Мы не стали искать авторов. Слишком значимым и личным был театр Юрия Бутусова для всех нас. Попробовали справиться своими силами, а также объявили на сутки open call: кто пришлет — тот пришлет...

В мои театральные времена он был для всех Ваней — хотя уже и залысины намечались. Неординарная биография: из морских офицеров через филфак и университетский театр — в актеры БДТ; уход оттуда (где у него было прочное, но безнадежное место второго после Кирилла Лаврова «положительного социального героя») в Театр имени Комиссаржевской, к замечательному и незаслуженно забытому Мару Сулимову, которого вскоре съели братья Боярские и яростная Короткевич; прекрасные гротескные роли в ярких спектаклях молодых выпускников товстоноговского курса — Юлия Дворкина и Вальдаса Ленцевичуса, которым не суждено было проявиться в профессии в полную свою силу из-за наступивших «холодов» (и отчасти ревности — или безразличия — учителя).

«Суини Тодд». С. Сондхайм.
Национальная Рейнская опера (Страсбург).
Дирижер Бассем Акики, режиссер Барри Коски, художница Катрин Леа Таг.

В сезоне 2024/25 австралийский режиссер Барри Коски поставил музыкальный триллер «Суини Тодд» в «Комической опере» Берлина. Это совместный проект берлинского театра, интендантом и художественным руководителем которого он является, с Финской Национальной оперой и Национальной Рейнской оперой в Страсбурге. Барри Коски далеко не впервые обращается к подобному музыкальному материалу: так, в 2019 году он уже ставил в Рейнской опере «Скрипача на крыше» Джозефа Стайна, а в 2022 году — «Вестсайдскую историю» Леонарда Бернстайна. В американской традиции «Суини Тодд» Стивена Сондхайма относится к жанру музыкальной комедии, но Коски видит в ней скорее «темную оперетту» и приглашает на главные партии известных оперных певцов. Партию Суини Тодда в страсбургском спектакле исполняет американский баритон Скотт Хендрикс, миссис Нелли Ловет — французское колоратурное сопрано Натали Дессей, судьи Терпина — американский бас-баритон Захари Альтман, Джоанны Баркер — французская восходящая звезда Мари Оппер.

Последним его спектаклем, трехчастным и шедшим в три вечера, был «Пик Ник или Сказки Старого Ворона». Я просидела в зале все эти три вечера, впиваясь глазами в сцену и пребывая в постоянном ощущении какого-то опьянения. Но именно на «Пик Нике», хотя видела столь же многочасовых и «Золотого осла», и «Синюю птицу», и «Пиноккио», и еще раньше «Стойкий принцип», мне запоздало (многие поняли это гораздо раньше) открылась еще одна важная грань художественной сути Бориса Юхананова — актуальность. Вот уж, казалось бы, совсем не его формат! Это звучит, наверное, парадоксально, но именно надмирный, экзотический, сказочно-философский, скорее «процессуальный», нежели результативный, Юхананов сообщил залу, помимо прочей, весьма обильной и разнообразной информации, одну совершенно отчетливую идею: красивый вымысел, в отличие от уродливой реальности, никогда не врет!

О IV Всероссийском моножанровом театральном фестивале «Комедiя-фест»

Время ли сегодня смеяться? Над чем мы смеемся? Как сделать людям смешно? А чему нас учат юмор и сатира — если учат? А если мы смеемся вместе, становимся ли мы ближе?.. А правильно ли мы смеемся?..

Немного есть фестивалей, которые были бы посвящены задаче исследования конкретного театрального жанра. Среди таких — фестиваль «Комедiя-фест», проводимый нижегородским театром «Комедiя». Здесь жанр комедии исследуется всесторонне: и как драматургический (раз в два года — конкурс пьес), и как сценический.

О режиссерской лаборатории Театра Наций в Елабуге

Сколько в России театров, которые не на слуху, в глубинке, или на слуху, но труднодоступны? Театров в малых городах нашей страны — около двухсот. Есть прославившиеся, вроде Шарыповского или Лесосибирского, а есть пока безвестные, но живые, интересующиеся новыми тенденциями, желающие преодолеть свою оторванность. Чтобы театральное пространство страны не превратилось в архипелаг разобщенных островов, существуют фестивали, смотры, конкурсы. А еще есть лабораторное движение: десант режиссеров и критиков, нередко еще и драматургов и педагогов, которые за несколько дней должны размять новый материал с новым для себя коллективом и посмотреть, высекутся ли искры из этой встречи, будет ли эскиз так удачен, что театр возьмет его в работу и родится спектакль.

«Чужие деньги». По пьесе А. Гельмана «Протокол одного заседания».
Театр «Мастеровые» (Набережные Челны).
Режиссер Радион Букаев, художник Елена Сорочайкина.

