О Международном фестивале «Северные встречи» в Нижневартовске

В Нижневартовском городском драматическом театре в восьмой раз прошел международный фестиваль «Северные встречи». Прямо на фестивале, 1 ноября самому театру исполнилось 30 лет. И театр в возрасте расцвета, и фестиваль молод. И это радует, как и то, что приезжаешь на Север и видишь родные знакомые лица, а не напряженные маски, «переродившиеся от вранья» (выражение Олега Ефремова). Фестиваль малых форм был организован безупречно, как, впрочем, бывает здесь всегда, благодаря стараниям команды театра. В нем участвовали театры из Армении (Ереван, Государственный русский театр им. К. С. Станиславского), Татарстана (Казанский ТЮЗ), Санкт-Петербурга (два спектакля театра Lusores и независимый проект Анны Геллер), из Верхней Пышмы (Универсальный гастрольный театр), из Кемерово (Театр для детей и молодежи), из Беларуси (Могилев, Областной драматический театр).

Сцена из спектакля «Дон Кихот».
Фото — архив фестиваля.

А еще на открытии фестиваля был показан спектакль Нижневартовского театра «Дон Кихот» (режиссер Татьяна Родина). Прошли и две читки — по пьесам Алексея Житковского: «Девочку с головой волка» провел Нижневартовский театр, а сам Алексей Житковский прочитал свою пьесу «Полголовы». «Девочка с головой волка» — это первая читка главного режиссера театра Татьяны Родиной. Режиссер как будто провела «застольный период» и пошла дальше. Характеры разобраны и эскизно заявлены, задачи поставлены, музыка подобрана, и даже элементы сценографии в читке есть. Перед стульями, где сидят актеры, лежат сломанные ветки, какие-то фигурки, свистульки стоят на столиках. И даже мизансценически девочка с головой волка (отличное исполнение Ларисы Захаровой) сидит поодаль от всех. Вот в таком виде и оставить бы, и показывать, не превращая в спектакль, как эскиз, как эксперимент именно для зрителей, с последующим диалогом с ними. Пьеса эта, отлично написанная, существующая в широком и сложном контексте современной литературы, адресована подросткам. А взрослых она будет просто шокировать: нервные, они плохо представляют себе жестокий мир подростковой культуры. (Я бы поставила возраст до 25. А старше — вход воспрещен.)

Сцена из спектакля «Варечка».
Фото — архив фестиваля.

«Полголовы» — это тоже уже не просто читка. В ней Алексей описывает историю сорокалетнего человека, который получил ломом по голове и лежит парализованным вот уже тринадцать лет. Человек этот жил бурно и неправильно — пил, курил наркоту, поворовывал, и ломом он получил от такого же. Лежал он в заведении под поэтическим названием «Радуга» — для таких вот, не совсем живых, но еще и не до конца умерших. И пытался осмыслить и понять свою жизнь. И делал это с помощью Алексея Житковского, который ходил к нему, расспрашивал, выслушивал. Этот Саша задавал себе один и тот же вопрос: «Для чего-то ведь оставил мне бог эту жизнь? Для чего? В чем смысл?» А потом он умер, так и не получив ответа. А может быть, смысл его жизни и заключался в том, чтобы о нем написал Алексей Житковский. Рассказал об этой, скажем, неудачной, даже нелепой жизни. Но ведь все не бессмысленно. Может быть, эта честная, хоть и неуклюжая исповедь важна для его матери, всю жизнь мучительно переживавшей, что она делала не так? Почему сын вырос таким?

Читки произвели сильное впечатление на участников и гостей фестиваля.

«Дон Кихот» не входил в фестивальную программу. Спектакль Татьяны Родиной открыл фестиваль и познакомил прибывших участников с театром-хозяином. Он принес всем настоящее зрительское счастье — только зрелый театр способен так легко принять условия театральной игры и виртуозно разыграть миф о Дон Кихоте. Так что «Северные встречи начались с радости.

А дальше фестивальная жизнь бурно полетела вперед.

«Варечку» сыграла актриса Ереванского театра Лиля Мукучян по новелле Г. Константинопольского «Бешеная балерина» (режиссер Елена Варданян, художник Тигран Арутюнян). На сцене почти бомжиха, изможденная, с трудом передвигающая ноги, с обшарпанным чемоданом. Варечка как будто уже на кладбище: в глубине сцены стоит черный камень-памятник, а она начинает рассказывать о своей «жизни в искусстве». И ощущение легкого безумия постепенно нарастает. Жизнь отдана балету, то есть адскому труду, полуголодному существованию, потому что обычное состояние балетных — чувство постоянного голода. А ничего не вышло, как не выходит у многих. Жестокое искусство отняло все, а взамен не дало ничего. Но актриса сыграла не угрюмую нищенку, потерявшую надежду. Нет, ее героиня по-прежнему была балериной, которая убеждена: надо трудиться. Талант ничего не значит. Надо быть всегда готовой. А вдруг судьба даст шанс? Фанатизм вообще свойственен балетным: внутри обширного плаща оказывается шопеновская юбка; при звуках музыки руки и ноги привычно встают в позицию; шаркающая походка исчезает. Она готова. Она всегда готова. Прекрасная актриса-клоунесса Лиля Мукучян сыграла все полюсы — от злой черной комедии до высокой «драмы жизни».

