Латвийская национальная опера (ЛНО), которую 14 лет возглавляет Андрейс Жагарс, — из самых динамично и успешно развивающихся компаний Восточной Европы. На постановку в Петербурге ангажировали команду лучших: режиссер Жагарс, главный художник ЛНО, ставший легендой сценографии еще в советские времена, Андрис Фрейбергс, художник по костюмам Кристине Пастернака, хореограф Элита Буковска.

Высокий профессионализм этой команды заключается в умении работать на заказчика, не поступаясь строгими критериями качества. «Бал-маскарад» — репертуарный выбор театра, он же из предложенных вариантов решения остановился на самом спокойном: действие происходит в начале XX в., и это дает возможность напитать картинку изысканностью и изломанной красотой эпохи модерна.

Это очень стильно. Пространство организовано плоскостями, покрытыми орнаментом, разъеденным темными пятнами, будто кровь засохла на гобеленовой обивке. Сюжет: друг короля из ревности к жене убивает его на балу, убийство приуготовляется неотвратимым ходом судьбы с самого начала, а ведь эстетика модерна как раз проникнута тревогой.

В первом акте переодетый король отправляется к ведьме Ульрике — это салон какой-нибудь Елены Блаватской (дивная находка: гадая, она высыпает из кубка рис, который струей, сверкая, низвергается на стол, потом — на пол). Поле с виселицами, куда в поисках волшебной травы (противоядия от любви) отправляется героиня Амелия, — колумбарий, ячеистые стены которого высятся угрожающе и страшно. Поднимается писаный занавес Михайловского театра — открывается королевский дворец, копия этого занавеса. Фрейбергс любит изящно играть с пространством, в котором работает: к примеру, в Риге его «Бал-маскарад» был оформлен уходящими вглубь золочеными порталами, повторяющими настоящий портал, обрамляющий сцену.

Костюмы красивы настолько, что иногда музыка кажется приложением к дефиле. Во всю ширину — ступени, на которых развернуты гармоничные осмысленные, в хорошем смысле традиционные оперные мизансцены. Собственно режиссерских изобретений негусто. Если бы разреженная сценическая ткань наполнялась плотным широким музыкальным дыханием, лучшего и желать было б нельзя. Однако, несмотря на то что латыши привезли репетитора по итальянскому стилю, который уже много работал в ЛНО, солистам Михайловского театра еще предстоит научиться не кричать (лучше других пела Мария Литке — Амелия, обладательница красивого сопрано и несомненного сценического обаяния), а дирижеру Петеру Феранецу и его оркестру — достичь непрерывности течения музыкального времени, а не впадать в спорадические экстазы на фортиссимо.