За пьесы Макдонаха в АБДТ берутся уже второй раз, но премьера 2010 года «Королева красоты» была мало похожа на первоисточник: веяло невероятным академизмом от режиссуры, «причёсанной» игры актёров и реалистического оформления. Впрочем, для нынешней премьеры художник Олег Головко тоже ничего особенного не придумывал.

На сцене натянутые паруса, грохочущие сходни и трапы, вёсла, канаты и кнехты на помосте, мелкая водяная пыль надвигающихся штормов, летящая снизу, от «моря». Необходимо и достаточно — лаконично заданная островная тема и подчёркнутая значимость причала как единственного центра местной активности становятся фоном, концентрирующим внимание зрителей на героях (технологичность декорации этому тоже способствует). Но, как и на другом спектакле по подлинному Макдонаху, идущем в Театре им. В.Ф. Комиссаржевской, тут есть демонстративный (со стуком стульями и каблуками) уход части публики из зала.

Причина не в режиссуре, не в игре актёров (она в спектакле Прикотенко великолепна). Причина в Макдонахе, которого после многочисленных дискуссий 2000-х годов («Имеет ли право на существование мат в театре?») и обилия немотивированного мата в пьесах современных отечественных авторов зрители воспринимают не как драматургию, а как «опять ругаются в театре». Но в истории про то, как калеку из захолустья позвали сниматься в Голливуд, ненормативная лексика не авторский эпатаж и уж тем более не постановочный ход, это язык и слова героев, являющиеся неотъемлемой частью их характеров. И понять это можно, увидев, как истово матерится и содрогается всем телом Джоннипатинмайк в исполнении Андрея Шаркова, никчёмный и нелепый человек, сам придумавший, как ему раз и навсегда стать любимым и желанным — приносить соседям новости. Искренность его формулировок происходит от желания защитить свою новостную «собственность» и оставаться в центре событий.

Но отчасти грубость героев, доходящая даже до действенной жестокости, происходит и от необходимости скрыть свои «слабости» — умение любить, стремление защитить себя или кого-то, внутреннее благородство. Как и в тюрьме, которой для них является остров, здесь не котируются проявления привязанности, задумчивости, чувствования и добра. Да, хамка Хелен (Карина Разумовская), Малыш Бобби (Алексей Винников) и местечковый ньюсмейкер, который на деле спас Калеке жизнь ещё в младенчестве, скудоумны, но они не самый плохой человеческий материал. И Калека Билли, в отличие от земляков не маскирующий свою хорошесть, это понимает — потому и возвращается домой.

Тарас Бибич играет парня, страдающего от ДЦП, настолько достоверно, что, видя эти спастичные руки и ноги, этот «взгляд младенца», который любит всех уже потому, что они здоровы, замечая всепрощающую полуулыбку человека, знающего истинную цену близким, поначалу отказываешься даже поверить в игру. Прекрасные тётки Калеки Билли (монументальная Кейт — Марина Игнатова и простодушно-глуповатая Эйлин — Мария Лаврова), величественная Мамаша ньюсмейкера (Ируте Венгалите), спивающийся доктор (Анатолий Петров), имбецил Бартли (Виталий Григорьев) — под стать всей компании, заставляющей сквозь смех, который вызывают их речи и действия, чувствовать подступающие слёзы. «Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь». Так при чём же тут мат?