Вот она, настоящая слава: на наших глазах имя В. В. Милонова становится нарицательным! Во всяком случае, в антракте премьеры оперы «Билли Бадд» расхожей шуткой среди встречавшихся в фойе Михайловского театра знакомых была: «Милонова на них нет!» Или: «Куда смотрит депутат Милонов?!»

Опера Бенджамина Бриттена (написана в 1951-м, это ее первая постановка в России) в самом деле дает некоторые сюжетные основания для такого ерничанья. Но, разумеется, не дает никаких художественных — хотя художественные вопросы вне, так сказать, разрешения интеллектуальной оптики г-на Милонова и его единомышленников.

Сюжет либреттисты Бриттена заимствовали из повести Германа Мелвилла «Билли Бадд». Хотя тема, которая интересовала композитора, в мировой культуре встречается не раз: в налаженный социум, живущий с твердым знанием, что можно, а чего нельзя, вторгается (или нисходит) некое необычайное (как правило, необычайно притягательное) существо, и — прощай, покой, прощай, душевный мир. В «Билли Бадде» это существо — заглавный герой: простецкий, но притом харизматичный молодой моряк, его силком рекрутируют на английский военный корабль (дело происходит в конце XVIII века во время войны с революционной Францией).

Билли вызывает у этого сугубо мужского коллектива единодушную симпатию, а вот у полицейского старшины Клэггарта — чувства более сложные. Многие годы тот коснеет в злобе и подпитывается всеобщей к себе ненавистью — и вдруг чувствует, что в его жестокое сердце предательски проникает очарование нового матроса. Чтобы сохранить собственную личность, приходится сплести дьявольскую интригу по погублению Билли. Но, как в хорошем детективе, Клэггарт сам становится жертвой, в общем, случайной смерти — как раз от руки любимо-ненавистного Бадда. И благородному капитану Виру, который и сам неровно дышит к обаятельному матросу, приходится приказать казнить его: мучительные противоречивые переживания капитана и ангельское всепрощение, овладевающее Баддом, постигшим свою жертвенную судьбу, перед тем как его вздернут на рее, становятся эмоциональной кульминацией оперы. Которой (то есть не кульминации, а всей опере), к счастью, не мешала постановка.

Она перенесена из венской Staatsoper (премьера 2001 года). Режиссер Вилли Декер и сценограф Вольфганг Гуссманн предложили решение корректное и лаконичное. Вся сцена — дощатый настил палубы, уходящий вглубь и вверх, за корабельным носом —море.

Когда действие переносится в каюту Вира, пространство наискось перегораживает светлая стена, из обстановки — лишь массивные стол и стулья. Костюмы аутентичные: у офицеров и солдат — камзолы, чулки, парики, матросы обряжены в широкие штаны и полосатые робы. Массовка, увы, натужно суетится. Согласно оперным штампам гнев выражается маханием кулаками, а страх — ползанием по полу.

Зато исполнители главных ролей, кроме того что пели хорошо, заставляли поверить и в душевную черноту, но и в душевную же трещину Клэггарта (английский бас Грэм Бродбент), и в лучезарное простодушие Билли (отличный баритон Андрей Бондаренко), и, хоть не в роли в целом, но в отдельные моменты — в драму мятущегося между чувством и долгом капитана (тенор Виктор Алешков).

Оркестр проделал немалую работу, хоть пока ее не назовешь эталонной, и немудрено: умение играть Бриттена во всей полноте его красок и нюансов с наскоку не дается, но приобретается годами.

Однако дирижер Михаил Татарников демонстрирует главное — искренний энтузиазм в желании поделиться с публикой своей увлеченностью этой прекрасной музыкой.