Премьерный спектакль «Двенадцатая ночь» в Камерном театре Малыщицкого выводит на сцену живых, полнокровных, узнаваемых героев, невероятно напоминающих наших современников.

Режиссер Петр Васильев создал уютное кукольное сценическое пространство, а сценограф Алевтина Торик населила спектакль плоскими деревянными фигурами (фанерными чурбанами, согласно программке), игрушечными волнами, рыбками, «гобеленовыми» деревьями и кустами. Но главное тут — совершенно шекспировское художественное решение: действие перемежается музыкальными номерами, исполняемыми вживую самими актерами. Ведь пьеса «Двенадцатая ночь» начинается со строк «О, музыка, ты пища для любви»…

Нежно и необычно звучащие старинные инструменты создают атмосферу спектакля, искусно вплетаясь в его канву (оригинальные мелодии сочинены композитором Натальей Высоких). Идущая параллельно основному действию «жизнь оркестра» придает действию объем, а заведомо кукольный формат, избранный режиссером и сценографом, работает последовательно и безукоризненно (порой даже создается впечатление, что Васильев в процессе работы над спектаклем «постеснялся» своего приема и отчего-то постарался его минимизировать).

Шекспировский сюжет о девушке, переодетой в юношу, в Камерном театре Малыщицкого играют так, словно текст был написан вчера (и для конкретных актеров). Каждый исполнитель ведет свою партию виртуозно и безупречно, в соответствии с характером, выписанным драматургом, и рисунком, намеченным режиссером, причем в спектакле есть редкая для современного театра ансамблевость, не дающая кому-то тянуть на себя одеяло: здесь каждый блистает сам и дает блеснуть партнеру.

Прелестная, невероятно пластичная Лидия Марковских играет красавицу Оливию капризной куклой Барби, которая видит в окружающих лишь слуг ее ослепительной красоты. Уверенная в своей неотразимости, увлеченная собой она действительно не способна заметить разницы между Виолой и Себастьяном, но явно задета равнодушием Цезарио за живое.

Упоен собой, своей красотой и мужественностью и герцог Орсино в сочном исполнении Александра Эрлиха. Он не замечает влюбленности Виолы, зато искренне удивлен отказом Оливии от предложения руки и сердца (ведь и умница он, и красавец!).

Смешон в самолюбовании дворецкий Мальволио. В исполнении Дениса Соколова он — не циничный негодяй, расчетливо планирующий жениться на хозяйке. Он просто без меры восхищенный собой болван, ничем не лучше фанерных болванов, заменяющих массовку. Активная глупость — порок, который понесет наказание в финале.

Нежен и одновременно брутален романтичный Себастьян (Михаил Шеломенцев), счастливчик и баловень судьбы, на которого обрушивает Оливия поток нереализованной любви.

И лишь нежная и страстная Виола (Надежда Черных) влюблена здесь подлинно, по-настоящему. Душа ее открыта и чиста, в ней нет места эгоизму и гордыне: вот «первый встречный» в лице Орсино и покоряет ее сердце. Черных, одинаково органичная в роли юной девы Виолы и безусого юнца Цезарио, буквально ослепляет лучами сценического обаяния, задорным обликом и грациозностью полуженщины-полуребенка временами напоминая «кавалерист-девицу» Шурочку Азарову в исполнении Ларисы Голубкиной из музыкальной кинокомедии «Давным-давно». Возможно, это случайность. Но режиссер и сценограф явно стремятся вызвать у зрителя знакомые ассоциации: костюмы и шляпы Мальволио и сэра Эндрю напоминают об одноименном кинофильме Яна Фрида, а шут Фесте, скорее, облачен в одеяние шута из козинцевского «Короля Лира».

Шут у Васильева — особая тема. Грустный клоун Фесте — Леонид Зябкин уверенно и спокойно ведет свой рассказ о том, как «бог любви повсюду ходит». Периодически он обращается к публике, живо реагируя на настроение зала, импровизируя по ходу действия. Он во многом отвечает за сохранение стиля и колорита спектакля, тонкого английского юмора и самой шекспировской ноты. Фесте верховодит и в слаженном трио, состоящем из бесподобного, искрящегося весельем, но не опускающегося до дешевой клоунады Сэра Тоби (органичный Назар Онищук), уморительного и одновременно трогательного как гайдаевский Шурик Сэра Эндрю Эгьючийка в исполнении Дмитрия Чупахина и острокомедийной, жизнерадостной Мэри (фактурная Ольга Богданова). Герои словно шагнули на подмостки из наших будней, пусть и одетые в камзолы и чулки с подвязками, они хохмят, дурачатся, как и положено в комедии, но не переходя за грань дозволенного на сцене, не превращая эксцентричность в вульгарность, а импровизированную шутку — в репризу КВН.