Радион Букаев выбрал для новой постановки в театре «Мастеровые» материал абсолютно несовременный. Пьеса Александра Гельмана «Протокол одного заседания» загерметизирована в собственных советских реалиях с выспренным партийным языком, локальными подробностями рабочих трудобудней и, на первый взгляд, утопичными проблемами нового прекрасного коммунистического общества.

О четырех летних премьерах в театрах Краснодара

Под занавес сезона в Краснодаре были сыграны премьеры нескольких спектаклей. Все были поставлены молодыми режиссерами, причем подавляющая часть из них — уже с именем; большая часть постановок в той или иной мере вышла из режиссерских лабораторий; и потому мне показалось логичным объединить четыре театральных текста в одном своем. А кроме того, в этих разножанровых спектаклях я увидела типологически схожего протагониста: героя-созерцателя, вынужденно или осознанно бездействующего и служащего своего рода камерой для наблюдения за реальностью.

«Брат Андрей». По мотивам пьесы А. П. Чехова «Три сестры».
Театр «ДРАМ.ПЛОЩАДКА».
Режиссер Дмитрий Крестьянкин, художник Александра Мошура.

Можно поставить Чехова? Можно. Можно разобрать пьесу на полутона и создать ту самую атмосферу? Можно. А нужно ли? И если нужно, то кому?

Точно не Дмитрию Крестьянкину, который поставил «Брата Андрея» — спектакль по пьесе Антона Павловича «Три сестры». Почему? Потому что захотелось по-другому.

«Вопль впередсмотрящего». По мотивам повести А. Гаврилова.
Театральная компания «Разговоры» на сцене Площадки «Скороход»
Режиссер Борис Павлович, художники Ольга Павлович, Ксения Тараканова, Наталья Федорок и Елена Чебуина.

Структура спектакля «Вопль впередсмотрящего» напоминает рисунки на песке. Ощутима рассыпчатость: рассыпчатость текста повести Анатолия Гаврилова, послужившей материалом для лаборатории, рассыпчатость рисунка, создаваемого в соавторстве более чем двадцатью актерами и актрисами проекта, рассыпчатость человеческого сознания. Как корабль погружается в холодное море, которое зритель периодически слышит и ощущает внутри спектакля, так и мы погружаемся в эту рассыпчатую реальность и нереальность. Текст повести, изначально имеющий структуру разбитых строчек, периодически выкладывающихся в диалоги, констатацию событий, элементы биографии, присваивается самыми разными способами, чтобы стать одним длинным нелинейным воспоминанием, которое пролетает в последний миг жизни перед глазами впередсмотрящего.

«Эрнани». Дж. Верди.
Мариинский театр.
Режиссер Орлин Анастасов, художник Денис Иванов, дирижер Валерий Гергиев.

Из двадцати шести опер, написанных Джузеппе Верди за его долгую и многотрудную жизнь, в репертуаре Мариинского театра ранее было четырнадцать — от принесшего композитору первый успех «Набукко» (1842) до последним сочиненного «Фальстафа» (1893). Теперь — пятнадцать: добавился «Эрнани» (1844). Валерий Гергиев, привычно выстраивающий репертуар театра по принципу полных собраний сочинений (работает и в опере, и в балете — сейчас в процессе пополнения балетный Стравинский), обратился к не самому известному в Санкт-Петербурге сочинению великого итальянца. То есть впервые город услышал эту музыку спустя всего два года после мировой премьеры в Венеции (тогда «Эрнани» спела обретавшаяся в Санкт-Петербурге итальянская оперная труппа), периодически ее повторяли в XIX веке, но уже в ХХ ноты надолго убрали в архив.

«Барахло».
Театр «Практика» (Москва).
Спектакль Юрия Квятковского и студентов Школы-студии МХАТ, сценограф Антон Левдиков.

Студенческий вербатим — уже устоявшийся, почти отдельный жанр современного российского театра. Одни из первых спектаклей — «Это тоже я. Вербатим» про жителей столицы 2010-х, и «Транссиб», созданный по мотивам путешествия на поезде от Москвы до Владивостока и обратно, прочно связали имена Дмитрия Брусникина, Юрия Квятковского и Мастерской Брусникина с этим направлением.

«Достоевский маскарад». Идея и тексты В. Бирон.
ФМД-театр.
Режиссер Илья Дель, хореограф Александр Челидзе, композитор Федор Пшеничный.

Как известно, в Петербурге время Достоевского − всегда: и душным летним днем на Сенной, и пасмурным осенним на Кузнечном. Именно этому тезису в каком-то смысле был посвящен спектакль Ильи Деля «Достоевский маскарад», сыгранный в Никольских рядах в рамках ежегодного «Дня Достоевского».

