку впроброс, говорит с Фабрицио по мобильнику, стучит по клавишам ноутбука, набирая статус в фейсбуке, и следит по нескольким мониторам, как в квартиру к ней ломится несчастный обезумевший от любви Кавалер. Она уже не прочь и замуж, но крохотная роковая случайность делает счастливый конец невозможным. Заходящегося в проклятиях Кавалера уволакивают силой, потрясенная Мирандолина остается одна. Отчего же так вышло? Спектакль не дает ответа. Хотя мог бы: самоубийственная история о победе любой ценой, об утверждении превосходства «второго пола» над первым была намечена довольно явно. Но — потерявшаяся среди неточностей и ошибок, — так и не сложилась до конца. Как и счастье двух итальянских влюбленных.