Хоть ты тресни, хочется романтики! В драме она и не ночевала. В современной драме царит, главным образом, натурализм и новые технологии. Разве что Антреприза им. А. Миронова может себе позволить Гюго («Рюи Блаз») в исторических костюмах. Опера стремится к критическому реализму. Действие любых опер, включая барочные, нынче должно происходить не раньше конца XIX века. Страсти героев мотивированы психическими заболеваниями или предприимчивостью мафиози. Этак нас принудят в поисках романтики снова книжки читать! К счастью, для романтики, для романтических героев осталось последнее прибежище: оперетта и мюзикл. Здесь графы и князья, неистовые чувства, необыкновенные приключения чувствуют себя вольготно. Так, по крайней мере, я до вчерашнего дня думал.

И вот премьера «Графа Монте-Кристо» в Санкт-Петербургском театре музыкальной комедии. Могу простить любые шутки над мушкетерами Дюма, но «Граф Монте-Кристо» — святое. Кто из нас в молодости не воображал себя одиноким страдальцем Эдмоном Дантесом? А как приятно в возмещение убытков получить после тюрьмы или увольнения безграничную власть над людьми и финансами

Не удивительно, перо литераторов и композиторская лира тянется к любимому сюжету. Заметьте, драма в наши дни роман пощадила. Не можешь — не трогай. Только безжалостные авторы мюзиклов терзают популярную прозу. По крайней мере, в XXI веке, в России и в Европе появилось пять мюзиклов по «Графу».

Первым насладились кровью Александра Дюма-отца в Новокузнецке. В 2003 году в ДК Алюминщиков состоялась долгожданная премьера мюзикла — постановка местного театра «Седьмое небо».

Далее в конкурентную борьбу вступили знаменитый поэт и либреттист Юлий Ким с начинающим композитором Романом Игнатьевым (Московская оперетта. Режиссер Алина Чевик. 2008). Победа оказалась за москвичами, тем более, они не слышали о своих сибирских соперниках и назвались первыми. А также не слышали об итальянских. Первый мировой «Граф» поставлен в 2007 году. Римская премьера в концертном зале «Кончилиационе» подготовлена композитором Франческо Маркетти и либреттистом Робертом Стайнером. Впрочем, москвичи легко побивают римлян. В Риме 60 певцов — в Москве сто. Итальянский бюджет спектакля: 2,5 млн евро — у нас 100 млн, хотя и рублей. В Москве 5 тонн декораций (!). На украшение костюмов затрачено 1500 полудрагоценных камней. Чтобы вы не сомневались в содержательности происходящего, могу сообщить, вслед за пресс-релизом проекта: в спектакле использовано более «200 интеллектуальных приборов».

Может быть, кого-то заинтересует: Ким, человек культурный, сохранил основной сюжет. Правда, судя по прессе, в конспективном виде (43 номера) понять многие обстоятельства нереально. Четыре года шёл мюзикл, названный «символом и эталоном качества в музыкальном шоу-бизнесе». Напоследок его отгастролировали в Израиль, попутно переведя на французский. Видимо, в Израиле государственный язык-французский. В 2012 году упавшее знамя подхватили композитор Лора Квинт и либреттист Николай Денисов («Я — Эдмон Дантес»). На аудиодиске песни Дантеса записал Дмитрий Певцов. Позже, в новой версии (сокращенной на час и дополненной несколькими песнями) мюзикл Квинт-Денисова под названием «Монте-Кристо» поставил в Перми Борис Мильграм.

Между нашими ребятами хронологически вклинился Фрэнк Уайлдхорн с либреттистом Джеком Мёрфи — они «родили» своего «Графа Монте-Кристо» в швейцарском Театре Сант-Галлен (2009). С Уайлдхорном петербуржцы знакомы. Его мюзикл «Джекилл & Хайд» идет уже 3-й сезон (см. «Скрипичный ключ». 2015. № 1). С режиссером Кереньи или Керо, тем более, знакомы. Каждая третья, если не вторая, постановка в Театре музыкальной комедии принадлежит ему. Однако рассказ Р.Стивенсона, положенный в основу «Джекилла», немногие помнят. «Монте-Кристо» знает стар и млад. И вышеупомянутый «стар» и «млад» пойдёт толпой на премьеру.

