Фестиваль социально-документальных и художественных фильмов, спектаклей и перформансов «Ребра Евы».
Кураторы фестиваля Леда Гарина, Юля Алимова и Анита Парри.

От «Балтийского дома», Александринского фестиваля, от всего осеннего урожая петербургских премьер, гастролей, конференций сбежать на фестиваль феминистского искусства «Ребра Евы», чтобы семь дней подряд по несколько часов смотреть читки, инсталляции, перформансы, спектакли о насилии над женщинами? Можно спросить меня: «Зачем все это смотреть?» — как спрашивает муж героиню пьесы Ольги Шиляевой «28 дней». Но, пожалуй, это первый театральный смотр, где вообще не возникало вопроса «зачем это делать?».

«Пиковая дама». А. Пушкин.
Автор инсценировки и режиссер Владимир Скворцов.
«Дракон». Е. Шварц.
Режиссер Анна Бабанова.
Норильский Заполярный театр драмы им. Вл. Маяковского.

С Норильским Заполярным театром драмы я познакомился в Новосибирске. На фестивале «Ново-Сибирский транзит» он показал «Жди меня... и я вернусь» Анны Бабановой. Спектакль-хедлайнер привлек к «самому северному» внимание публики и критики, ведь в нем языком театра осмысляется трагедия Норильлага. Но, конечно, гораздо сильнее он впечатляет в стенах Заполярного театра  — тут и до мемориала «Норильская Голгофа» (памятники погибшим от репрессий) недалеко, да и погода, вкупе с отстроенными на костях сталинками, дает страшный эффект присутствия в том времени.

В понедельник закончился фестиваль «Балтийский Дом». Рассказываем о последнем спектакле его программы.

«То, что проходит мимо». По роману Л. Куперуса «О старых людях, о том, что проходит мимо». Международный театр Амстердама (Нидерланды) на фестивале «Балтийский дом». Режиссер Иво ван Хове, автор сценической версии Кун Тахелет, драматург Питер ван Край, сценография и свет Яна Версвейвельда.

Во весь задник сцены огромное зеркало, где отражается зал театра-фестиваля «Балтийский дом». Два длинных ряда стульев по бокам, за ними гигантские стеклянные панели — то ли окна, то ли витрины. На них чем-то белым, может быть, мелом или известью, нарисованы разные головы, лики, антропоморфные каракули, как будто размазанные детской рукой рожицы. То ли огромный заводской цех с большими лампами сверху, то ли павильон так и не случившейся выставки, то ли зал крематория или вокзал, в котором проходит жизнь героев. Все одинаково неуютное, выхолощенное, холодное, вязкое, как полутемный коридор, по которому бесконечно двигаются какие-то тени в длиннополых пальто.

«Сережа». По роману Л. Н. Толстого «Анна Каренина».
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Дмитрий Крымов, художник Мария Трегубова.

Совсем недавно Дмитрий Крымов переместился с камерных сцен в большие пространства: в конце прошлого сезона в Театре Наций играли «Му-Му», а теперь в МХТ премьера спектакля «Сережа» по мотивам «Анны Карениной».

Как обычно у Крымова, эти самые мотивы фабульно далеки от первоисточника, но приводят зрителя в те же эмоциональные точки, в которые бил писатель. «Му-Му» транслировала горе, боль потери, «Сережа» рассказывает о сложных взаимоотношениях любви узаконенной и любви не по правилам, о гибельной инаковости. Но не зря спектакль называется «Сережа» — здесь, как и в «Му-Му», проступает сквозная тема лишнего ребенка, тема параллельного существования иллюзорного мира мечты (в «Му-Му» это искусство, здесь — романная любовь) и мира реального, жизни со всей ее видимой мелкостью и рутинностью. Вот еще любопытное наблюдение не кстати — интересно, как современный театр путешествует по романам Толстого, расставляя акценты, актуализируя того или иного персонажа: Сигарев в пьесе «Каренин» реабилитировал суховатого и традиционно чопорного мужа Анны, а Крымов вводит Сережу не столько как живого ребенка, сколько как роковое обстоятельство жизни.

«Сумасшедший». По повести Н. В. Гоголя «Записки сумасшедшего».
ОКТ/Городской театр Вильнюса на ХХVIII фестивале «Балтийский дом».
Режиссер Оскарас Коршуновас.

