Молодые артисты Мастерской Руслана Кудашова выпустили в Большом театре кукол премьерный спектакль «Песнь песней». Получился гимн любви без слов, если не считать чтение — шепотом или вполголоса — ветхозаветного текста Книги Царя Соломона.

Спектакль сделан так, как познают окружающий мир малые дети: на вкус и на ощупь, через тактильные ощущения, экспериментируя с предметами, фактурами, звуками. Дети делают это просто и непосредственно — глазами, ушами и пальцами, методом проб и ошибок, через радость и боль, счастье и победы, удивление и удовлетворение, ошибки и разочарования, а еще — на ощупь, на вкус и на цвет.

На сцене три цвета: белый, красный и черный (не считая меди и бронзы). Возможно, белый — это непорочность, красный — познание добра и зла через боль, черный — возмездие, покаяние и прощение. Но не все так однозначно: метафор в этом спектакле столько, что хоть ложкой ешь.

Артисты молчат. В их арсенале — взгляды, прикосновения и работа с предметом. Им в помощь — световые пятна, податливость спелых плодов, мягкость свежего каравая, нитки и ленты, которые тянутся, как жилы, веревки, из которых ткачи сноровисто плетут ковер или коварные интриги, ткани, которые пачкают, рвут и кромсают ножницами, сыпучая крупа, тревожные колокольчики, нервозные трещотки…

Тут есть цитаты из собрания театральных сочинений Эймунтаса Някрошюса (например, повторы сцен, или вода как средство выражения), и из театральных экспериментов Русского инженерного театра «АХЕ» (почти лабораторные действия с материалами и научные опыты не то над персонажами, не то над артистами), и они мирно уживаются в одном сценическом пространстве БТК и логично коррелируют с творческой манерой Кудашова. Тут есть и божественное, и языческое, и бытовое, и романтическое начало. На сцене оживают жанровые картинки, с куклами общаются как с людьми, с людьми — как с куклами.

Эпилог спектакля — гимн любви. Но едва успевает зритель это торжество зафиксировать визуально и подсознательно, как ему вместо жизнеутверждающей точки предлагают многоточие. Финал-финалом, а налицо конфликт: Возлюбленная честно хранит условный домашний очаг, нацепив на лицо благостную улыбку и старательно прикрывая от ветра рукой свечу, а Возлюбленный ее… бежит. Не то чтобы прочь — просто не может не бежать. Приходится констатировать, что мужчины — существа полигамные, а счастья земного, кажется, и нет вовсе, ибо любовь божественная столь возвышенна и чиста, что человеку не под силу ни познать, ни сохранить ее.