21 октября в Театре на Спасской в Кирове начал свою работу фестиваль «Новый театр для детей». В программе фестиваля четыре спектакля: «Сокровища лесных эльфов» — постановка Бориса Павловича, «Беовульф», представленный датским театром «Talling», РАМТовский «Бесстрашный барин» и спектакль «Лафкадио». Спектакли очень разные: они рассчитаны на разных зрителей, сыграны людьми разных национальностей на разных языках, поставлены по народным и авторским, старинным и новейшим произведениям. Но у этих спектаклей есть кое-что общее. Всё это — интересно рассказанные истории.

«Сокровища лесных эльфов», открывавшие фестиваль, — это ожившие фантазии молодой финской писательницы Реетты Неемели. Сказочные миниатюры (или миниатюрные сказки) о ржавых велосипедах, тучах на пенсии и собаках с саксофонами близки и ясны любому ребенку, так как построены в соответствии с малопонятной взрослому человеку детской логикой.

Действо происходит в опустевшей на ночное время кухне. В стандартной такой европейской кухне: функциональной, немаркой, окрашенной в пастельные тона, стерильно чистой и оттого невыразимо скучной. Тем безумнее, ярче и праздничнее выглядят лесные эльфы в своих лоскутных платьях и цветных носочках, повылезавшие из холодильника и посудных шкафов. По-быстрому освоив пространство и наведя в нем должный порядок (т. е. развесив над плитой носки и грибы, набросав на пол листьев и раскидав вокруг свои и чужие вещи), эльфы решают поискать клад, а через минуту забывают о нем, потому что есть вещи поважнее — например, рассказ о том, как чайка летала в гости к крестной.

Эти истории как бы сочиняются на ходу. Молодые артисты, как маленькие дети, высоко задрав подбородок и порой захлебываясь нахлынувшими словами, рассказывают и рассказывают безумные сказки, тянут зрителя за собой с упорством ребенка, возжелавшего что-то показать взрослым. Сказка может быть сделана из чего угодно, все герои кажутся случайными, создается даже впечатление, что, окажись ты на этом спектакле в другой раз, рассказывать тебе будут про другое, из кармана извлекут уже не прищепку и сказка будет вовсе не про крокодила, а про что — никому не известно.

Сцена из спектакля «Сокровища лесных эльфов».
Фото — архив театра на Спасской.

Спектакль «Беовульф», заявленный как «сокращенная и адаптированная для детей версия», на первый взгляд разительно отличается от уютных вязаных сказок об эльфах — в нем суровые ребята-скандинавы жарят на вертеле кабана, пьют пиво и отрывают руки троллям, никаких фантазий, все по-настоящему… Авторы и исполнители спектакля Йесперс Андерсен и Трольс Кирк создают вокруг себя особое пространство, играючи его заполняя. На сцене, кроме двух актеров, нет никого и ничего — лишь порядком погнутая железная лейка, храбро заменяющая весь реквизит и по мере необходимости играющая роль лошади, волынки или мотора лодки.

На протяжении всего спектакля исполнители вовлекают зрителей, сидящих на сцене, в процесс повествования: спрашивают совета, зовут на корабль, угощают пивом и жареным мясом.

Неспешный классический английский эпос рассказывается бодро и динамично. Спектакль порой напоминает комикс, то ли потому, что его сцены похожи на последовательно расположенные картинки, чаще изображающие детали, чем общие планы, то ли из-за потрясающей легкости прочтения этой истории. После почти полуторачасового повествования, шедшего без антракта, ловишь себя на мысли, что прослушал его так легко, будто это было не покрытое патиной классики произведение, а нечто очень современное.

Сцена из спектакля «Бесстрашный барин».
Фото — Екатерина Меньшова, архив РАМТа;.

«Беовульф» — это история «на вырост». Рассказанная простым, разговорным языком, приправленная хорошими шутками и красиво разыгранная хорошими актерами, она остается в памяти зрителя вместе со всеми своими ненавязчивыми, но важными и нужными уроками. А еще она позволяет влюбиться и в театр, и в литературу, и вообще в Данию, Швецию, Англию и дальние плаванья.

Во второй день фестиваля зрители познакомились с РАМТовским «Бесстрашным барином». На смену скандинавским пришла русская народная сказка, с чертями, колдунами и мертвецами. Такая страшилка, рассказанная на ночь глядя. Ключевое слово, опять же, — «рассказанная». Это самый «массовый» спектакль фестивальной программы — на сцене аж восемь человек. Но все восемь человек то по очереди, то хором, то поддакивая друг другу, удивительно слаженно рассказывают одну историю про бесстрашного и до поры до времени очень везучего барина. Сказка хороша всем, и в первую очередь тонко переданным русским колоритом, который после скандинавских историй как-то по-особому мил и дорог. С зачинами, присказками и сказочными приговорками озорного и избалованного барина ведут от родного дома до золотого дворца, — а там и до рокового болота.

Закрывал фестиваль спектакль «Лафкадио». По форме этот спектакль более всего напоминал «Беовульфа». На сцене — только два артиста, наперебой рассказывающие историю о судьбе льва Лафкадио, по невероятному стечению обстоятельств ставшего стрелком и зажившего человеческой жизнью.

Это еще одна история, рассказанная на чужом языке. Только если «Беовульфа» нам рассказывали датчане и по-английски, то «Лафкадио» рассказан американцами, но по-русски. Языкового барьера почти нет: исполнители Один Байрон и Казимир Лиске закончили Школу-студию МХАТ, и в нашем языке (большое, как известно, видится на расстоянии) они порой чувствуют то, чего не чувствуем и не видим мы. История, которая началась как самая тривиальная детская сказка, в финале обретает черты притчи. Загнанный в угол герой становится перед важным нравственным выбором, задается вопросом, кто он — Человек или Лев?

Универсальной декорацией служит большой рулон белой бумаги, которую артисты щедро разматывают, размашисто разрисовывают, рвут, мнут и режут. Лев переезжает из джунглей в город, поступает работать в цирк (привет, Бонифаций), одевается у лучших портных и стрижется по последней моде. Бумага все терпит. Бумага — это своего рода метафора жизненного пути. Белая, казалось бы, бесконечная, она может изменяться по воле героя, который кроит жизненное пространство по своему вкусу, но в определенный момент осознает невозможность продолжать так и дальше. Бумага отрезается: пути назад нет, и надо как-то начинать с чистого листа.

Один Байрон и Казимир Лиске в спектакле «Лафкадио».
Фото — Дарья Разумникова.

Итак, фестиваль окончен. Все четыре спектакля — образцы storytelling (искусства рассказывать истории). Почему же современный театр для детей так часто обращается к рассказу как способу подачи материала? Возможно, дело в том, что сейчас, во время засилья компьютерной графики, повальной иллюстративности, зрителю, особенно маленькому, все реже предоставляется случай пофантазировать самому. Возможно, этого «театра воображения» сегодня и не хватает… Возможно, детский театр обращается к жанру рассказывания историй в стремлении вернуть живой контакт театра с юным зрителем, подарить ощущение обращенной лично к тебе речи, возможность почувствовать себя частью маленькой компании, которой только и понятно происходящее… Фестиваль «Новый театр для детей» весьма убедительно показывает нам, что именно в этом направлении сейчас происходит много интересного.