Сценография (она, как и режиссура, хореография, музыкальное оформление, — главного режиссера Большого театра кукол Руслана Кудашова и балетмейстера Ирины Ляховской) вдохновлена словами из другой ветхозаветной книги — Бытия: Бог обещает Аврааму сделать «потомство твое, как песок земный; если кто может сосчитать песок земный, то и потомство твое сочтено будет». Планшет сцены превращен в огромную песочницу, песок в спектакле — универсальная метафора. Прежде всего он обозначает то самое — да, ни больше ни меньше — неподсчитываемое человечество. И все, в чем человечество нуждается, за что борется, чем тешится, чем тяготится. Вот какие-то четверо в шляпах и респираторах вытаскивают доску с песочными куличиками и оделяют всех по очереди горсточкой песка, песком же сдобренной и приправленной, — каждый окормленный счастлив. А вот один притаскивает мешочекс песком, остальные 15 участников друг за другом достают оттуда пригоршню, фигурно ее швыряют, соревнуясь в оригинальности, самые затейливые жесты снискали аплодисменты товарищей. Бегут на месте, увязая в песке, исступленно, будто впереди цель, для которой и себя не жалко. В песок падают с размаху. По песку ребята возят девушек на брезентовых полотнищах, как на колесницах, наездницы-валькирии что-то выкрикивают взахлеб.

Екклесиаст — из самых мудрых и талантливых книг Библии, недаром чуть не весь ее коротенький текст разошелся на пословицы (одна «суета сует» чего стоит). Но спектакль назван «импровизация на тему», и слова Проповедника в нем не звучат (да и вообще слов чуть-чуть, и они намеренно неразборчивы). Зато звучат темы. Тема у Екклесиаста, собственно, одна — жизнь человеческая. И в песочнице разыгрывают (пластически это уже почти contemporary dance) все, что происходит с человеком и меж человеками. Забавное, глупое, мелкое, трогательное, возвышенное, самоотверженное и самозабвенное, всякое, из чего соткана жизнь. К тому же скоротечная. Смерть настигает многократно: вот эти сражены странным звуком, напоминающим щелканье затвора фотокамеры, вот следующие, а первые поднялись и бегут снова. Притом, говоря о Вечном и Главном, удается почти нигде не впасть в напыщенность: эпизоды идут в бешеном темпе, и пафосный сразу накрывается ироническим. А смешного и точного много. Пэтэушные танцульки: уморительно сыграно пубертатное мальчиковое желание покрасоваться. Еще сценка: парень прыгает-прыгает, все выше, будто пытается насовсем оторваться от земли (от песка), на лице его упоение радостью бытия, тут оказывается, что причина — рядом стоящая девочка, и он, набравшись в прыжках смелости, отчаянно чмокает ее в щеку…

Молодые актеры — выпускники мастерской Руслана Кудашова в Театральной академии, с этого сезона работающие в труппе БТК, демонстрируют не только энергию, заразительность, обаяние, но и отменную выучку. Из разрозненных тел мгновенно образуется агрессивное целое, коллективное тело толпы, надвигающейся на отщепенца. Или поезд-гусеница, по которой волной пробегает каждый ухаб на дороге.

Логика построения спектакля — ассоциативная, поэтическая, значит, коррективы ее и не разрушат. А скорректировать хотелось бы хронометраж, взяв в пример лаконизм Екклесиаста. К театру более чем применима заповедь диетологов «вставать из-за стола с чувством легкого голода».