Сцена из спектакля «Счастливая Шарлотта».
Фото — архив фестиваля.

А вечером другая актриса-клоунесса, Елена Калаганова (Казанский ТЮЗ), пропутешествовала по всей истории XX века вместе со своей героиней — гувернанткой Шарлоттой Ивановной из пьесы Ирины Васьковской «Счастливая Шарлотта» (режиссер Радион Букаев). Спектакль этот и сам путешествует по российским и международным фестивалям, и заставляет критиков и зрителей восхищаться легкостью актерского существования, актерским обаянием и импровизационностью. Потому что каждый спектакль непредсказуем и зависит от настроения публики, как зависела от всех и сама героиня Калагановой, Шарлотта Ивановна. Дело в том, что он играется в барах, рюмочных и других видах питейных заведений. В одном из городов Шарлотте пришлось присесть на колени к мужчине, в другом — с ней в диалог вступила рыжая собачка, которая живо реагировала на немецкие фразы. То есть каждый спектакль — это путешествие в незнаемое. Актриса справляется с новыми обстоятельствами блестяще. Здесь ей пришлось преодолевать еще и физические препятствия: столы и стулья в фойе театра были поставлены так плотно (чтобы усадить всех желающих), что ей приходилось буквально протискиваться между столиками. Но что же делать, такова жизнь чеховской Шарлотты — фокусницы, танцовщицы, сестрички Эйфелевой башни. Обе они родились в 1889 году, да еще и в один день. Так что возраст героини… ну, как бы она без возраста.

Сама пьеса мне кажется довольно поверхностным дайджестом по главным событиям прошлого века. И только талантливое актерское существование, сама эта странная исповедь вечной скиталицы по чужим дорогам и странам, делает пьесу убедительным человеческим посланием: никогда не плакать. Ничто не достойно твоих слез.

Сцена из спектакля «Счастливая Шарлотта».
Фото — архив фестиваля.

Закончился второй день спектаклем Александра Савчука (он же — режиссер и создатель санкт-петербургского театра Lusores) по пьесе А. Житковского «Дверь». Житковский стал знаковой фигурой Нижневартовска. Во-первых, никто не понимает, почему этот широко известный в России драматург не уезжает из города куда-нибудь поцентрее. Но, с другой стороны, многие уже понимают, что Нижневартовск, его жизнь, его реалии и его жители становятся художественными образами и героями пьес Алексея. Такие примеры в истории литературы известны. Прославил же Уильям Фолкнер в романах свою малую родину, город Йокнопатофу, и она есть теперь на карте мировой литературы. Алексей Иванов, а еще больше Павел Селуков открыли читающим людям, что в городе Пермь есть не только ракеты и балет. Там и простые люди живут — кто глобус пропьет, кто Тарковского добывает.

Так же и Житковский. Он так заинтриговал своей «Дверью», что петербургские артисты, прилетев, с утра помчались к нему. Посмотреть в то окно, где автор разговаривал со своей выброшенной из жизни дверью…

В спектакле — двое. Некто Коля, житель обычного панельного дома (Александр Савчук), и Дверь в подъезд, которую играет Ника Савчук. Сначала Коля уговаривал жителей подъезда эту дверь поставить. Потом собирал деньги. Потом вызывал тех, кто поставит. Это только беспечным обитателям элитного жилья кажется, что все само себя поставило. А раньше надо было много усилий приложить, чтобы установить границу между миром внутренним и внешним, полным хулиганов, бомжей и пьяниц, которые свои темные дела совершают ненастными ночами в открытых настежь подъездах. У другого не менее известного автора была пьеса под названием «Драма жизни». Эта вот тоже об этом! Я бы даже больше сказала: это экзистенциальная драма. Отношения с дверью, уже поставленной и давно живущей своей самостоятельной жизнью, у Коли вроде закончились. Граница на замке! И вдруг дверь решили поменять в ходе капительного ремонта.

Сцена из спектакля «Маршрут построен».
Фото — архив фестиваля.

