В театре «Балтийский дом» состоялась премьера «Чайки» в постановке литовского режиссера Йонаса Вайткуса. Корреспондент «ВП» Виктория Аминова стала одной из первых зрительниц, побывав на прогоне спектакля

Еще не все костюмы были готовы, например, Нина Заречная играла три действия в собственном повседневном наряде; великий актер Юозас Будрайтис, исполнитель роли Сорина, в одной из сцен немного подзабыл текст; а у Аркадиной оторвалась бретелька на платье во время важного эпизода, но, несмотря на все накладки, у зрителей осталось впечатление, что спектакль уже состоялся. Спектакль вообще оставляет сильное впечатление, о нем хочется думать и пересматривать его. Мы привыкли относиться к чеховским героям бережно и нежно, они видятся нам утонченными, трогательными и авторитетными. А вот литовский режиссер Йонас Вайткус не испытывает нашего национального пиетета и благоговения перед всеми этими Треплевыми, Тригориными и Аркадиными, потому в его «Чайке» они предстали лишенными сентиментального флера, почти карикатурными чудовищами. Никакого «колдовского озера», никакой усадьбы и пескарей, только огромная зала в стиле хай-тек, белый рояль, белая ванна, безголовые манекены и люди, одетые как модели на подиуме. В этом спектакле Аркадина (Наталья Индейкина) — молодящаяся и заигравшаяся примадонна, Треплев (Антон Багров) — нервный великовозрастный трудный подросток, в докторе Дорне (Регимантас Адомайтис) есть что-то бесовское, а модный литератор Тригорин (Леонид Алимов) очень похож на нашего современника — модного литератора Дмитрия Быкова. Вся эта разодетая в пух и перья богемная тусовка играет в модные игры и выясняет отношения, не замечая сперва убийства чайки, а потом и юной Заречной — ангельской девочки со звонким голоском (Дария Михайлова). Спектакль оставляет впечатление стилизованной, красиво обставленной вакханалии, бесовского разгула. Ко всему прочему, по сцене разгуливает франтовато одетый молодой человек с наглой и двусмысленной улыбочкой — это молодой Дорн — ноу-хау литовского режиссера, — именно этот денди становится главным бесом в спектакле, провоцирующим всех персонажей на проявление дурных сторон своей натуры. «Чайка» Вайткуса действует как удар током: сначала хочется вступиться за любимых чеховских персонажей и завопить «это не Чехов!», но приходится сознаться, что это тоже Чехов: ироничный и беспощадный, безжалостно и честно рисующий людей и нравы периода упадка.