«Скованные одной цепью». А. Пантыкин.
Театр музыки, драмы и комедии (Новоуральск).
Режиссер Дмитрий Отяковский, дирижер Иван Моисеев, художник Наталья Дружкова.

Главный театр закрытого города Новоуральска отвечает сразу за все жанры, кроме кукольного, но тяготеет к музыкальному. В 2021 году ТМДК получил «Золотую Маску» от жюри музыкального театра с формулировкой «За нестандартность репертуарного мышления»: в сезоне 2019/20 театр выпустил неформатный спектакль «Широта» с партитурой Настасьи Хрущевой и тончайшей выделки фолк-мюзикл «Серебряное копытце», по совокупности действительно заставляющие иначе посмотреть на то, каким может быть театр в окруженном забором городе на 70 тысяч жителей.

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Балансируя между экспериментальными и зрительскими спектаклями, постоянно обновляя репертуар, теперь театр заказал новый мюзикл маститому рок-композитору Александру Пантыкину, благо приближается 40-летие легендарного Свердловского рок-клуба, у истоков которого «дедушка уральского рока» Пантыкин стоял лично. ТМДК не стал дожидаться наступления 2026 года, который официально объявлен в Екатеринбурге Годом уральского рока, и премьерные показы мюзикла «Скованные одной цепью» прошли в начале ноября.

Александр Пантыкин, равно активный на рок-сцене и в музыкальном театре («Золотая Маска» за музыку к мюзиклу «Мертвые души», 2011), в работе над «Скованными» выступил как автор либретто, композитор, аранжировщик и оркестровщик. Он создал джукбокс из песен рок-групп «Наутилус Помпилиус», «Агата Кристи», «Чайф», «Урфин Джюс», «Р-клуб», «Настя» — в 80-е они входили в состав Свердловского рок-клуба и Пантыкин сотрудничал с ними как исполнитель и сонграйтер. Сюжет «Скованных» основан на его личных дневниках, но это не байопик человека, а портрет эпохи: местами слегка искаженный в пользу ностальгии, а местами (и уже не слегка) — в пользу сарказма, но очень и очень узнаваемый.

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Главному герою автор самокритично дал собственное имя: свердловский студент Алекс Грачев (Андрей Костров) может играть свой любимый рок только подпольно — действие начинается в 1980 году. Выступая со своим ансамблем на свадьбе обкомовского функционера Адольфа Зеленина (Евгений Недокушин), Алекс не выдерживает слащавой советской попсы — приходится играть песни Юрия Антонова — и выдает «Рок-н-ролл этой ночью», что приводит к скандалу и расколу в семье Зеленина: его племянник Илья (Кирилл Андрюшин), чьим прототипом является легендарный рок-поэт Илья Кормильцев, присоединяется к рокерам. Он станет писать песни для их группы «Заводной апельсин».

Алекс с первого взгляда влюбляется в девушку, имени которой мы так и не узнаем: до конца спетакля все будут звать ее выданным Алексом прозвищем Кроха/Кроша (Евгения Фадеева). На этом самокритичность автора не заканчивается: когда Зеленин и его верная спутница жизни Клара Цепка (Ирина Сумская) разгоняют первый в городе рок-фестиваль, разочарованный отсутствием творческих перспектив Алекс бросает беременную Кроху, и та находит приют у его родителей, с которыми великий бунтарь тоже порвал отношения.

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Рокеров основательно, с чувством и расстановкой, топчут партийные функционеры во главе с первым секретарем обкома по имени Борис Николаевич Сельцин (Азамат Нугуманов едко и метко оперирует незабвенными «шта» и «панимаеш»). Но спустя время Алексу и его товарищам удается организовать при производственном объединении «Радуга», где работает герой, вокально-инструментальный ансамбль, и под прикрытием разрешенной деятельности (включая участие в конкурсе патриотической песни) они записывают и выпускают альбом собственных рок-песен. Это уже диверсия, и причастным грозят суды, но тут в дело вступает давняя фанатка «Заводного апельсина» Таня… Сельцина (Альбина Возовикова). Алекса отпускают, но его гитара сломана, а отец, с которым он не успел помириться, умер. Алекс уже не хочет никакой музыки и делает все, чтобы помириться с Крохой и вернуться в семью. Но тут наступает 1986 год, рок выходит из подполья, и тот самый Сельцин, что бил кулаком по трибуне, клеймя вражескую музыку, с той же трибуны дает «Заводному апельсину» путевку в светлое институционализированное будущее.

