В Театре на Литейном поставили «Поминальную молитву» — пьесу Григория Горина, написанную по мотивам повести Шолом-Алейхема «Тевье-молочник». Бесхитростный, очень человечный сюжет и эмоциональная глубина повествования делают это произведение абсолютно беспроигрышным в плане зрительского восприятия. Это тот самый случай, когда актерам достаточно «раствориться» в драматургическом материале — и все сложится само собой. Однако в постановке Александра Кузина, увы, не сложилось.

Начало вроде бы многообещающее: на фоне увеличенных старых фотографий на подмостках появляются люди, жители деревеньки Анатовка, словно сошедшие с этих самых фотографий. Пристально смотрят в зал, негромко, затаенно поют: «Только надо грешну человеку один сажень земельки, да четыре досочки». И просто невозможно предположить, что пройдет совсем немного сценического времени, и многие из изображающих этих людей актеров начнут безудержно «работать» лицами, «фиксировать» позы и запинаться, произнося текст. Транслируемая в песне пронзительная эмоция растворится без следа, уступив место чистейшему и весьма разного качества лицедейству.

Если бы спектакль был новаторским, он мог бы жить по своим собственным законам и по этим же законам, соответственно, оцениваться. Но претензий на «иной» взгляд (если не принимать во внимание часто звучащее слово «фотки») нет и в зачатке, а взгляд традиционный получился безэмоциональным, плоским и напрочь лишенным колорита первоисточника. Это особенно обидно, если вспомнить поставленный Кузиным с труппой Театра на Литейном двумя годами ранее блестящий «Семейный портрет» по пьесе Горького «Последние».

Приглашенный на роль Тевье-молочника артист Молодежного театра на Фонтанке Валерий Кухарешин более всего походил на закоснелого интеллигента из породы людей, которые «слова в простоте не скажут». Его игра чересчур академична, технична и холодна. Даже исступленное обращение к Богу — «Да разве остались у него наказания?!» — похоже, скорее, на истеричный вопль неуравновешенного индивида, то есть полную противоположность Тевье. Голда Татьяны Ткач — красивая, царственная женщина, что приятно само по себе, но не имеет никакого отношения к героине Шолом-Алейхема и Горина.

Неприятно поразил Александр Безруков в образе Менахема-Мендла. Артист по своей природе пластичный и органичный, он, казалось бы, идеально подходит для данной роли, но явно перемудрил с мимикой и скатывался порой в откровенную клоунаду.

Вопреки ли, благодаря ли режиссерским установкам только два исполнителя создают цельные и узнаваемые образы. Известный широкому зрителю участием в культовых советских кинокартинах «Свадьба в Малиновке» (Андрейка) и «На пути в Берлин» (Крутиков) Гелий Сысоев в роли мясника Лейзера-Волфа, а также молодой артист Игорь Сергеев в роли портного Мотла — не актерствовали, и, самое главное, ни на мгновение не «раздваивались» со своими персонажами. В чем-то жалкий, заискивающий, суетливый герой Сергеева вызывал подлинное сопереживание, и, находясь на сцене, поневоле «оттягивал» внимание на себя. Актер, нашедший поразительные, проникающие в душу интонации, продемонстрировал настоящее мастерство.

Хореография любимца петербургской публики Гали Абайдулова была, как всегда, на высоте и действо значительно украшала и оживляла, но спасти общий концепт спектакля ей было не по силам.