Вот здесь и начинается вторая жизнь двери. И Савчук серьезно и с тонкой, скажем прямо, не всем заметной иронией разворачивает эти сложные драматические отношения. Ну и Дверь тоже предъявляет свои скупые, но выразительные упреки. Двери, видимо, вообще немногословны… Зрители расходились не сразу, весьма озадаченные. Хотелось наедине со всеми поразмышлять над собственной жизнью.

В спектакле «Маршрут построен» по пьесе Светланы Баженовой и Дмитрия Татарченко (Универсальный гастрольный театр, Верхняя Пышма, режиссер Людмила Исмайлова) актриса Анжелика Гришкина сыграла голосовую помощницу Алису. Спектакль о том, как это виртуальное существо вдруг начало очеловечиваться, конечно, не от хорошей жизни. Актриса работала бесстрашно и безоглядно. Пластически и голосово она создала жутковатую механическую куклу, а потом с роботом Алисой что-то начало происходить. Сбоить, в общем, она начала. Потому что оказалось, что человеческие поступки, логика, а точнее ее полное отсутствие, способны искалечить даже искусственный интеллект. Ее виртуальный «хозяин» совершенно сбивается с построенного маршрута. И ведь ничего особенного он не делает, обычный средний человек, у которого в жизни все наслаивается друг на друга и все идет наперекосяк. Это состояние, понятное любому, невозможно объяснить Алисе. Но и ее «очеловечивание» не очень понятно с точки зрения драматургии.

Вообще, с каждым годом Алиса все умнеет, уже появились Алисы «с характером», они научились шутить и почти полностью способны имитировать человеческое поведение. Здесь же Алиса может не очень много, хотя писалась пьеса недавно. Проблема у нее — самая главная для всех Алис: хозяин не умеет задавать правильные вопросы. Соответственно, она не может на них точно ответить. Но помочь очень хочет и даже впадает в человеческое отчаяние. К сожалению, в пьесе ее отношения с хозяином построены не очень содержательно. Поэтому актриса играет за двоих.

Сцена из спектакля «ЛайкаРоллингСтоун».
Фото — архив фестиваля.

Спектакль театра Lusores «ЛайкаРоллингСтоун» жанрово обозначен как «меломанский автофикшн». На ковре, рядом со старым приемником-проигрывателем сидит человек в окружении старых пластинок. Это снова Александр Савчук, исполнитель и режиссер. Он вспоминает о своей подростковой жизни в городе Усть-Илимске, воспетом Пахмутовой, Добронравовым и Гребенниковым в далеком 1963 году. Набор романтических клише тех времен был очеловечен ласковым голосом Майи Кристалинской. И конечно, песня многих сманила тогда в таежную глушь. Поколение молодых, пробужденное оттепелью, жаждало оказаться на далекой таежной реке, где зеленое море тайги, там, где сосны читают стихи, и все такое…

Позже город, как и многие голубые города тех лет, стал совершенно неромантичным, и об этом тоже написано в куда менее известной песне «Бандитский Усть-Илим». И туда уже никто не стремился прилететь, а наоборот, дети и внуки покорителей тайги изо всех сил пытались оттуда выбраться. Взросление Савчука пришлось как раз на этот период. Перебирая старые виниловые пластинки, перебивая и музыку, и себя, взрослый человек рассказывает о юношеской жизни в девяностых в городе, куда «только самолетом можно долететь», а это понимают те, кто жил в таких местах.

Более, чем музыкой, которую знают только его ровесники, поскольку у каждого поколения свои «звуки му», спектакль ценен умной ироничной рефлексией актера, вспоминающего себя, подростка, потрясенного открывшимся ему миром и чудными звуками непонятных песен, долетающими с пластинок. Как много остроумных наблюдений, точных интонаций, лирических и ироничных моментов запечатленной жизни. Это настоящий срез времени, который, наверное, не воспроизводится в точности на каждом спектакле. Это не воспоминание о прошлом. Это сиюминутное пробуждение того состояния души и тела, когда вся жизнь была только в будущем, а настоящее надо было прожить и преодолеть, чтобы в это будущее прорваться.

Сцена из спектакля «Руфь».
Фото — архив фестиваля.

