В Камерном театре Малыщицкого выпустили премьеру спектакля «Обыкновенное чудо» по одноименной пьесе Евгения Шварца в сценической редакции и постановке Петра Шерешевского. Всем известную сказку про волшебника, сочинившего для своей жены остросюжетную историю любви медведя и принцессы, старшее поколение зрителей знает еще и по двум экранизациям: Эраста Гарина (1964 год) и Марка Захарова (1978 год). Впрочем, в зале есть люди, этих фильмов не видевшие и пьесу не читавшие — так явно реагиируют они на текст и с такой неподдельной искренностью сопереживают персонажам.

Среди них — и те потрясенные, кто с детства, кажется, выучил все сказки Шварца наизусть, но все равно неизменно получает колоссальное удовольствие от каждого нового прочтения.

То, что придумал режиссер, ни с чем не сравнимо, и трогает каждого, кому дано помнить себя ребенком и кому довелось провести юность в советском Ленинграде и перестроечном Петербурге, а в зрелости — столкнуться с жестокостью вовсе не выдуманного, а пугающе реального мира, полного обмана и предательства, утрат и бед. Нет, персонажи те же — мизансцены иные. То, что советским потребителем культпросветпродукта, умевшего читать между строк, воспринималось как глоток свежего воздуха, сегодня им же, повзрослевшим и изрядно подуставшим от жизни, видится сквозь призму гнетущих проблем, от которых хочется сбежать как можно дальше. Но от себя не убежишь, как ни пытайся…

Вот режиссер и не бежит. Напротив, он преподносит свое глубоко личное и наше общее прошлое и настоящее в качестве предлагаемых обстоятельств. Действие происходит в унылой больничной палате, где почти не встает с кровати жена волшебника. Каждый зритель думает о ее состоянии и диагнозе то, что подсказывает ему воображение. Скорее всего, она неизлечимо больна. Не в силах ее спасти, но в отчаянной попытке отвлечь ее от горьких мыслей и доказать, что любовь побеждает смерть, он и затеял для любимой этот спектакль.

Как у Шварца, названы они здесь Хозяином и Хозяйкой, но если у автора они лишены бытовых черт сегодняшнего дня, то режиссер, напротив, делает их одними из нас. Общее прошлое — знакомство при поступлении в питерский вуз, выезд «на картошку», отдых в пансионатах Ленобласти, вовлеченность в молодежные субкультуры — настигает титрами-подсказками. Знакомый сюжет так же реален, как и окружающая действительность (наши дни, наш город за витражным окном), и возникающие в подсознании слова из поколенческого хита 90-х «Я хочу быть с тобой» Бутусова-Кормильцева: «В комнате с белым потолком, с правом на надежду, в комнате с видом на огни, с верою в любовь»…

В этом контексте совсем иначе звучат в финале слова волшебника о собственном бессмертии и о безумцах, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. В случае со смертельным диагнозом даже волшебники бессильны, да и врачи, увы — не волшебники… Что же всех нас излечит-исцелит? Истина проста и банальна: только добро, волшебство и, конечно, искусство. По крайней мере, оно умеет примирять с действительностью и вселяет надежду.