Премьерный спектакль «АMERICA 2» Петра Шерешевского в Театре им. Ленсовета не имеет ничего общего как с пьесой Биляны Срблянович, так и с трудом Франца Кафки.

Центр истории Срблянович — Карл Россман, который десять лет карабкался по карьерной лестнице. Бедолага наконец-то покорил «миллионную» планку и получил финансовую возможность поселиться на Манхэттене. Но из-за одной-единственной ошибки в работе лишился всего. Что ж, чем выше подъем, тем больнее падение…

То, что американское бытие определило и испортило сознание уже не одного поколения людей, — факт. Даже некоторые наши возвышенные идеалисты, дорвавшиеся до Америки (кто давно — в поисках свободы, а кто недавно — в поисках «длинного доллара ) по прошествии какого-то времени незаметно поменяли там манеры поведения и мышления. Просто страна, на протяжении всей своей истории декларировавшая воплощение мечты каждого и всеобщее равноправие, прилично подгадила сама себе. Зарабатывание денег в ней стало из мечты смыслом и образом жизни, комфорт — божеством, поклонение которому стоит немало. А равноправие дошло до того, что ранее угнетаемые члены социума стали постоянно тыкать своими правами в нос тем, кто права эти заслужил по своим талантам или положению. Собственно, умные люди начали говорить об этом чуть позже, чем Кафка написал «Америку», намного раньше, чем Срблянович внесла в тему свою лепту, и лет за девяносто до того, как режиссер Петр Шерешевский установил «AMERICA 2» на сцене Театра им. Ленсовета. «Установил», потому что новый спектакль выглядит этаким комодом, доставшимся в наследство от бабушки: «бомбошек» наворочено ого-го, а к мебели (то бишь к моменту) по стилю не подходит, да и наполнение внешнему виду не соответствует. Причем «бомбошки» (проволочные манекены, невероятный диван, пружинная елка, условная еда, шесть рук официанта и т. п.) — от Петра Шерешевского и художника Александра Мохова, а суть — от Срблянович, явившей свету самого что ни на есть героя нашего времени, достигшего высот благополучия и потерявшего в одночасье все достигнутое. От Кафки остался только полунамек на манеру изложения материала да имя главного персонажа, заимствованное из литературного подлинника.

Хотя кажется, что Шерешевский, создавая спектакль «AMERICA 2», за ориентир и держал кафкиански сбалансированное смешения сюрра с трогательной грустью, которого Срблянович, писавшая жестокую сатиру, вовсе не пыталась достичь. Из-за этого смещения ориентиров герои ленсоветовского спектакля и слезу не выжимают, и до сатиры не дотягивают: они балаганны, поверхностны и доведены до карикатуры (т. е. комизм создается преувеличением и заострением характерных черт). Таковы друг Карла Даниэль (Всеволод Цурило) — типичное воплощение американских «ужимок и прыжков», швейцар элитного дома (Александр Новиков) и официант (Олег Федоров), бесконечно вымогающие чаевые даже за то, чего они еще и не делали. А в ролях Всевозможных Удобств за Новикова и Федорова, которые под видом Санта-Клаусов потчуют зрителя «секретами Полишинеля» на протяжении всего действия, и вовсе неудобно — все это напоминает нападки СССР на Америку времен холодной войны…

Странную смесь простушки с торгашкой являет собой Маргарита Иванова в роли девицы из магазина деликатесов, а Лаура Пицхелаури в роли русской манекенщицы и вовсе предмет обстановки (впрочем, кто его знает, как в Америке расценивают наших манекенщиц?). На фоне этих утрированных человеков Карл (Алексей Фокин) и жена Даниэля — Мафи (Светлана Письмиченко) выглядят значительными. Оба героя пребывают в состоянии осознания крупной жизненной потери. Потерявший работу и обнищавший Карл — Фокин, как и положено человеку, для которого добыча денег была смыслом жизни, явно опустошен и витает в неведомых эмпиреях. Определить его состояние хочется словосочетанием «эмоциональный ступор», но возможности судить об уровне его эмоционально-нравственного развития Фокин не дает (может быть, оно и вовсе отсутствует?): слишком уж он отстранен от реальности. Зато потерявшая мужа, но хронически финансово благополучная Мафи — Письмиченко демонстрирует неожиданный переход (пожалуй, даже рост) от типичной американской домохозяйки, идеал которой — ботинки за 30 долларов, к женщине, раз и навсегда определившей себе и другим цену. Правда, грубое противопоставление нежизнеспособности в критической ситуации человека европейского и живучести хомо американус воспринимается не менее болезненно, чем Елена Маркина, на фоне пустых стеклянных банок озвучивающая Голос Пожилой Женщины, который по телефону безуспешно пытается пробудить в Карле Человека…

Самой запоминающейся сценой спектакля, пожалуй, является отнюдь не момент прорастания розами черного ложа умершего от передозировки кокаина Даниэля, а следующий за этим зонг «Only the good die young» в исполнении Письмиченко, еще раз продемонстрировавшей недосягаемый «высший пилотаж» актерского поколения, к которому она принадлежит.

Итог: никаких поводов для размышления или открытий «AMERICA 2», увы, не дает, скорее, она закрывает для зрителей тему Америки раз и навсегда. Лубочный факт очевиден: ну пропащие, подневольные системе люди эти американцы — чего с них возьмешь. И живет же на свете такая пакость… Не приведи бог в «молотилку» попасть