«Веди свой плуг по костям мертвецов». О. Токарчук.
Театр «Дайлес» (Рига, Латвия).
Режиссер Ола Мафалани.

Она похожа на маленькую фею в сумрачном заколдованном лесу. Белый кудрявый паричок, крохотная фигурка, которая буквально тонет в огромном пространстве большой сцены театра «Дайлес», нежные детские интонации.

Она почти три часа кряду произносит сложнейший текст на чистом латышском языке, протягивая гарумзимес (это такие знаки над буквами, означающие долготу) и отчетливо выговаривая самые замысловатые слова.

Сцена из спектакля.
Фото — Marko Rass.

Она борется со всем миром. Она хочет ему, миру, что-то доказать.

Она редко кричит, повышает голос. Но когда это происходит, за нее становится страшно, кажется, что она не сможет победить, хотя так хочется в это верить.

Она — это русская актриса Чулпан Хаматова, играющая главную роль в спектакле по роману Ольги Токарчук «Веди свой плуг по костям мертвецов» — чокнутую учительницу английского Янину Душейко в польской глухомани. Она, в общем, и не играет, она сама эта Янина. И это именно она в одиночку борется против силы судьбы, забросившей ее в новую реальность.

Перед тем как отправиться в «Дайлес», я перечитала великий роман нобелевской лауреатки Ольги Токарчук и пересмотрела поставленный по нему не менее замечательный фильм Агнешки Холланд «След зверя», получивший в 2017-м «Серебряного медведя» на Берлинском кинофестивале. Могла бы этого и не делать: спектакль сирийской режиссерки (скажем так) Олы Мафалани (она давно и успешно работает в Европе) меньше всего похож на инсценировку, это экспромт на заданную тему, сон, видение — неслучайно Олу называют «королевой фэнтэзи». Но напомнить исходный сюжет все-таки стоит. Тем более что роман этот сегодня актуален как никогда. Янина Душейко — природный человек. Живя почти в лесу, она так сроднилась со всеми его обитателями, что ей доставляют непереносимые физические и нравственные страдания охотники, грубые брутальные мужчины, безжалостно палящие из своих ружей по беззащитным оленям и лисицам. В романе, кстати, они еще и садисты, заживо сдирающие со зверей шкуры и убивающие любимых собак Янины, которые для нее «дочки».

Сцена из спектакля.
Фото — Marko Rass.

Мужчины все непростые, среди них и начальник полиции, и мэр городка, и даже священник. В итоге божий одуванчик Янина их… убивает, убеждая всех вокруг и себя саму, что это природа отомстила тем, кто безжалостно ее истребляет, что этих нелюдей затоптали олени и закусали жуки. Параллельно она еще дружит с юношей, с которым вместе переводит Уильяма Блейка, и вступает в романтические отношения с энтузиастом-энтомологом. История, как становится понятно, сама по себе довольно фантастическая, так что театральному режиссеру есть где разгуляться. Хотя думаю, что если бы действие было более приближено к тексту, трагизм ситуации Чулпан Хаматова сыграла бы более сильно. Но она и в условной реальности не потерялась.

Странно было бы ожидать на сцене буйства деревьев, цветов, птиц и зверей (того, что в красочном изобилии присутствует на экране) — поэтому минимализм и лапидарность сценографии (художник Герман Эрмич) оправданны. Полукруг большого дивана, стол и четыре стула, все белое, и большой занавес из белых длинных нитей, такая воздушная кисея. По бокам — некое подобие кухни, где будут вести разговоры окружающие Янину мужчины. Их много, и они именно что ее окружают, выполняя роль свиты, подавая реплики или яростно нападая на эту совершенно непонятную им странную женщину. Звучит хор — куда же без него в латвийском театре. И еще появляются странные существа в фантастических пестрых одеждах (костюмы MAREUNROL’S) — души умерших? Духи леса? Гадать не стоит, тем более что они уже и не уйдут со сцены и призваны погрузить зрителя в ирреальный загадочный мир прошлого и будущего, где все со всем связано и образует некий единый живой организм, который и оберегает Янина. Не без основания полагая, что он не сегодня-завтра может исчезнуть навсегда. Она, между прочим, еще увлекается астрологией, так что ей виднее. Погружению в этот мир способствует и тонкая работа со светом (художник Алекс Брок).

Сцена из спектакля.
Фото — Marko Rass.

Режиссер дает героине только одну сцену, когда она пытается прямо противостоять убийству обитателей леса — хрупкая ее фигурка оказывается посреди слепящих прожекторов и оглушающих выстрелов, ее вот-вот подстрелят саму. В остальное время мы больше слушаем проповеди охотников о том, что человечество убивало зверей испокон веков, слабых и нужно убивать для продолжения рода, что у животных нет души, а любимых собак ни в коем случае нельзя называть «дочками». Трупы появляются неожиданно и как-то буднично: вот прелестная лирическая сцена, когда Янина вместе со своим ухажером натирает на терке морковь, раз — и у ног их уже лежит неживое тело. Ола Мафалани смело смешивает самые разные материи: например, легкомысленные английские песенки звучат рядом со строками Блейка.

Строка в названии романа и спектакля взята из «Пословиц ада»: «Весной — учись, осенью — учи, зимой — радуйся. Веди свой плуг по костям мертвецов» (перевод Виктора Постникова). И там же, между прочим: «Где нет человека, природа бесплодна». Цитатой из Блейка Токарчук будто ставит под сомнения усилия Янины: можно ли изменить давно сложившийся ход вещей? Но задуматься над этим приходится именно сегодня, когда человек близок к тому, чтобы уничтожить не только природу, но и себя самого. Когда он бездумно и яростно проливает кровь не только зверей и птиц, но и себе подобных. Именно поэтому Ола Мафалани говорит: «Возможно, Токарчук сейчас самый важный писатель в мире. Жанна д’Арк сегодня, Нельсон Мандела в наши дни, Ганди своего времени». Ни больше ни меньше.

Сцена из спектакля.
Фото — Marko Rass.

Латышская пресса бойко назвала спектакль «экотриллером». Триллера там, по-моему, нет, тем более что весь второй акт героиня сама признается во всех убийствах, а экология касается не столько природы, сколько израненной и погрязшей в грехах человеческой души. Янина — Хаматова призвана прокричать об этом во весь свой тоненький голосок, неслучайно в одной из сцен духи поднимают ее ввысь, как святую. Янина в итоге и поджигает весь этот порочный мир — занавес из дождя эффектно соседствует на сцене с огненной завесой, а на утопающий в огне и воде мир пристально смотрит застывшая в ужасе маленькая женщина. Не уверена, что спектакль подводит именно к такому финалу, хотя он и достаточно эффектен.

Есть в романе очень важный мотив, который напрочь отсутствует в постановке: почти детская вера в то, что зло будет наказано и добро победит. Его прочитала и Агнешка Холланд. Токарчук прячет свою героиню от неминуемого наказания где-то в еще более дремучих лесах. Утопия, конечно, но греет душу. Хаматова, несмотря на свои тихие интонации Мальвины, играет безнадежную жесткость мира и судьбы. Играет так, как она одна умеет.