Если «млад» удовлетворится энергичными американскими ритмами, то «стар» будет сравнивать спектакль с романом. Что же он обнаружит? Первый акт, по преимуществу, иллюстрирует сюжет, если не считать пантомимического пролога с арестом аббата Фариа (не сразу догадаешься, что происходит на сцене) и замену благородного разбойника Луиджи Вампа на контрабандистку Луизу Вампа (Наталия Диевская). Венгр Керо поставил немало классических оперетт, поэтому сцена на корабле контрабандистов смахивает на «Разбойников» Ж.Оффенбаха, а весь покрытый волосом аббат Фариа в исполнении Андрея Матвеева замещает хоть какого-то комического персонажа оперетты. Вспоминается Старый узник из 3-го акта «Периколы» того же Оффенбаха.

В музыкальном спектакле должна быть лишь одна полноценная героиня. Вторая — либо неоцененная возлюбленная (Микаэла, Амнерис), либо старуха (Азучена, Графиня). Поэтому Луиза, капитан пиратов, выполняет функцию временной любовницы. Поражает цинизм амазонки в кожаном эротическом костюме-полуобнажёнке. В карнавальном эпизоде та же Луиза почему-то обещает исполнить танец семи покрывал Саломеи, хотя сбрасывать с золотого трико особенно нечего. «Дружков я умею выбирать, / Ценю выносливость и стать» — поёт Луиза при первом появлении. А команда двусмысленно добавляет: «Важен ей размер!». И нечего обижаться, когда граф её бросает в Риме.

Гайде в мюзикле и вовсе отсутствует, хотя мы можем требовать возвращения красавицы, дочери паши Али-Тебелина. В конце концов, Дантес, отсидев в замке Иф 14 лет, имеет право на беззаветную любовь молодой девушки, а не на привязанность увядшей розы, к тому же каталонского происхождения (сепаратизм всякий!). Финальное воссоединение Эдмона с Мерседес обеспечили авторы американского мюзикла, как и Николай Денисов с Лорой Квинт. У Юлия Кима они расстались, но и Гайде ничего не обломилось. За что они её так невзлюбили

Понятно, двухтомный роман в один вечер не втиснешь. Музыкальный театр не может себе позволить два вечера, по примеру Льва Додина, Григория Козлова, или три части в день, подобно Люку Персивалю (трилогия по Э.Золя). Да и нежные связки певцов не выдержат.

Впрочем, второй том романа в мюзикле вообще понёсся вскачь. Вся кропотливо разработанная программа мести Монте-Кристо, длительная история с отравлениями в доме прокурора Вильфора свелась к одной сцене. Данглар (Константин Китанин) и Вильфор (Сергей Брага) мгновенно, одновременно разорились, запутавшись метафорически в паутине серых лент, их натягивают артисты миманса. Для «удобства» разорения в центре площадки поставлен жалкий «киоск»-банк Лерром с тремя окошечками. Данглар застрелился. Вильфора отправили в замок Иф, в насиженную Эдмоном камеру. Естественно, никакого Бенедетто, тайного романа Вильфора с госпожой Данглар, инвалида-революционера Нуартье у Мёрфи-Уайлдхорна нет. Но не будем буквалистами. На нет и суда нет.

Жаль только, вместе с кастрацией мести, троица гонителей Дантеса превратилась в мелких пакостников. Даже не в смысле официального статуса — Фернан и Данглар потеряли титулы графа и барона — в смысле нравственных качеств. Данглар — ростовщик, разорил Морреля; Вильфор — взяточник и что-то вроде французского гэпэушника; Мондего, утратив роль военно-политического предателя паши, утешился ролью осведомителя Министерства иностранных дел. Фернан (Федор Осипов) проводит дни в борделе (что нам наглядно показывают), напиваясь до чертиков. «Живу, — поёт Мондего — я единственным днём».

