Художественный руководитель балета Михайловского театра Начо Дуато представил первые результаты своего труда. В том числе специально поставленный для михайловцев «Nunc Dimittis». Опыт показал, что испанский маэстро находится в процессе постижения русской души.

Знаменитый хореограф глубоко проник в тайны своего искусства. Метод, принесший ему мировую славу, отражает название одного из премьерных сочинений — «Without words» («Без слов»). Никакой апелляции к литературе — сюжету, интриге, персонажам. Минимум костюмов и декораций. Единственная субстанция, питающая танец, — музыка. А суть балетов — бесконечно изменчивое соединение движения и звука. При этом творения Дуато держат в неослабном напряжении и рождают множество ассоциаций — как сюжетных, так и эмоциональных. Но это, как говорил Джордж Баланчин, уже не дело хореографа.

«Дуэнде», поставленный в 1991-м для Нидерландского театра танца, и «Without words», сделанный семью годами позже для Американского балетного театра, представляют Дуато во всем блеске. Музыкальная основа «Without words» — шесть песен Франца Шуберта, переложенных для виолончели и фортепиано Мишей Майским. Предусмотренных композитором слов — о мельнике и ручье, радостях и горестях, вечном движении и заслуженном покое — нет. Есть бесхитростные и трогательные мелодии, на которые Дуато накладывает прихотливую пластическую вязь соло, дуэтов, трио и ансамблей. А если кому-то почудится романтическая повесть о странствии за мечтой, то к ней, как было сказано, хореограф отношения не имеет. Так же произвольны и ассоциации в «Дуэнде». Назвав балет именем лесного эльфа, Дуато, казалось, уводит зрителя на лоно природы. Однако истинный смысл льющегося потоком танца — соревнование танцовщиков с темами и тембрами оркестрового кудесника Клода Дебюсси.

К несчастью, в «Nunc Dimittis» — своем первом балете для михайловской труппы — Дуато перемудрил. Очевидно, сказался груз ответственности и желание сделать непременно русский балет. Квинтэссенцией «русского» выступают девушки в расшитых серебром сарафанах, колокольный звон и почему-то фрагмент католической службы, озвученный композитором Арво Пяртом. К тому же «русский» для хореографа означает «драматический». Героиня повествования (Екатерина Борченко), сопровождаемая двумя мрачными мужчинами, ассоциируется и с Анной Карениной, и с Настасьей Филипповной. А в финале замолив грехи, возносится к колосникам…

Тем не менее по сумме трех балетов михайловцам нужно выразить респект. Отлично справились со своей задачей музыканты, прежде всего виолончелист Вадим Мессерман и флейтист Игорь Родионов. За сутки освоил непростую партитуру Пярта театральный хор. Правда, надежды, что в идеальной хореографии Дуато танцовщики автоматически станут музыкальными и пластичными, не оправдались. Хороши лишь те, кому упомянутые качества отмерены природой. Например, экс-премьер Мариинки Леонид Сарафанов, перешедший в Михайловский не в последнюю очередь из-за возможности танцевать Дуато.

В ближайших планах хореографа — наша национальная гордость «Спящая красавица». По словам худрука, возможность поставить классический спектакль его приятно волнует. Питерские балетоманы волнуются тоже. Что сотворит гений современного танца, никогда не работавший с классикой, с этим классичнейшим петербургским балетом? К переносам собственных спектаклей, которые наверняка будет делать Дуато, тоже есть вопросы. При всей своей ценности и «Дуэнде», и «Without words», можно сказать, великолепный секонд-хенд. И за границей, куда, конечно, повезет их господин Кехман, помнят, как элегантно исполняли и исполняют эти балеты западные труппы. Выход у михайловцев один — не подвергать себя опасности сравнения. А это значит, что Начо Дуато должен не покладая рук создавать для них эксклюзивный репертуар. И при этом художественно руководить труппой, у которой есть еще и репертуар классический. В таких условиях за хореографа немного страшно. Надолго ли хватит вездесущего Начо?