Кабаре «Верни». Л. Бессмертная.
Неидеальный театр «НРЗБ» (Калининград).
Режиссер и композитор Дмитрий Мульков.

На сцену выходит молодой человек и произносит, читая по бумажке и обращаясь к зрителям в маленьком зальчике: «Бон суар, ме зами! Мерси, дэтр веню. Ну заллён ву ментенам презанте нотр травай...» Перевод на русский идет субтитрами: «Здравствуйте, друзья! Спасибо, что пришли. Мы вам представим нашу работу...» Произношение чудовищно до пародийности, что не удивительно, он просит прощения за свой французский, этот язык он не знает совершенно. Это Митя Мульков, он и поставил спектакль, и будет аккомпанировать актрисе Заре Демидовой на семиструнной гитаре, иногда беря в руки и смычок.

«Чиж и Ёж».
Театр МТЮЗ (Москва).
Режиссер Дмитрий Егоров, художник Игорь Каневский.

Во флигеле МТЮЗа Дмитрий Егоров выпустил спектакль «Чиж и Ёж» по детским стихотворениям, которые издавались в 1920–30-х годах в одноименных ленинградских журналах, где печатались, в частности, поэты-обэриуты. Коллаж из веселых стихов у него обернулся грустным прощанием с эпохой свободы.

Сегодня Ефиму Каменецкому исполнилось бы 90. У него не было всероссийской известности, но он много лет много значил для Ленинграда-Петербурга начиная с 1970-х. Мы печатаем воспоминания о нем и потому, что театральная память короткая, она почти всегда начинается для молодых с их собственного свидетельского опыта, а хочется, чтобы не забывали, отличали, узнавали в лицо...

«Горе! Моему уму...». Л. Гура.
Мемориальный музей-квартира семьи актеров Самойловых.
Режиссер Дмитрий Хохлов, художник Елизавета Мирошникова.

Театральный Петербург еще не остыл после юбилея Мейерхольда — а между тем почти незаметно прошло 230-летие со дня рождения А. С. Грибоедова. «Ни дня без строчки, ни года без юбилея!» Но одни проходят шумно, другие — почти в тишине.

Умер Кирилл Датешидзе — когда-то очень значимый для театра и его независимых студийных ответвлений человек. Кажется, он совершил рейд по всем драматическим сценам: с одной стороны — играл в «Похожем на льва» у Гинкаса, с другой — в «Победительнице» Владимирова в Театре Ленсовета... При этом много играл в студийных, экспериментальных, молодых коллективах, мастерских...
Слова в его память пришли в редакцию...

«Дягилев». На музыку М. Равеля и К. Дебюсси.
Проект фестиваля «Нам нужен Дягилев».
Хореограф Алессандро Каггеджи, режиссер Сергей Глазков, дирижер Павел Сорокин, сценограф Игорь Чапурин.

Премьера этого спектакля состоялась в Большом театре, но Большому театру он не принадлежит. Как выяснилось ровно в эти дни, на свете существует фестиваль «Нам нужен Дягилев», который возглавляет и. о. ректора Дипломатической академии Сергей Шитьков. В программе этого феста светские дегустации, не менее светские тусовки и концерты Дениса Мацуева — то есть развлечения для довольно специфического круга зрителей, обычно никак не совпадающего с кругом просвещенных балетоманов и меломанов. Но круг этот, во-первых, узок — два вечера подряд даже Новую сцену Большого театра этой публикой не заполнишь, а во-вторых, придирчив — кто же из наших мадам Вандербильд полезет на ярус? Приемлемы только партер и амфитеатр. Поэтому вместо того, чтобы сделать мероприятие закрытым (как многие другие), часть билетов пустили в продажу (по космическим ценам, круче «Щелкунчика») — и таким образом премьера стала событием общественным и подлежащим обсуждению. Что ж, обсудим.

«Тараканище». К. И. Чуковский.
Большой театр кукол.
Режиссер Руслан Кудашов, художник Марина Завьялова.

Как написать о спектакле, в котором много любопытного и даже волшебного, но режиссер уже сам рассказал про контекст, обозначил игровую природу постановки, связанную с циркизацией театра, про фильмы Фредерико Феллини, которые существуют в спектакле намеком, легкой иронией, про музыку из этих фильмов, создающую нужную атмосферу, и про кукол — мишек, слонов, волков и львов, и даже жаб, сделаных из уютных шерстинок, набитых как будто опилками. Формы лап и носов кукол закруглены, они двигаются мало и сложно, головы тяжелы, но при этом они очаровательны, потому что «как раньше». Режиссер для нас объяснил почти все, кроме света — чарующей игры бликов и отражений, созданной Ариной Пшеничной. Остается сама история о вселенском страхе, которую можно рассказать и тем самым преодолеть и найти силы на сопротивление нежданному злу.