В год 80-летия Театр Комедии выпустил долгожданную премьеру — 16 октября увидела свет комедия «Хитрая вдова» по одноименной пьесе Карло Гольдони, которая мало известно петербургскому зрителю. Режиссер спектакля, художественный руководитель театра Татьяна Казакова, не первый раз обращается к творчеству великого комедиографа. Сейчас на сцене театра идут «Влюбленные», а спектакль «Самодуры» в 90-е годы получил «Золотой софит». «Хитрая вдова» Гольдони — комедия положений XVIII века, по всем законам жанра полная интриг, переодеваний, обманов, игры. В воображении моментально рисуются пышные костюмы, роскошные маскарады… Благо сам сюжет комедии позволяет фантазии бурно разыграться. Молодая вдовушка сеньора Розаура Ломбарди первый раз выходит в свет после похорон мужа и обретает сразу четырех поклонников: любвиобильного француза, страстного итальянца, «правильного» англичанина и бесстрашного испанца, которые с помощью подарков и вездесущего Арлекина наперебой стараются добиться благосклонности красавицы. И все это — в вихре венецианского карнавала, в окружении масок, под соусом легкого флирта и веселого танца… Но режиссер Татьяна Казакова не берется ставить праздник как таковой; не склоняется она и к стилизованной комедии масок. Ей не нужна эстетизация творческого мира Гольдони или тем более всей традиции легкой комедии XVIII столетия. Режиссер «заимствует» у автора сюжет и старается приблизить историю к жизни, к обычному зрителю. Здесь фарс и острая комедийность иногда смягчены романтикой; здесь все сценическое «небо» усыпано яркими звездами, а где-то среди них в вышине проплывает гондола; здесь в финале Розаура и ее обретенный возлюбленный нежно держатся за руки на авансцене. Спектакль балансирует между неизбежной игрой и серьезностью не только в форме, но и в замысле: Розаура отвергает своих многочисленных воздыхателей, весьма охочих до всяких уловок и притворств, и выбирает самого прямого и бесхитростного.

Строгую ноту в спектакль вносит и аскетичное оформление Александра Орлова — пустое пространство, которое у мастера всегда чрезвычайно насыщено энергетически, на сей раз имеет черный цвет. Оно, вроде бы, и не должно быть из этого спектакля — уж чересчур сурово выглядит. Но этот «недостаток» с легкостью исправляется — перед началом почти всех сцен герои-невидимки его просто-напросто задергивают белой занавеской. Огромная гондола и несколько черно-белых придорожных столбов могли бы, пожалуй, сойти за философскую метафору дороги, пути, долгого плавания в поисках настоящей любви… если бы эти столбы не размножились и не стали бы периодически опускаться частоколом откуда-то сверху.

Столбы движутся вверх и вниз, белый занавес — влево и вправо, герои идут от задника к краю, точечно расставлены стулья и столы, которые будут постоянно то выносит, то снова убирать… Эта своеобразная разметка регламентирует происходящее, открывает и завершает сцены. С одной стороны, вроде, вносит порядок, но с другой, — становится важным игровым моментом спектакля, коих в комедии остается множество. Действие в основном вынесено на авансцену — это узкое пространство будто призвано напоминать помост площадной комедии. Костюмы, придуманные Ириной Чередниковой, контрастируют с орловской лаконичностью. Они чуть шаржированы: испанец слишком пузат, англичанин донельзя элегантен, француз весь в жабо и с подушечками на панталонах, чтобы было можно часто и безболезненно падать перед дамами на колени. Для каждого героя, посетившего дом Розауры, оформляется похожий на него манекен: в плаще — для испанца, в шляпе с пером — для француза.

Что ж, все эти иностранцы-поклонники сами и есть манекены, маски, только, если можно так выразиться, с человеческим лицом — не рожи, не карикатуры. Они словно закостенели, застряли на определенной фазе, и месье Лебло (Борис Хвошнянский) стал вертлявым ухажером-попрыгунчиком, лорд Рунбиф (Михаил Разумовский) — ожившим портретом из какого-нибудь средневекового замка, дон Альваро де Кастилья (Владимир Миронов) — фанатиком своей страны. Многие герои пьесы вполне могут найти своих дальних родственников в итальянской комедии масок dell arte: Арлекин, Панталоне (в спектакле — деверь Розауры), влюбленные, служанка. Однако постановка избавлена от исторических реминисценций, а стародавние персонажи обрели иное насыщение. В спектакле нет маски Героя и Героини. У Розауры в исполнении Елены Руфановой и у ее возлюбленного графа-итальянца, в роли которого занят Александр Степин, есть свои истории, есть искренние переживания. Граф ревнует, граф страдает, граф смотрит на Розауру влюбленными глазами — Александр Степин играет любовь. Розаура наиболее сложна — в ней легкомыслие сочетаются с сестринской любовью и заботой, ветреность — с женской мудростью. Эти персонажи, а также приближенные к ним служанка Марионетта, ее дружок Арлекин, сестра Розауры Элеонора более «живые», чем остальные. (Хотя, наверное, сложно представить полновесные характеры даже в сценической версии пьесы Гольдони — слишком большое внимание в оригинале уделено событийной, «карнавальной» стороне дела). Однако вряд ли четкое деление персонажей на два лагеря так уж принципиально. Важнее «достать» историю из обилия приключений и мишуры и трогательно преподнести ее, сохранив при этом некоторую театральность.