О лаборатории «Универсальное детство» в РАМТе

В начале сезона в РАМТе прошли показы эскизов режиссерской лаборатории «Универсальное детство». Это уже не первый проект театра, цель которого найти спектакль для Большой сцены, куда можно было бы прийти всей семьей. Так, по итогам недавних лабораторий в репертуар вошли быстро ставшие хитами «Василисса» (Мастерская детской драмы «10 минус») и «Ленинградские сказки» (Мастерская инсценирования) Филиппа Гуревича.

«Как Фауст ослеп».
Театр «Сатирикон».
Режиссер Сергей Тонышев, художник-сценограф Филипп Шейн.

В послужном списке Сергея Тонышева уже был «Фауст» — только по рассказу Тургенева: в спектакле режиссера Веры Камышниковой (Театр им. Вл. Маяковского) он работал как хореограф. Драматических версий «Фауста» вообще довольно мало, среди них спектакли Юрия Любимова, Алексея Бородина, десятилетняя эпопея Бориса Юхананова... Что ж, риск — благородное дело, и молодой режиссер, два года назад окончивший мастерскую Сергея Женовача, рискнул преодолеть эту гору. Сквозь которую он проложил свой туннель — длинный, но с понятным направлением, отбросив множество сюжетных линий и оставив то, что посчитал главным. «Как Фауст ослеп» — это в первую очередь история Мефистофеля.

«Мизантроп». По мотивам одноименной пьесы Ж.-Б. Мольера.
Пермский Театр-Театр.
Режиссер Елизавета Бондарь, художник-сценограф Анвар Гумаров.

Елизавета Бондарь — режиссер плохо предсказуемый. Легко меняя стили, смыслы и постановочный материал (неполный перечень работ последних лет: антифашистская «Пятая печать» Ф. Шанта в МТЮЗе, «Озор» Д. Мамина-Сибиряка; с перетечением эпической хтони в нынешний вербатим города Мирного, МХТовские «Тахир и Зухра» З. Яниковой с всплывающим из мощного лирического потока социальным гневом, блестящая травестия унылого гамсуновского «Голода» да вот еще апокалиптический хоррор "Макбет«в Театре Наций), она в каждом из своих спектаклей неизменно обнаруживает новый источник сегодняшней боли и предъявляет его публике. Мольеровский «Мизантроп», только что показанный в Пермском Театре-Театре, отлично вписался в этот пестрый ряд.

О «фестивале премьер» Астраханской драмы и не только о них...

В Астраханской драме это называют «фестивалем премьер». На неделю составляют афишу из новых спектаклей предыдущего сезона и зовут критика из Петербурга или Москвы — посмотреть и обсудить на труппе. К чести руководства Астраханского драмтеатра это делалось каждый год, по крайней мере, в течение четырех последних лет, когда худруком здесь работал Александр Огарев. Старинный и теплый город на берегу Волги, мягко говоря, небогат, соответственно денег у местного драматического театра — не разгуляешься, но он ежегодно решался на приезд эксперта, считая профессиональную оценку своих трудов необходимой для дальнейшего движения.

«Чеховъ. Вишневый садъ. Нет слов!»
Студия театрального искусства (Москва).
Режиссер Сергей Женовач, художник Александр Боровский.

Что еще можно разгадать в растасканном на цитаты театральном тексте? Что еще сказать? Уже нет слов — об этом режиссер предупреждает сразу на афише. Но самоиронии и иносказательности оказывается меньше, чем ожидается из заголовка. Когда нет слов, театр можно буквально намолчать.

Красный бархат непривычно вычурно прикрывает всегда аскетичную сцену СТИ. Медленно, с вековым опытом и тотальной включенностью в процесс, старый Фирс (Юрий Горин) поправляет занавес, очищает щеткой любовно, как породистого жеребца. Хозяин дома, театра-дома, он делом занят, как сотни дней до. Неспешно раздвигает занавес, словно растворяя ставни поутру, обнажает пустую сцену. Конкретное физическое действие и долгая тишина захватывают внимание абсолютно. Входишь в спектакль плавно, как в озеро, сливаясь с ним температурой и плотностью. Смотрение как состояние — вот первое правило игры.

«Усадьба Ланиных». Б. Зайцев.
РАМТ.
Режиссер Алексей Бородин, художник Максим Обрезков.

Алексей Бородин извлек из забвения пьесу последнего писателя Серебряного века Бориса Зайцева.

Зачем Бородин, режиссер, тяготеющий к очевидной актуальности, взял к постановке пьесу, устаревшую уже во времена написания (молодой Борис Зайцев в 1911 году находился под сильным увлечением чеховской драматургией и не только ею)? «Усадьба Ланиных» написана так, будто герои «Вишневого сада», «Дяди Вани» и «Иванова» вместе с «Дачниками» Горького собрались в тургеневской усадьбе из «Месяца в деревне» и в довольно многословных диалогах пересказывают друг другу статьи из журналов «Мир искусства» и «Аполлон».