В аннотации спектакля сказано, что Оскарас Коршуновас в гоголевском тексте «ищет новый смысл и ответы на актуальные вопросы». Ключом, открывающим смыслы, становится актуализация. На роль искателя, сиречь Поприщина, режиссер Коршуновас выбрал молодую надежду литовского театра — актера Эймантаса Пакалку. У Гоголя безумие становится очевидным не сразу, проявляясь от эпизода к эпизоду. Режиссер же сразу рекомендует своего героя как сумасшедшего, убрав из названия «записки». Зрители видят его помешанным, но поначалу в спокойной фазе.

«Гроза». А. Н. Островский.
Шадринский государственный драматический театр.
Режиссер Юлия Батурина.

Декорация Елены Королевой — недостроенный дом с зияющими дырами, словно подверженный всем ветрам и влияниям, дом без идеи и без порядка. Здесь рубят во дворе настоящее мясо, и уже в первой сцене мы видим, как насилие царствует и торжествует. Здесь одухотворены только калеки — это свойство русского мира, где нет места праведнику, если только он не аутсайдер, не «странный человек», «странник». Блаженная потусторонняя Катерина, натурфилософ Кулигин — этакий русский брат Лоренцо, или немая, калечная Глаша, шальная девка в доме Кабановой. У последней злые люди отняли кошку и убили, теперь она гладит куклу, свою, видимо, единственную собеседницу.

«Киллер Джо». По пьесе Т. Леттса.
Камерный театр Малыщицкого.
Режиссер Петр Шерешевский, художник Надежда Лопардина.

Пространственно-временные игры в «Киллере Джо» чуть менее масштабны. Американский сюжет 1990-х годов режиссер переносит в советско-российскую вселенную из фильмов Балабанова. По крайней мере, такие намеки он дает нам в течение спектакля — тут и песня «На маленьком плоту» из «Груза-200», и образ Джо Купера, в исполнении Антона Падерина похожего на шутников-убийц из «Жмурок», и, наконец, посвящение Балабанову, которое появляется на экране в финале. И пусть у героев совсем не русские имена — Крис, Ансель, Шарла, Дотти и Джо, — зритель вполне узнает в них жителей отечественной глубинки из недавнего прошлого. Даже если режиссер сам подкинул мне ложный ключ к подобному толкованию — о’кей, я вполне счастлив так обмануться.

«Мастер и Маргарита». М. А. Булгаков. Севастопольский академический русский драматический театр им. А. В. Луначарского. Сценическое решение и постановка Григория Лифанова.

Говорить, что четыре часа сценического действия оправдывают ожидания зрителя, некорректно. Вернее будет сказать, что они не оскорбляют читателя. Того самого, к которому взывает Булгаков, того, который в июне первым пришел в театр на премьеру. Постановка Лифанова, которая просто рассказывает о любви, стала новой визитной карточкой театра и «цементирующим составом» для труппы, практически полностью занятой в спектакле. 10 октября новый, 108-й, сезон Театр имени Луначарского откроет «Мастером и Маргаритой». И билетов нет уже давно.

«Театр чудес». Интермедии Мигеля де Сервантеса Сааведры
Театр Наций
Режиссер Денис Бокурадзе, художник Александра Денисова

Когда режиссер Денис Бокурадзе предложил для своей первой постановки в Театре Наций короткие пьесы-интермедии Мигеля де Сервантеса, только не знакомый с творчеством режиссера новокуйбышевского театра «Грань» не связал это решение с его же спектаклем «Корабль дураков». Правда, тот был сделан на основе средневековых французских фарсов. Сервантес же — ярко выраженный Ренессанс. Но сознание спешит спрессовать в один массив стоящие встык эпохи. Подумаешь, ХIV век или XVI, когда все равно — маски, комедия положений, нравоучительные истории.

Давно не делали молодежного номера — и вот опять...

Путь, проеханный молодыми театроведами за несколько месяцев его подготовки, — это был действительно путь. Трасса. Бездорожье. Пригорки и ухабы.

А по дороге — билборды (спасибо МакДонаху, его фильм «Три билборда» пришелся как раз на этот период).

В отличие от первых молодежных редакций, которые подолгу гудели в редакции, сговариваясь о концепции номера, эти уверенно произносили «метамодерн» и собирались делать номер о нем. Но жизнь брала свое: появлялись тексты-портреты и интервью, точечные уколы в непознанное пока метамодернистское тело современного театра...

