Театры продолжают спешно отдавать долги, накопившиеся за карантин. «Утиная охота» Романа Кочержевского наконец вышла в люди в Театре им. Ленсовета, и теперь зрители с полным основанием могут задаваться вопросом — зачем? Ученик, второй режиссёр и ассистент Юрия Бутусова, отличный разносторонний актёр Роман Кочержевский во второй самостоятельной работе в родном театре снова посягнул на святое. Сначала это были ни много ни мало гоголевские «Мёртвые души», теперь — советская классика, прочно въевшаяся в культурную память роль Олега Даля в фильме «Отпуск в сентябре», материя, казалось бы, вовсе не подвластная режиссёру 1987 года рождения.

Ничего особенно советского (или антисоветского) Роман Кочержевский и не строит на сцене. Пустые белые стены новой квартиры с чёрными проёмами окон могут быть сколь хрущёвкой вампиловских времён, столь и современной студией в очередном парнасско—кудровском муравейнике. Среди съезжающихся, разъезжающихся, живущих своей неприятной жизнью стен, обозначающих одинаково безликие квартиру, офис и кафе, мечутся персонажи спектакля, разряженные Сергеем Илларионовым в костюмы разной степени карнавальности. Вход и выход из пространства пьесы оформлены как читка: актёры с листочками в руках произносят свои реплики и авторские ремарки Александра Вампилова. Мизансцены, как водится у Кочержевского вслед за Бутусовым, склеены через громогласные музыкальные «перебивки», отчасти в живом фортепианном исполнении музыкального оформителя спектакля Фёдора Пшеничного, по совместительству играющего роль Саяпина (отдельный подарок поклонникам — соло Александра Новикова на барабанной установке). Как опять же водится, история разыгрывается долго — более трёх часов. Вся она нанизана на один, зато красноречивый метафорический кунштюк: если прописанный автором пьесы дождь не идёт с колосников, то официант Дима (Олег Фёдоров) поливает им артистов из промышленного пульверизатора; многочисленная стеклянная тара на сцене наполнена водой; ближе к концу спектакля вода превращается в лёд. Доходчиво.

Во всём этом демонстративно условном мире живой персонаж один. Зилов, разумеется. Всех остальных он просто вспоминает (как у Вампилова и написано), так что они имеют полное право быть химерами, мазанными одной краской. Жена Галина (Лаура Пицхелаури) — святая мученица с интонациями прямиком из заглавной роли «Гамлета». Бывшая любовница Вера (Наталья Шамина) — очаровательно нелепая Мальвина. Действительная любовница Ирина (Лидия Шевченко) — просто дама неопределённого возраста с неясными намерениями. Совершенно невнятные друзья главного героя Саяпин (вот уж чего—чего, а невнятности обычно не ждёшь от острохарактерного Фёдора Пшеничного) и Кузаков (Александр Крымов), скромняга директор Кушак со всеми традиционными актёрскими «примочками» Александра Новикова, карикатурная хозяйка жизни Валерия (Анастасия Дюкова) — сразу ясно, что ничего хорошего о них Зилов не думает.

Сам главный герой в бесподобно энергичном и естественном исполнении Виталия Куликова всё—таки похож на обычного 3D—человека. Вот и наряд у него нормальный — просто модный деловой костюм. Ничего советского (или антисоветского), интеллигентского, олегодалевского в нём нет — вполне интернациональный, вневременной жовиальный живчик без душевных метаний и экзистенциальной тоски. Дам своих раскидывает (в том числе посредством рукоприкладства) как перчатки, на похороны отца не полетел, на работе накосячил, от друга в рожу получил — с него всё как с гуся вода. Вот разве что охота…

О ней Виталий Куликов вдруг заговаривает с особенной проникновенностью: «Знаешь, какая это тишина? Тебя там нет, ты ещё не родился. И ничего нет. И не было. И не будет». Да и застрелиться Зилову мешает телефонный звонок — не от официанта Димы, а от кого—то другого, куда более потустороннего. Но миг проходит, и снова Зилов—Куликов бодро вертится в четырёх стенах, персонажи переодеваются в цивильные свитшоты и собирают мокрый реквизит, а зритель думает — небось померещилось, не о зове метафизической пустоты речь на сцене Театра Ленсовета. Но о чём тогда?