Сыгранная Кемеровским театром для детей и молодежи «Руфь» по пьесе Е. Козловского (режиссер Ирина Латынникова) — это история, написанная на документальной основе. В пьесе известная пианистка Мари Ламбаль вышла замуж за советского дипломата, уехала с ним в СССР, была репрессирована после расстрела мужа и отбыла свой срок в лагерях. Но во Францию не вернулась, храня верность новой родине. Она играет теперь только по далеким поселкам. И вот приезжает в деревенский клуб где-то около Новосибирска, чтобы сыграть деревенским старикам и детям Дебюсси. И встречается там с разыскавшей ее племянницей, которая рвется уехать во Францию. Пианистку играет актриса Вероника Ладутько. Про таких обычно говорят «способна украсить любую столичную сцену». Да, это так. Но она работает в Кемеровском театре-доме, созданном Ириной Латынниковой, и украшает собой его сцену. В Веронике сочетаются невероятно выразительные внешность и голос, трагический актерский темперамент, прекрасно обузданный актерской волей, и способность к партнерству. Очень выразителен ее диалог с завклубом, которого играет Сергей Синицын. В совсем небольшой роли Сергей сыграл стойкого деревенского интеллигента, который «делает, что может». Может быть, он даже не знает продолжения этой мысли — «и пусть будет, что будет». Но он работает в промерзшем клубе и правда делает, что должно. А племянницу Машу, прилетевшую из Москвы и пытающуюся уговорить тетю вернуться во Францию, играет умная, тонкая актриса Светлана Сопина. Но режиссер твердо стоит только на стороне Мари Ламбаль. Ее роль разработана виртуозно и сыграна тоже. А Маша явно вызывает неприязнь Латынниковой. Поэтому Машу Сопина играет хитроватой и расчетливой. А на самом деле конфликт трагичнее и безвыходнее. Маша — тоже человек, переживший страшное прошлое ребенка-ЧСР (член семьи репрессированного). Она ненавидит власть, лишившую ее детства и юности, и рвется уехать из страны. И у нее своя правда. Мари держится из последних сил и не может уехать, потому что тогда вся ее жизнь будет перечеркнута. Здесь скрыт настоящий трагический конфликт внутри вполне мелодраматической пьесы. И если игра Вероники поднимает эту историю до уровня трагедии, то накал будет еще выше, если и история второй героини будет проявлена во всей своей сложности.

Сцена из спектакля «Без пудры».
Фото — архив фестиваля.

Последний день фестиваля оказался совершенно женским днем. Актриса Могилевского областного драматического театра (Беларусь) Галина Лобанок сыграла в пьесе Екатерины Аверковой «Без пудры» роль успешной женщины. Автор текста стала и режиссером, и художником спектакля. Жанр определен как «торжественная кантата». Перед нами «успешная женщина». Этот статус требует от женщины многих усилий. Практически всей ее жизни. В течение большей части спектакля показано, какой она должна быть. Как она должна вести себя, какой должна быть походка, каковы ее дресс-код, макияж, поведение. Все эта часть немного напоминает инструкцию. Кажется, что все играется слишком всерьез, хотя моменты иронии есть. И они отлично придуманы, например, когда героиня испытывает себя, мучительно глядя на торт, или когда она колет огромные поленья дров.

Но главное происходит во второй части спектакля. Актриса снимает с себя осточертевшую строгую одежду и оказывается простоволосой, босой милой женщиной, которая рассказывает о себе. О том, какая она, что любит поесть и чего не любит делать. Начинается автофикшн самой актрисы. В монолог включены моменты ее биографии, ее привычки и ее проблемы. Актриса обаятельна, свободна, иронична. И так хочется узнать ее ближе! Но спектакль заканчивается. И кажется, что две его части не равны друг другу по художественному уровню. Хотя сама идея очень важна и более чем актуальна. Кем навязано женщине это стремление к успешности? Где граница равновесия? И спектакль эти важные вопросы ставит.

Сцена из спектакля «Ольга. Запретный дневник».
Фото — архив фестиваля.

Фестиваль закончился высокой и трагической нотой. «Ольга. Запретный дневник»  — спектакль, созданный на основе книги Ольги Берггольц (сценарий Ларисы Шуриновой и Анны Геллер). Анна — и исполнительница роли Ольги Берггольц (Санкт-Петербург, независимый проект). Добавлю: проект чрезвычайно важный. Страна все забыла. А точнее, так и не узнала. Мало кто помнит Ольгу Берггольц. Разве что старшее поколение в крошечной читающей своей части. Еще меньше людей знают о ее трагической судьбе. Поэтому спектакль Анны Геллер — это и ее личное высказывание о том времени, когда народ или сидел, или охранял. Это и напоминание о войне. Это монолог поэта и честного человека, которому не давали сказать правду о Ленинграде. И даже последнюю ее волю не захотели исполнить. Она была голосом блокадного Ленинграда, и она хотела лежать на Пискаревском кладбище. Но даже после смерти власти боялись ее. Анна Геллер буквально кричит обо всем этом. Она прекрасно держит дистанцию между собой и своей героиней. Спектакль умный, горький и остро необходимый сегодня.

Так закончились «Северные встречи», наполненные театром, горячим чаем, любовью друг к другу и надеждой на лучшее.