В Театре на Васильевском продолжаются премьерные показы спектакля «Идиотъ» в постановке Владимира Туманова.

Орфография в афише и программке дореволюционная, с твердым знаком после конечной согласной. Подзаголовок «Миф» настраивает на отношение, по меньшей мере небанальное, к персонажам как к личностям, совершившим свой собственный подвиг. А указание «Сценическая композиция Г.А. Товстоногова» и вовсе — публичный поклон незабвенной версии БДТ 1966 года, с гениальным Иннокентием Смоктуновским в роли князя Мышкина.

Главный режиссер театра Владимир Туманов в очередной раз взялся за сложнейший хрестоматийный материал — и выиграл. Ученик Корогодского и Додина, сильный, глубокий и тонкий режиссер Туманов умеет ставить спектакли-легенды, на которые публика ходит как завороженная, спектакли-удачи в глазах самых придирчивых критиков. А еще он очевидно любит и уважает артистов, вытаскивая из них сначала личность, затем душу, наконец, смелость, но не используя их лишь как удобную для «лепки» фактуру.

Как это почти всегда случается в Театре на Васильевском образца новейшей его истории, формула хорошего спектакля здесь такова: мощная режиссура плюс достойные актерские работы. Запоминаются в «Идиоте», конечно, не все, но старается по мере сил каждый.

Арсений Мыцык в образе Мышкина, в венчике-нимбе из полевых цветочков — стопроцентное попадание в роль. Не Смоктуновский сегодняшнего дня, конечно (талант и гений — не синонимы), но — широко раскрытые глаза, точная и чуткая мелодика речи, верная и выверенная пластика, совершенно совпадающее с княжеским шармом природное обаяние (и частично — умение его «включать»). У Достоевского Мышкин чист душою и помыслами, у Туманова он весь с эдакой хитринкой, далеко не прост, хотя деликатен, и говорит то, что думает, не по причине душевной своей болезни, не оттого, что «не от мира сего», а словно проверяя людей, поддразнивая — естествоиспытатель какой-то, юный натуралист.

Распределение на главные роли сформировало здесь несколько актерских составов (исключение — Мышкин: он «принадлежит» Мыцыку безраздельно). Так, Настасью Филипповну играют Елена Мартыненко и Екатерина Зорина, а Рогожина — Илья Носков, Андрей Феськов и Игорь Бессчастнов. Спектакль с Мартыненко-Носковым полон дикой, душераздирающей страсти и торжества мужского и женского начал. Пожалуй, всякий «не мальчик, но муж» узнает себя в почти животных, подчас «пацанских» и неизменно искренних проявлениях Рогожина-Носкова, и почти каждая дама вспомнит, слегка зардевшись, как, будучи юной барышней, позволяла себе некоторую, скажем так, стервозность и изводила и мужчин, и родителей, и друзей. В результате, глядя на дуэт Носкова и Марныненко, получаем мощный эффект почти стопроцентного сопереживания и понимания в зрительном зале.

В комедийном плане разряжает обстановку (невозможно три часа кряду смотреть на страдания и задумываться) семейство Епанчиных — генерал (Евгений Леонов-Гладышев публикой любим и отвечает ей тем же), генеральша (Наталья Кутасова работает звонко, яркими штрихами) и троица дочерей, для каждой из которых сочинена череда пластических этюдов). Комплименты Михаилу Николаеву, появляющемуся в образе шута и шулера Фердыщенко: характерные роли он сочинять мастак. Стоит ему ступить на сцену, пусть и в отрицательном образе негодяя, как публика готова забыть, что только что готова была погрузиться в депрессию или решать морально-нравственные проблемы, и отдается его игре с потрохами.

Художник Елена Дмитракова камерную сцену Театра на Васильевском превратила в место до предела условное и мистическое: сквозные проемы, полукружье закомар, круглый стол, никого не объединяющий… А музыка в подборе Александа Закржевского словно льется из подсознания. Неожиданным, но на удивление удачным лейтмотивом второго действия становится мелодия — не поверите, Стинга. Казалось бы, при чем тут?.. Возможно, шутливый психологический прием. Зритель не перегружен, а просто рад качественному зрелищу и им же душевно и досыта «накормлен».