Репертуар театров — дело загадочное, зависящее во многом от высших сил. Вот Театр музыкальной комедии, последнее время балующий нас венской и неовенской опереттой, вдруг «оборвался» в советскую. Вышла «Холопка» Николая Стрельникова и к юбилею Победы покажут «Севастопольский вальс». Собственно, «Холопка» должна была появиться к юбилею Театра. Ведь именно с нее в 1929 году он начал свое существование. Но в прошлом году не случилось.

У «Холопки», известной кинозрителю под названием «Крепостная актриса», есть проблемы позабористей. Первоначально либретто готовилось Евгением Геркеном для «осовеченного» «Мистера Икс». А когда выяснилось: Кальман с ужасами крепостного права не смыкается — сочинили новую музыку. Признаться, до нынешней премьеры я не видел «Холопку» на сцене. В кино партитура, естественно, сокращена, однако в оригинальном формате оперетта, при всех ее достоинствах, несколько обескураживает знатока «Мистера Икс». Первоначальные музыкальные намерения, несмотря на новые диалоги Евгения Фридмана, просвечивают. Слушаешь арию главного героя, Андрея, незаконного сына князя — слышишь арию Икса. В ритмах, структуре арии Мадлен угадывается выходная ария Теодоры Вердье. Очень похожи две гусарские песни. «Разоблачение» главных героев графом Кутайсовым на приеме напоминает интригу барона де Кревельяка. Надо еще учесть: сам Стрельников восхищался Кальманом и отчасти ему подражал.

Пороть иль не пороть? — вот в чем вопрос

Впрочем, публика не обязана знать историю создания «Холопки» и смотрит ее непосредственно. Более того, с удовольствием. Я давно не слышал таких воплей восторга, как на этой премьере. Спектакль действительно, в основном, получился. Удачен альянс Театра с режиссером Александром Петровым. Он, едва отряхнув прах Россини со своих ног (премьера «Итальянки в Алжире») в театре «Зазеркалье», помог товарищам по музыкально-комедийному жанру.

Хотя влюбленным постоянно угрожает опасность потерять свободу и быть запоротыми на конюшне графа Кутайсова, представление вышло веселым и праздничным. Тут тебе и гусары, и цыгане, и великосветский маскарад. Сценография Владимира Фирера, как всегда, эффектна. Обильная мальтийская символика (действие происходит в Павловскую эпоху) придает оформлению черты парадности. Правда, когда видишь рабочих сцены, толкающих в изящной лакейской униформе большую вращающуюся декорацию-карусель, мысли о крепостном праве почему-то тревожат еще больше.

Разумеется, ненависть к угнетателям не мешает нам справедливо оценить исполнителей злодейских ролей. Не по-оперетточному серьезна Валентина Кособуцкая — графиня Понтовская. Графиня хочет получить назад свою собственность, красавицу Арину, и смотрит на нее тяжелым, хищным вглядом. Евгений Леонов, сыгравший в «Крепостной актрисе» Кутайсова, конечно, великий актер, но слишком был добр по натуре для роли жестокого крепостника. Владимир Самсонов наделяет графа всеми возможными отрицательными свойствами: злобностью, коварством, трусливостью, сластолюбием. Наглый, улыбчивый, самовлюбленный бывший брадобрей достоин сурового наказания. Его подручный камердинер Елпидифор (Евгений Тиличеев), хотя и носит у сердца плетку для увещевания холопов, больше похож на индюка с выпученными глазами. Второй исполнитель роли, Валерий Никитенко, надо полагать, увертливее, хитрее.

Оперетта без границ

Участие в постановке артиста Театра комедии Никитенко — не единичный случай последовательного «гастролерства» в Музкомедии. Директор Театра, Юрий Шварцкопф, добиваясь оптимального ансамбля, приглашает солистов, артистов из разных драматических и оперных театров. Кутайсова в другом составе играет Сергей Лосев из БДТ, Андрея Туманского поет Андрей Корж из Московской оперетты, Мадлен-Арину и Поленьку поет и танцует Виолетта Лукьяненко из «Зазеркалья», партию Мадлен исполняет еще и польская дивчина Катажина Мацкевич.

Если французская оперная звезда Мадлен Леблан (а на самом деле крепостная Арина Вишнякова) зачем-то приезжает в Санкт-Петербург на гастроли (ищет неприятности на свою голову), то Карина Чепурнова-Мадлен блистает то на сцене Мариинки (Наташа в «Войне и мире», Мюзетта в «Богеме»), то на сцене Музкомедии. Ее оперные экскурсы позволили Александру Петрову пойти на рискованный эксперимент: Мадлен Леблан поет в домашнем театре Кутайсова финальную арию из «Дидоны и Энея» Генри Перселла (в костюме великой крепостной актрисы Параши Жемчуговой). И хорошо поет. При том, что английская опера XVII века весьма специфична. Но помимо Перселла, она, конечно, исполняет музыку Стрельникова. Для героини у Чепурновой есть все данные: хорошая вокальная техника, шарм, страстность, женственность. И та самая «черная бровь», о которой с упоением рассказывает гусар Батурин. Роль взбалмошного князя Никиты, обуреваемого добрыми желаниями и попадающего впросак, — хорошая школа для Андрея Данилова. От спектакля к спектаклю он становится все более раскованным на подмостках. Если к своему сильному баритону прибавит еще и актерское мастерство, цены ему не будет.

Труппа Театра все обновляется и обновляется. Недавно Музкомедия переманила из Михайловского тенора ведущего солиста Сергея Гранквиста. Конечно, Стрельников — не Вагнер, но Театр при нынешнем, усложняющемся репертуаре требует все более мощных голосов оперного уровня. С этим у Гранквиста все в порядке. Вопрос только в том, как его употребить. Жаль, влюбленный Андрей не всегда слушает в дуэтах свою нежную партнершу. И надменности у крепостного хватит на двух князей. Возможно, поэтому совсем не по-советски выглядит эпизод, когда на скандальном балу вылезают крестьяне с пашен, из хлевов, похожие на прокаженных, и тянут свои «инфицированные» руки к Андрею и Арине. Ни он, ни она почему-то не радуются контакту с товарищами по угнетенному классу. В ужасе сжимаются.

Не хочется в Париж, а надо

Гораздо более оптимистична каскадная пара: претендентка на «меццо» Поленька (Тамара Котова) и слуга-танцор Митяй (Иван Корытов). Ни угрозы, ни плетка не лишают их хорошего настроения. Особенно хороша подвижная, как ртуть, Котова. Она и сильфида в пачке, она и акробатка. И что-то в улыбке у нее скорострельное. Три удачи Котовой (в «Марице», «Гаспароне», «Холопке») явно заслуживают поощрения.

Когда в спектакле все кончается к общему (кроме крепостников) удовольствию, именно эта пара является главной движущей силой любовного квартета. «И мы сидим с тобой, сидим, как птенчики». Милое дело быть птенчиками! Боюсь, проблемные Андрей с Ариной-Мадлен не способны на подобную беззаботность. Сомнение в финальной песне вызывает фраза: «Хороша ты, матушка-зима!». Конечно, снежная зима — бренд России, но сегодня хотелось бы чего-нибудь посолнечнее. И куда, интересно, направляются эти молодые люди на тройке с бубенцами? Реалистично мысля, в России у них покоя не будет. Даже оперетта не способна перемахнуть через век с лишним и обеспечить временно свободным по вольной грамоте (граф Кутайсов их разыщет и отомстит за обман) безопасность. Значит опять в злосчастный Париж или Вену, где их ждет добрый дядюшка Имре Кальман со своим многократно перелицованным «Мистером Икс».