«Цинк (Zn)». По произведениям Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики» и «Чернобыльская молитва»
Вильнюсский Молодежный театр на фестивале «Балтийский Дом»
Режиссер Эймунтас Някрошюс. Сценография — Марюс Някрошюс

Условная Светлана Алексиевич трижды произносит текст воинской присяги СССР, и трижды распорядитель бежит открыть настежь двери, чтобы «проветрить» зал, а публику громогласно разделяет на новобранцев, дедов, дембелей... После третьего раза и в самом деле наступает антракт. Исполняется присяга без всякой торжественности, но и как будто без всякой насмешки. Мимоходом, сидя в вольной позе на полу, глядя в зал и покуривая сигарету. Третий раз с некоторым проникновением — во что? Эта трехразовая акция мне не понравилась. Здесь что то не так. Присяга есть присяга. В любой стране, где есть армия, есть и присяга. Дело не в том, что задевалась конкретная присяга, — с нее как с гуся вода, она из прошлого. Она из Союза Советских Социалистических республик. Получается, что тут именно, в троекратной присказке, главная мысль спектакля. Тогда эта мысль узкая. Формальная.

«Васса». М. Горький
Нижегородский театр юного зрителя
Режиссер Илья Ротенберг, художник Наталья Симакова

Опозоривший семейство капитан Железнов (Леонид Ремнев) театрально заламывает руки и корчится в притворных муках (настоящие случатся за сценой), дядя Прохор (Игорь Авров) с опереточной прытью волочится за служанками и племянницами, ведет свою грубую игру лакей Пятеркин (Федор Боровков), излишне театральна, кажется, даже революционерка Рашель (Дарья Андреева), играющая любовь к сыну в статуарных классицистских позах...

Спектакль Ильи Ротенберга «Васса» идет на малой сцене ТЮЗа, в декорациях, бережно воспроизводящих типичный зал любого мемориального музея. И в ней живут пестрые герои одной из самых театральных эпох. Купцы, мещане, лакеи, революционеры, вырожденцы и нахлебники исполняют скабрезные частушки и ходят вприсядку. А еще этот театральный, кривляющийся мир — очевидно мужской, патриархальный, и как бы его ни перекосило и не накренило, иерархия проста: мужчина — хозяин и господин, даже если это вконец опустившийся братец-приживал. И все героини спектакля, ведя свою сложную игру, никогда не упускают это главное обстоятельство.

«Опера нищих». По мотивам пьесы Джона Гея «Опера нищего»
Московский академический театр сатиры на фестивале «Балтийский Дом»
Автор сценической версии и режиссер Андрей Прикотенко, художник Ольга Шаишмелашвили

В этом году у XXVIII фестиваля «Балтийский Дом» подзаголовок «Элементарный театр». Имеется в виду не простота, а таблица элементов Менделеева, современный театр как расклад базовых явлений в их чистом, беспримесном виде.

Когда выйдет этот текст, зрители уже увидят «Цинк» Эймунтаса Някрошюса. На очереди спектакли Дамира Салимзянова, Оскараса Коршуноваса, Иво ван Хове и др. А открыл фестиваль спектакль московского Театра Сатиры «Опера нищих». Есть повод пошутить, что первый элемент таблицы оказался самым элементарным, однако народный театр не всегда примитивен, а вульгарность какой-нибудь оперы буффа возведена в эстетический канон. «Опера нищих», поставленная когда-то петербуржцем, а теперь главным режиссером новосибирского театра «Старый дом» Андреем Прикотенко, который сам переписал текст комедии Джона Гея (тот же прием режиссером использован в новосибирском «Гамлете/Социопате»), приспособив его к сегодняшним реалиям, так что Мэкхит стал Максом, Полли — Полиной, а Пичем — авторитетом по кличке Топор. Впрочем, кем бы ни были жители современной Москвы, ментами или бандитами, говорят они на узнаваемой уголовной фене.

«Ревизор». По пьесе Н. В. Гоголя
Театр «Суббота»
Режиссер Андрей Сидельников, художник Николай Слободяник

В начале этого театрального сезона по стране прокатилась волна «Ревизоров» (см. тексты Олеси Кренской и Оксаны Кушляевой). Все эти постановки (судя по фотографиям, анонсам и рецензиям) объединил подход к русской репертуарной классике — осовременивание, актуальные вставки, подчеркнуто игровой способ подачи текста, персонажей, отдельных (знакомых со школьной скамьи) реплик и монологов.

С 15 по 22 сентября в Петрозаводске проходил фестиваль «Лифт. Карелия. Молодой театр».

Постановки драматические и кукольные, танцевальные и перформативные, мастер-классы, семинары, обсуждения и карельский колорит... Фестиваль позиционировал себя как фестиваль молодого театра. Соответственно, особое внимание уделялось возрасту участников, что совсем не гарантировало актуальности звучания.