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Хотя первоапостолы уральского рока в лице Алекса далеко не святые, в этой истории хватает настоящих героев и героинь. Это Кроша, которая вопреки всему называет сына Сидом в честь Сида Вишеса из группы Sex Pistols. Это секретарь комсомольской организации Саша Молот (Александр Кандалинцев), который готов расстаться с членским билетом ради проведения рок-фестиваля. Интеллигентный Илья, без колебаний идущий против номенклатурного дяди. Комическая пара из директора «Радуги» Генриха Иванова (Александр Лось) и председательницы профкома Марии Безбашенной (Мария Салмина), которые уступают рокерам разве что своим музыкальным вкусом, но не энтузиазмом, и уж точно не заслуживают, чтобы те использовали их втемную. Далекие от рока родители Алекса (Елена Ливенцова и Всеволод Шишкин). Беззаветные фанатки «Заводного апельсина».

Спектакль очень шершавый. Одни из знакомых большинству зрителей с детства мелодий культовых групп вводят в зону комфорта — другие дразнят новыми аранжировками и переписанными Пантыкиным текстами, порой до невероятия меняющими контекст. Голос автора гладкими ремарками комментирует эволюцию уральского рока сорокалетней давности — а герои, проживающие эту эволюцию в реальном времени, порой разговаривают фразами из плохого сериала. С одной стороны — до боли жизненные формулировки о том, что «партия — наш рулевой», а рок — «вражеская музыка»; с другой — аллегорическая массовка: сперва это подчиняющиеся партии благонадежные хомячки, затем — сознательно выбирающие серость мыши, и наконец — хищные крысы режима, которые украсили бы любой «Щелкунчик».

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Костяк музыкальной драматургии составляют репризы нескольких песен. За тему отношений Алекса и Крохи отвечает «Я хочу быть с тобой» «Наутилуса»: депрессивный текст оригинала полностью переписан, в какой-то момент он даже превращается в «Я не хочу быть с тобой». Общую романтику поколения передает песня «Небо и звезды» «Р-клуба»: «Небо любит только звезды, звезды любят только небо» — намек на будущую звездную карьеру участников нынешних приключений. Глас партии без обиняков выражает песня «Хлоп-хлоп» «Наутилуса» о гороховых зернах, с самую малость модифицированным текстом: «…вас растят и вас же сушат для того, чтоб только кушать». А заглавная композиция «Скованные одной цепью» — ответная реакция масс, и слова Кормильцева звучат неизменными в каждом проведении, даже когда после развязки песню исполняет в мажоре толпа восторженных триумфаторов, открывших наконец свой рок-клуб. «Круговая порука мажет как копоть». «Выше голов находится зад». «Одни слова для кухонь, другие — для улиц». Вы находитесь здесь.

Сцена из спектакля.
Фото — Юлия Иглина.

Визуал спектакля беспощаден в своей нарочитой ностальгической нелепости. На заднике — панно с Лениным: оно сделано для спектакля, но для театра 1951 года постройки выглядит родным; актовые залы солидно завешаны французскими шторами; неразлучны друг с другом красные знамена и серые пальто, железные кровати и настенные ковры; железным буквам «Радуга» мучительно не хватает разноцветной краски. А когда прессинг рока идет на спад, грядущую свободу предвещают советские пятиконечные звезды, решенные в цветах флага то ли Америки — родины рока, то ли России, что вот-вот придет на смену Советскому Союзу.

И пусть конец счастливый, пусть в финале «Гудбай, Америка» звучит как разухабистая калинка-малинка — гимн людей, которые не жалеют, что там не будут никогда, — мюзикл называется так, как называется, явно не из ностальгии. Ностальгию он генерирует попутно — а публика подбирает ее до капли и просит добавки. Зрители хлопают в такт и вскакивают с мест не на хитах «Нау» и «Чайфов», а в момент, когда ВИА «Радуга» исполняет песню «Ах, эта свадьба» Муслима Магомаева. Такова ныне рыночная цена русскому року — впрочем, ему нечего терять, кроме своих цепей.