Правда, супруга Мерседес можно отчасти понять. Фернан Мондего догадывается: его единственный сын Альбер Игорь Кроль) вовсе не от него. Это уже подарок зрителю от режиссера. И чем они с Мерседес (Мондего, а не режиссер) занимались? Темпераментная Мерседес, по Керо, в самом начале помолвки успела согрешить с Дантесом в маленькой комнатушке (момент грехопадения мы тоже видим). Пьяница Фернан называет Мерседес «моей булочкой» (русский текст Сусанны Цирюк — в швейцарском оригинале мюзикла «моё сокровище»)). Когда Альбер, защищая мать, убивает Мондего, открывается окончательно, кто кому папа.

Резкое снижение характера доносчиков, интриганов отразилось и на главном герое. Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, кто ты. Заслуги супермена в уничтожении противников оказываются не так уж и велики. Положительные герои тоже несколько «замараны». Гордая в романе Мерседес не только согрешила в молодости, но и виснет на шее графа Монте-Кристо в финале; честный Альбер, скрещенный в мюзикле с Максимиллианом Моррелем, гоняется по Риму за красоткой-незнакомкой (Луизой Вампа), когда у него есть любимая невеста Валентина. А глуповатая Валентина (Елизавета Белоусова) — так она выглядит в спектакле — болтается под ногами у Мерседес и Альбера, убеждая возлюбленного, что честь — дело десятое, а граф запросто его убьёт.

Дело не в придирках. Персонажи: от аббата Фариа до Луизы Вампа утратили гордость, значительность. Неужели XXI век несовместим с чувством достоинства и масштабом личности?! Однако мы любили героев «Графа Монте-Кристо» Дюма именно за их достоинство. Даже Вильфора. В романе все не из пошлой уголовной шайки.

Но как Эдмон в спектакле сравнительно быстро перебарывает свою мстительность, так и мы оставим в покое роман. Мы ведь пришли в театр за зрелищем и музыкой. Для начала о зрелище. Конечно, бедным петербуржцам не тягаться с москвичами, у которых и сцена-трансформер, и экран 90 квадратных метров. На одни ленты сколько денег пошло

Что ж, делаем, что можем, незадолго до 90-летия со дня открытия Театра. Хотя история, нам рассказанная, скорее, семейно-коммунальная, прежде всего, нам показывают на экране портрет Наполеона I. Политическое всё-таки дело! К нему мультипликационным способом «приплывает» треуголка на голову. Прекрасного парусника, зовущего нас с афиши, вы не найдете, зато увидите замок Иф, а также волнующий момент, когда Эдмона сбрасывают в море (проекция), и он освобождается из мешка. Фото в начале второго действия напоминает о римском Колизее, где, впрочем, действие не происходит. В римской постановке действие карнавала было перенесено на Пьяцца дель Пополо, а у нас неизвестно куда.

Несколькими картинками визуальный ряд почти исчерпывается (кроме мачт пиратского корабля и парижской узорчатой решёточки в аристократическом саду) (художник Тамаш Ракай). Художник нас не балует. Основные события происходят на фоне звёздно-лампочного неба — к звезде любви стремятся с разных сторон Дантес и Мерседес: «Ту звезду, что с неба светит нам, / Мы поделим на двоих».

Я буду периодически цитировать русское либретто Сусанны Цирюк. Правда, её стихи во многих случаях представляют собой «частушки-нескладушки». С трепетом упоминаю имя Цирюк. Даже не знаю, как правильно определить её профессию. Вообще-то она режиссер. Была и главным режиссером. На счету многопрофильной женщины десятка два постановок. Из них три номинированы на «Золотую маску». Как либреттист, она — автор бессмертного шлягера «Бель» из «Нотр-Дам» и русского текста «Бала вампиров», некогда мной воспетого (см. «Скрипичный ключ». 2011. № 2). Видимо, совмещать грандиозные режиссерские проекты (например, «Мессу» Л.Бернстайна в Пирита, монастыре Св. Биргитты) и литературную деятельность непросто. В данном случае понадобилось еще срочно приспосабливать либретто к требованиям нового режиссера — Керо сменил Игоря Коняева.

