Совершенно неожиданно литовский режиссер Йонас Вайткус поставил сиквел к своему спектаклю «Мастер и Маргарита», идущему на этой же сцене. На колонне справа от зрителя возвышается женская нога в черном чулке и туфле на высоченной шпильке — как тут не вспомнить Геллу. Персонаж, который в программке обозначен как «Дорн в молодости», носит прозрачный цилиндр и розовые очки, и губы у него нарисованы фиолетовым — точь-в-точь в таком обличье ходит по сцене Воланд в спектакле по Булгакову. Впрочем, Дорн в возрасте 55 лет (какой ему прописал Чехов) одет не менее экстравагантно: то белая, то красная куртка жокея, высокие сапоги. Но главный фокус заключается в том, что играет его Регимантас Адомайтис. Играет вызывающе цинично и насмешливо, почти кривляясь, но все же удерживаясь в рамках приличия, — что не мешает актеру оставаться еще и в рамках амплуа рокового мужчины, вопреки возрасту. И на даче он оказался по той простой при¬чине, что искусство наше, по мнению режиссера Вайткуса, докатилось до крайней степени непотребства. Аркадина — вовсе не драматическая актриса, она — судя по поведению, костюму и по тому, как лихо машет ножками артистка Наталья Индейкина, — дива из варьете. Чтобы вернуть Тригорина (Леонид Алимов), Аркадина опять-таки не утруждает себя игрой, она его попросту насилует. На белом рояле тут распивают и закусывают. А чайку, которую убил Костя, покинутый Ниной, играет изумительно пластичная актриса в костюме из красных перьев — Кристина Христова,которая тут же становится двойником Нины (очевидно, имелась в виду убитая душа невинной девушки). Молодежь здесь, понятно, страдает за то, что не осталась верна идеалам, а быстро и беспринципно поддалась соблазнам вульгарной богемы. Артист Юозас Будрайтис (во время премьеры из-за болезни его заменил Анатолий Дубанов) при таком раскладе должен представлять интересы бога — судя по фотографиям, так и есть, — и его полнота и седая копна волос тут очень кстати (поджарому Дубанову придумали шапочку, напоминающую нимб). Этот герой — единственный, кто пытается защищать Костю (Антон Багров) и Нину (Дарья Михайлова), но мы-то знаем, как ничтожны возможности больного, усталого дядюшки Сорина. Словом, самая слабая сторона спектакля — его прямолинейность и предсказуемость: для кого предназначен белый гроб, прислоненный к стене, понятно через пять минут после начала действия, так что актерам на откуп остается самая малость, их забивает концепция. А самая сильная — чарующие декорации Йонаса Арчикаускаса, в которых одновременно собраны и все штампы того, что именуется современным театром, видеопроекции, символизм и патологическая тяга к инсталляциям.