О IV Театральном фестивале «Сенокос» в Суздале

В конце августа Сельский театр драмы и комедии в Фомихе и суздальский МИРА центр провели ежегодный театральный фестиваль «Сенокос». Как водится, к жатве начали готовиться еще зимой: сельчане (в Москве и на множестве фестивалей уличного театра они известны как «Эскизы в пространстве») провели драматургическую лабораторию. Алексей Синяев, Виктория Костюкевич, Ринат Ташимов гуляли по Суздалю и окрестностям и слушали лекции краеведов и историков, чтобы создать пьесы, сопричастные genius loci.

Сегодня Олег Валерианович Басилашвили вошел в возраст патриарха. Я никогда не думала, что есть какая-то четкая граница, но все знающий Эдуард Степанович Кочергин, тремя годами моложе, сказал мне полгода назад: «В сентябре Басилашвили станет патриархом. А мне еще долго...» Век живи — век учись...

«Я — Гамлет. Ошибка».
Мастерская Олега Кудряшова в ГИТИСе.
Режиссер Татьяна Тарасова, художник Ольга Галицкая.

Наступивший сезон, по крайней мере в Москве, пройдет под знаком «Гамлета» — мы с коллегами насчитали восемь заявленных премьер, и возможно это не предел. Среди них — «Я — Гамлет. Ошибка» Татьяны Тарасовой, поставленный на третьем курсе мастерской Олега Кудряшова.

«За закрытыми дверями». Ж.-П. Сартр.
Ростовский частный театр «Человек в кубе».
Режиссер Катерина Рындина.

Нет здесь гостиничного номера с диванами. Расчерченный на полу треугольник с треножником в центре и черными табуретками по углам — это и есть обиталище трех преступников. Треножник венчает тарелка от ударной установки, и она, если коснуться ее, звучит как гонг, когда его «голос» нужен в поддержку вескому слову. Усидеть на табуретках новые постояльцы не в силах: их мучительно корежит. Такое впечатление, что они жестоко замурованы в своих телах и пытаются освободиться, выпрастываясь из ненужной уже оболочки. Это впечатление усиливает саундтрек «Глубина грусти» Алексея Айги из известного сериала «Каменская». Тревожная музыка, уводящая в пространство иных миров.

«Медуза Горгона».
Челябинский театр кукол им. В. Вольховского.
Режиссер Петр Васильев, художник Алевтина Торик.

Миф о Медузе Горгоне известен как один из подвигов Персея. По одной из версий Медуза, как и две ее сестры — изначально чудовища. По другой версии она была прекрасной девушкой, но ее красотой пленился Посейдон и изнасиловал Медузу в храме богини Афины, и та не нашла ничего лучше, как обрушить свой гнев на девушку и превратить ее в горгону. Театр берет второй вариант мифа, где героиня оказывается заложницей ситуации.

О XII Фестивале уличных театров «Елагин парк» в Санкт-Петербурге

По количеству премьер в рамках одного фестиваля уличных театров «Елагин парк» уверенно лидирует в российском пространстве. И причиной тому не только активные художественные поиски российских уличников, но и недюжинные заслуги организаторов. Дирекция фестиваля в лице Алены Мининой в постоянном поиске новых форматов и деятельно мотивирует артистов готовить свои премьеры именно для Петербурга. В этом году сразу восемь коллективов, среди которых такие титулованные и заслуженные, как театр «Странствующие куклы господина Пэжо», Театр клоунады «Микос», Театр Вкуса, театр «СоЛу» сыграли свои премьеры на площадях и полянах Елагина парка. Масляный луг не отдыхал ни минуты — променады и короткие выступления сменяли друг друга, а плотность показов на четырнадцати площадках в течение двух дней не оставляла никакой надежды увидеть все.

«Жирофле-Жирофля». Ш. Лекок.
Санкт-Петербургский театр музыкальной комедии.
Режиссер Геннадий Тростянецкий, музыкальный руководитель и дирижер Андрей Алексеев, художник Мария Утробина.

Музкомедия открыла сезон комической оперой, которой давно не было в Петербурге — про «Жирофле-Жирофля» многие из сегодняшних просвещенных театралов слышали (Алиса Коонен в московском Камерном театре, таировский спектакль, 1922 год!), но никто не видел на сцене. Грянувшая в 1874 году подряд в Брюсселе, Лондоне и Париже, год спустя привезенная в Петербург французами, выступавшими на сцене театра «Буфф», и сразу же взятая в репертуар Александринкой, жизнерадостная «Жирофле» по окончании таировской эпохи надолго исчезла с российских афиш.

«Записки сумасшедших».
Независимый проект Дмитрия Крымова.
Режиссер Дмитрий Крымов, сценография Дмитрия Крымова и Петра Вознесенского.