Судить о музыке Фрэнка Уайлдхорна по спектаклю Театра музкомедии не стоит. Я посмотрел запись мировой премьеры Театра в Сант-Галлене (2009). Дирижер Коэн Шутс (он же соавтор аранжировки) блестяще ведёт единую музыкальную линию, поддерживает напряжённость действия. Выразительна оркестровка. Ансамбли чётко выстроены, что очень важно при постоянном параллельном действии. В Петербурге музыкальная фактура дирижером Алексеем Нефедовым упрощена. Хоровой пролог, напоминающий «Кармина Бурана» К.Орфа, сведён к минимуму. Нельзя сказать, будто музыка Уайлдхорна, в принципе, оригинальна. То Орф, то Н.Римский-Корсаков («Шехеразада») перед римским карнавалом. Я уже не говорю о самозаимствованиях.

Особенно в петербургской версии страдают речитативные ансамбли, дуэты. Петь их в Музкомедии (и не только в ней) не умеют. Из-за этого, например, пропадает большая сцена с аббатом Фариа в первом действии. У швейцарцев она звучит намного лучше. К тому же художник Тамаш Ракай в Театре на Итальянской улице водрузил посреди площадки нелепый ящик, откуда появляется «землекоп» Фариа и куда исчезает вместе с содельщиком Эдмоном. В продолговатом ящике помещается также пещера сокровищ на острове Монте-Кристо. Художник Аллен Мойер в Сант-Галлене гораздо лучше для той же цели использует люки сцены.

В новинке нашего Театра можно рассматривать лишь отдельные номера с относительно запоминающейся мелодией. Скажем, хор заключенных, отсутствующий в версии 2009 г. («Проходит ночь, проходит день…»), или весёленькое трио заговорщиков («До конца мы пойдём, / Не жалея сил и средств./ Факты исказим, /Что так оно и есть»), хор сплетни о Монте-Кристо («Мне говорили, / Красив он очень. /Амбициозен и порочен…»).

Однако вернёмся к главным героям. Кирилл Гордеев — признанная звезда мюзиклов. В «Джекилле & Хайде», за которого Гордеев получил «Золотой софит» (2016), у него есть эффектная сцена, когда он превращается из интеллигентного учёного в зверя и маньяка. У Эдмона Дантеса такой откровенной, «перерожденческой» сцены нет, тем более, авторы мюзикла лишили героя двух романных «масок»: аббата Бузони и лорда Уилмора. Но у Дантеса и здесь сохраняются два, даже три глобальных изменения. 14 лет тюрьмы не могут не наложить отпечаток на личность и внешность. Кроме того, в тюрьме аббат Фариа делает из него другого человека. Наконец, оказавшись на свободе с несметными сокровищами, он знакомится со всем миром, «пробует его на вкус» и становится тем загадочным, экзотичным Монте-Кристо, который импонирует читателям, зрителям.

Гордеев впервые попробовал Дантеса «на вкус» ещё в мюзикле 2012 года (московский спектакль по мюзиклу Квинт-Денисова). Наверняка задачи перед ним тогда стояли совершенно иные. Сегодня его граф достаточно прост. Начнем с того, что аббат, обещающий по тексту Цирюк, сделать из простого моряка аристократа, свою задачу не выполнил. Гордеев не пытается играть графа. Ну, и пусть. Хуже то, что он мало меняется в течение 2,5 часов сценического действия. В других случаях, такая верность себе была бы и похвальна, но не в роли Монте-Кристо. У него неизменность при всех переменах судьбы неправдоподобна и даже опасна. Я вместе с другом Джакопо (Владимир Ярош) недоумеваю, почему Дантеса никто не узнал. В спектакле Эдмон выходит на сцену наивным человеком. В первом же любовном дуэте Дантес признаётся: «Без тебя душа пуста, как мой карман». Чем-то это напоминает Пеликана из «Мистера Икс»: «Если только пуст карман, не заглянешь в ресторан…». Впрочем, официант в исполнении Г.Ярона был умнее, чем нынешний граф Монте-Кристо.

В финале Эдмон вместе с мстительностью сбрасывает с себя не только белый парик с косицей, кожаный плащ, красную жилетку, но и «маску» Монте-Кристо, возвращается к образу первоначального милого, влюблённого парня приятной наружности. Задачи у него в первой сцене были немудрёные. Хор марсельцев во время помолвки пел: «Вы пейте до дна! / И скорее в постель!».