«Romeo & Juliet, или Милосердная земля» по мотивам пьесы У. Шекспира «Ромео и Джульетта» и романа Д. Верхюлста «Библиотекарь»
БДТ им. Г.А. Товстоногова, вторая сцена
Режиссер и автор текста Люк Персеваль, художник-постановщик Катрин Бракк

Пушкинский императив, требующий судить художника «по законам, им самим над собою признанным», казалось бы, давно должен был стать аксиомой. Между тем получается это далеко не всегда. И прочный плен собственных художественных пристрастий преодолеть удается с трудом. Даже когда не близкое тебе по языку произведение обнаруживает свою самость и значительность.

«Дети солнца». М. Горький
Новосибирский театр «Красный факел»
Режиссер Тимофей Кулябин, художник Олег Головко

Новосибирские «Дети солнца» — история о шести абсолютно чеховских персонажах горьковской пьесы. Место действия — преподавательский корпус кампуса Стэнфордского университета (как, интересно, мы бы узнали об этом, если бы не программка?). Время действия — почти наши дни, а именно канун нового года-тысячелетия, 1999/2000. Тогда все ждали конца света. И, кажется, он все таки наступил.

Спектакль Кулябина расставил точки над «і» в рассуждениях о неактуальности горьковских пьес: сместил акценты, превратив тем самым «запылившееся прошлое» в живое настоящее. Режиссер сознательно перенес действие в очередное переломное время. «Переломы» в нем, конечно, не те, что у Горького: нет за окном сметающей все на своем пути «Первой русской» революции, но есть революция технологическая. Есть ощущение радикальных перемен и неминуемого конца. Ожидание миллениума породило тогда уйму предрассудков, надежд, опасений и страхов. Бо́льшая их часть не оправдалась, но ощущение конца отчего то не исчезло.

«Бабы». Курсовое сочинение по рассказу А. П. Чехова.
Мастерская В. М. Фильштинского, третий курс (РГИСИ)

Почти полтора часа, без антракта, конечно. Рассказ — десять с небольшим страниц, превратить его в длинный спектакль невозможно. И полутора часов много. Есть риск, что получится монотонно и скучновато. Впрочем, такой риск есть всегда при попытке инсценировать «старую» прозу. Тут и ученость, и наивный восторг — капканы, расставленные со всех сторон и особенно опасные для начинающих артистов.

Взяли текст — вроде как даже и нарочитый. С рассказом в рассказе, значит, выстроенный «на приеме». А вроде и безусловный, всамделишный, из «простого быта». Так что сшить «народность» и «философичность» — может выйти белыми нитками.

«£¥€$ (Ложь)»
Интерактивное шоу о деньгах на фестивале «Александринский»
Режиссер Александр Девриндт (Alexander Devriendt)
Продюсер российской версии Федор Елютин

Казалось бы, что увлекательного и будоражащего может быть в биржевых сводках, данных хедж-фондов и венчурных проектов, в цифрах и буквах, непрерывно прыгающих туда-сюда на огромных табло или едущих бесконечной лентой на плазменных экранах? Но сначала кинематограф обнаружил в финансово-экономическом сюжете потенциал триллера (например, «Предел риска») и психологической драмы с сатирическим запалом (например, «Уолл-Стрит», «Игра на понижение»), а затем и театр оценил возможности, сами идущие в руки. Бельгийская театральная компания Ontroerend Goed придумала и поставила шоу про деньги «£¥€$ (Ложь)», за что в прошлом году получила первый приз на Edinburgh Festival Fringe. В этом году «Ложь» привез в Москву и успешно, впрочем, как всегда, реализовал импресарио Федор Елютин. Петербургской публике отвели на знакомство с шоу и самоисследование два дня и четыре спектакля.

Музейно-театральный проект «Хранить вечно» Центральный выставочный зал «Манеж»

В Манеже — замечательный музейно-театральный проект Андрея Могучего, Веры Мартынов и Владимира Раннева «Хранить вечно!». Почему-то очень ненадолго, только на три недели, только до 8 октября, хотя проект крайне дорогостоящий, успешный и посещаемый. Может, все же продлить?..

Театр в музее — сложная и разнообразная в своих вариациях тема. Моделей — множество.

Музей как театр — тоже тема, и, например, более сильного и вполне театрального впечатления, чем концептуально развивающееся пространство в Еврейском музее Берлина, — в моей жизни не было.