Чулпан Хаматова играет в этом спектакле Божью коровку, Пчелу, Кактус, Старушку, Джульетту, Антигону и Анну Франк. Максим Суханов — Актера, Партнера, Ромео, Креонта, Бумажный Дневник и еще Черного Ворона. Достаточно для того, чтобы оправдать название «Записки сумасшедших». Театром сегодня, когда рушится мир, вообще могут заниматься, похоже, только сумасшедшие.

«Иванов». А. Чехов.
Воронежский Камерный театр.
Режиссер Михаил Бычков, художник Анна Федорова.

Контраст особенно чувствуется, когда выходишь со спектакля в город, в пестрый, праздничный, иллюминированный вечерний Воронеж. Сливаешься с его веселой беззаботной уличной толпой (прямо как Дорн в Генуе) и идешь в ней, ощущая себя нервным черно-белым человеком в шляпе и длинном габардиновом пальто — прямо как Николай Иванов из спектакля Михаила Бычкова «Иванов»...

«Песнь любви. Песнь скорби». Инсценировка Е. Зайцева по мотивам «Экклесиаста» и «Песни песней».
Московский еврейский театр «Шалом».
Режиссер Полина Кардымон.

Спектакль, которым «Шалом» открыл новый сезон — уже третий под художественным руководством Олега Липовецкого, — создан по текстам, якобы написанным царем Соломоном. Это «Екклесиаст» («Книга Проповедника») и «Песнь песней». Называется постановка Полины Кардымон «Песнь любви. Песнь скорби» и разыгрывается семерыми актерами (Григорий Каганович, Евгения Романова, Евгений Овчинников, Карина Пестова, Антон Ксенев, Алина Исхакова, Николай Тарасюк). В пресс-релизе спектакля полным-полно модных словосочетаний: европейский формат, перформативный формат, поэтический перформанс с элементами пластического этюда, постдраматическое существование, саунд-дизайн...

«Мы с тобой одной крови». Фантазии на тему рассказов о Маугли.
Большой театр кукол.
Режиссер Екатерина Ложкина-Белевич, художник Марина Завьялова.

Память избирательна, и воспоминания не всегда совпадают с тем, как было в реальности. Так и смутное воспоминание о «Человеческом детеныше», спектакле 2008 года первого набора мастерской Руслана Кудашова, не совпадает с тем, что я увидела в отрывках записи: помнила не то, что происходило, а то, что казалось и представлялось. В фойе театра перед новой премьерой шла выставка о спектакле 2008 года, но ничего не помогало вспомнить его, хотя я точно знала, что видела тот спектакль. Неожиданно память зацепилась за упоминание о группе Stomp, вспомнился гулкий удар по пустой бутыли от воды. Ритм того, первого спектакля азартно диктовал смену сцен, перемены в действии, нарастающую энергию, взрывающуюся в финале коллективным ударным танцем-игрой. В памяти остались некоторые роли, движения животных, точно воспроизведенные актерами, и ритм, ритм, ритм.

«Ермаковы лебеди». Инсценировка П. Коротыч по одноименному сказу П. П. Бажова.
Камерный театр (Екатеринбург).
Режиссер Антон Морозов.

В этом году Павлу Петровичу Бажову 145. Дата не круглая, но городские власти решили отмечать. Основное художественно-интеллектуальное пиршество (в виде лекций, выставок, литературно-музыкальных тематических вечеров, презентаций книг, кинопоказов...) было в начале года, близко к дню рождения писателя. Но и сентябрю тоже вот досталось. Тем более Камерный театр Екатеринбурга, о котором речь, входит в Объединенный музей писателей Урала, находится в Литературном квартале, эпицентре событий.

Все, о чем эти фото с Кинотавра-2003, я даже не буду комментировать. Они сами за себя. Когда тебе вручает приз Тодоровский, а принимают решение Янковский и Рудинштейн, какие могут быть комментарии, кроме трех счастливых рож, среди которых и Ленечка Окунев...

Неожиданный и непредсказуемый этот человек, Леонид Окунев. Разве так можно уходить из жизни, в течение получаса, никого не предупредив?..

Мартона я увидел в еще дофокинской Александринке, естественно. А где еще, как не там.

Мартон для меня всегда был равен Александринке, и Александринка была равна Мартону.

В пафосном зале, где, как мне сказали, заседает обычно Художественный совет Александринского театра, была назначена читка пьесы, точнее — инсценировки «Петербурга» Андрея Белого, которую я взялся реализовать на исторической сцене. Я — это «молодой авангардист» лет сорока, которого по каким-то причинам позвали/пустили в святая святых, оплот традиционализма. Позолоченные люстры, бра, дверные ручки, длинный стол, красная бархатная скатерть на столе, примерно пятнадцать настороженных актеров за столом, директор театра в отглаженном синем костюме и почему-то в зеленом галстуке с многочисленными разноцветными портретиками Мерлин Монро. Все молча ждут Мартона.