Премьеру спектакля «Главное забыл» по эпистолярной повести «Менахем-Мендл» «Такой Театр» показывает на сцене Музея Достоевского. Постановку украсил гриф «К 150-летию Шолом-Алейхема». К поздравлениям вдогонку присоединилась ЕЛЕНА ГЕРУСОВА

Вообще-то юбилей Шолом-Алейхема следовало отмечать в прошлом году. Шолом Рабинович, перешагнувший славу одного из отцов-основателей современной еврейской литературы и ставший классиком литературы мировой, родился в патриархальной семье в украинском Переяславе, 2 марта 1859 года. В Киеве об этом, как оказалось, помнили. День в день 150-летия там открыли музей, выпустили почтовую марку и юбилейную монету. В России особенно громких мероприятий не было, если не считать таковым митинг с возложением цветов к памятнику писателю в Биробиджане. А в Иерусалиме почитатели Шолом-Алейхема и вовсе назвали 2 марта «днем национального позора» и отправили депутатам Кнессета гневное письмо: юбилей национального классика в стране официально не отмечался. Таким образом, хотя и год спустя, но «Главное забыл» оказывается одним из первых мемориальных оммажей.

Спектакль по переписке хрестоматийного героя, «маленького человека» из Касриловки, «маленького мира маленьких людей», Менахем-Мендла и его жены Шейне-Шейндл поставил в «Таком театре» Михаэль Теплицкий, приехавший по такому случаю из Израиля. Музыку, основанную на народной мелодике, написал композитор Евгений Левитас. Обошлись, к счастью, без жирной этнографии.

Художник Полина Адамова оформила спектакль в стилистике, напоминающей декорационное искусство времен русского авангарда; получилась своего рода коллективная цитата, воспоминание о вместе взятых Альтмане, Тышлере, Татлине, Экстер и даже Малевиче. При всей камерности и лаконичности оформления сцены — железная лестница со стороны Менахема и две состыкованные под углом плоскости и стол со стулом со стороны Шейны — размах ассоциаций действительно большой. И углубляется он до наивных форм древнееврейской пластики: плывут по заднику картинки театра теней — своего рода лирические отступления, парочка трубящих ангелов, большая рыба.

Слова «Главное забыл» — это рефрен в письмах Менахема. В инсценировку вошли, конечно, не все новеллы эпистолярного цикла. Пожалуй, в инсценировке Рои Хена и Михаэля Теплицкого не нашлось места для самых уж сатирических или злободневных (не вспоминают, к примеру, Дрейфуса) посланий. В ней больше нежного юмора — авторы даже дали своему спектаклю трогательный подзаголовок: «Любовь, состоящая из слов, и большие мечты маленьких людей».

Шейне-Шейндл очень живо и эксцентрично играет Ирина Полянская. Актриса создает ярчайший мир местечковой соломенной вдовы: кокетливой, артистичной, мудрой, щедро расплескивающей бесконечные капли бездонного терпения. Александр Баргман роль Менахема играет как-то по-хорошему тихо и нежно, коммерческие фантазии его героя в театре оказываются похожи на мечты cбежавшего из дома подростка. А сам актер, одетый в тесноватый какой-то лапсердак и котелок, неожиданно начинает напоминать Чарли Чаплина.

Однако смысл спектакля выплескивается за границы семейной истории и бытописания. Он о прощании с патриархальным укладом, об абсолютной невозможности ни забыть старый дом и прежнюю жизнь, ни вернуться в нее.

В какой-то момент Менахем вроде бы даже возвращается и встает в угол, как провинившийся ребенок, — и снова уходит. Он уже раскрутил, как пропеллер над головой, какой-то обруч. Как говорили герои Шолом-Алейхема: жизнь это колесо, и оно должно вертеться. А забавная переписка «Менахем-Мендла» придумана как раз тогда, когда жизнь набирала совсем новые обороты, — и, как оказывается, зафиксировала слом эпохи. В «Главное забыл» об этом очень хорошо вспомнили