А ведь Дюма был прав: нельзя вернуться после тюрьмы, согнувшись под тяжким грузом познания к прежней привязанности, Мерседес. Да и она слишком изменилась, любовь её к Эдмону перегорела. Хорошо Мерседес из московского мюзикла. Для актрисы была придумана конструкция парика, позволявшая за одну минуту «изменить до неузнаваемости вид девушки» (это из пресс-релиза). А нашим актёрам приходится самим перевоплощаться.

Понимаю, через материал и крупного режиссёра «не перепрыгнешь», хотя не могу не обратиться вновь к швейцарскому спектаклю. Томас Борхерт (Монте-Кристо) играет в тех же сценических обстоятельствах, что и Гордеев. Тем не менее, он на глазах взрослеет в тюрьме и, тем более, в Париже. Немецкий артист способен оценивать партнеров, меняться от эпизода к эпизоду, наконец, думать на сцене. Кстати, с Борхертом петербуржцы могли познакомиться 16 декабря на концерте «Хиты Бродвея».

Гордеев, к счастью самокритичен. По поводу другой, возрастной роли Воланда, он признался: ещё, дескать, не созрел полностью для роли Воланда: «Я еще слишком пылок, во мне бурлят страсти и огонь». Это, конечно, хорошо, однако у Монте-Кристо тоже страсти. При этом они скрыты под непроницаемым лицом много повидавшего аристократа. Сейчас Гордеев остается современным молодым человеком, выделяющимся высоким ростом и сильным голосом (при микрофонной поддержке). В «Вампирах», «Джекилле», «Графе Монте-Кристо» вокальные и актёрские приёмы у него примерно одинаковы. Роль движется от ударного номера к ударному номеру.

Первый выход в парижском обществе, в качестве Монте-Кристо, явно, пародийный, цирковой. Перед нам некий иллюзионист, «выплывающий» в зал на лодке при вспышке магния. Чёрные очки и красный жилет. Это вместо странных, будирующих публику поступков. Далее и магния нет. Фокус: исчез человек исключительный, редкого ума и сильной воли, способный магически воздействовать на окружающих.

Постоянная партнёрша Гордеева, Вера Свешникова, более способна выдерживать драматическое напряжение, хотя задачи у неё в «Джекилле» и «Графе» скромные: быть верной возлюбленной (не считая 14-летнего замужества). Особенно хороша ария Мерседес из 2-го действия в сопровождении двух безымянных девушек. Свешниковой больше веришь, чем Гордееву. Актёрская отдача больше. Гордеев стал рано звездой мюзикла с сопутствующими фанатами, овациями. А в мюзиклах, независимо от сюжета, «любовное воззвание» переходит в арию «проклятия» и обратно. С неизменно приятной мелодией. С другой стороны, «приятных» шести мелодий для одного спектакля не мало, даже если поют: «Каждый день — это шаг к смерти».

О талантах режиссёра Керо я писал часто. Не буду больше, а то ещё напорешься на международный скандал. Он очень старается. Упросил Уайлдхорна дописать несколько номеров. Тот пошёл ему навстречу. Там, где у Дюма в замок Иф везут одного арестованного, у него два. За обоими следи. И состава два. И отец у Альбера не тот — сам Керо додумался. И две драчки замечательные. И в балете хорошо кувыркаются (хореография Рика и Джефа Куперманов). Словом, все хорошо… должно быть.

Впрочем, всё зависит от того, чего вы ждёте от театра. Если костюмированного концерта, то получите удовольствие от премьеры в Театре музыкальной комедии. Если посмотрите несколько антрепризных и московских мюзиклов подряд, то опять же предпочтёте Театр музыкальной комедии. А если вам подавай необычного героя, оригинальную музыкальную драму…. «Да откуда ж…коли нет?». И, главное, позабудьте про Дюма. Он ведь давно жил. В современной жизни ничего не понимает. Графы давно перевелись. Надо ценить то, что есть. Тем не менее, сосёт под ложечкой: хочется романтики. Пусть немножечко, под сурдинку.