В течение четырех лет продолжается творческое содружество Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии и Будапештского театра оперетты. С успехом идут на Итальянской улице спектакли, поставленные венгерскими режиссерами. И вот очередной совместный проект: «Летучая мышь» Иоганна Штрауса в постановке художественного руководителя Будапештского театра оперетты Миклоша Габора Кереньи, режиссера-экспериментатора, всегда находящего свою (порой весьма спорную) трактовку музыкального и драматургического материала.

Оригинальное либретто оперетты было написано французскими драматургами Анри Мельяком и Людовиком Галеви, однако по разным причинам оно не удовлетворяло директоров венских театров. Либретто переделывали, перекраивали, меняли состав действующих лиц. Нынче в программке спектакля значатся шесть либреттистов — от Мельяка и Галеви до Иштвана Каллаи и Дьердя Бема. Такая смесь творческих почерков и вкусов не могла не сказаться на качестве: возникла стилистическая разноголосица, появились пошловатые реплики явно позднего происхождения. Но это отнюдь не смутило Кереньи, он обожает переписывать либретто классических оперетт. По его признанию, в соавторстве с Иштваном Каллаи он, к примеру, создал двадцать восемь вариантов либретто для оперетты «Баядера».

Сегодня нет смысла разбираться, кому из либреттистов принадлежит тот или иной фрагмент «Летучей мыши», показанной на петербургской сцене. Важно другое: режиссер вводит в спектакль образ Зигмунда Фрейда, знаменитого врача-психиатра и психолога, согласно учению которого, все формы культуры и социальной жизни сводятся к проявлению полового влечения. Либидо правит миром, утверждает Фрейд, согласен с ним и режиссер спектакля. В прологе спектакля седовласый, но вполне бодрый и юркий старикашка Фрейд проносится по авансцене, вглядывается в лица зрителей и в несколько прыжков оказывается в венском Штаатспарке, где возвышается позолоченный памятник Иоганну Штраусу. Кончиком зонтика Фрейд прикасается к статуе, она оживает, смычок касается струн скрипки — начинает звучать чарующая музыка короля вальсов.

Согласно бытовавшим рассказам, сюжет «Летучей мыши» родился из городской хроники. Нотариус Фальк охвачен жаждой мести главному герою Генриху Айзенштайну: однажды на костюмированном балу Айзенштайн был одет бабочкой, а Фальк — летучей мышью. Айзенштайн напоил приятеля до бесчувствия и сонного бросил на бульваре. А наутро Фальк должен был при ярком солнечном свете добираться домой в своем фантастическом костюме. Фальк придумал тонкую месть, устроив великую путаницу мужей и жен, слуг и господ, тюремщиков и заключенных.

В постановке Кереньи «Летучая мышь» утрачивает всякий романтический ореол, легкие прозрачные краски, столь присущие музыке Штрауса, пенящейся от избытка радости и веселья. Режиссер сбрасывает лукаво-шутливый флер с персонажей оперетты, превращая их в скучающих бюргеров, ищущих мимолетных связей или выгодных партий на балах и раутах. Впрочем, все идет по заданному плану: ведь незримым режиссером спектакля является Зигмунд Фрейд. Это он превращает легкомысленно-веселую Розалинду, жену Генриха Айзенштайна, в даму легкого поведения, а князя Орловского, утомленного чрезмерным вниманием женщин, облачает в роскошное вечернее платье. Повадки светских господ напоминают порой ухватки подвыпивших кучеров, а их остроты отдают юмором ниже пояса.

Многое в претенциозном и перенасыщенном действием спектакле искупает музыка. За пультом в вечер премьеры стоял австрийский дирижер Питер Гут, не впервые работающий с труппой театра. Замечательный музыкант, он умеет придать каждому номеру — арии, куплетам, танцу — неповторимую окраску, выгодно подать певца. Нескончаемую вереницу полек, галопов венчают сверкающие мелодии вальсов. Великолепно звучат арии и пламенный чардаш Розалинды в исполнении Карины Чепурновой. Красотой и силой голоса порадовала Валентина Михайлова в роли хитроумной горничной Адели. Обладатель красивого тенора Александр Трофимов выступил в роли Генриха Айзенштайна, вполне справившись с вокальной стороной роли. Однако актеру необходимо избавиться от декламационной манеры в диалогах, излишней экзальтации в дуэтах. Очень «венским» — элегантным, сдержанным, холодновато-насмешливым — предстал перед зрителями нотариус Фальк в исполнении Александра Байрона. Ни одна классическая оперетта не обходится без каскадной пары, вносящей острые комедийные краски в ход спектакля. Для кокетливой актрисы Иды (Ольга Лозовая) и князя Орловского (Иван Корытов) мир словно соткан из радостных улыбок, ловких проделок и розыгрышей, их каскадные дуэты полны неукротимой энергии.

Спектакль заканчивается всеобщим примирением, в семье Айзенштайнов воцаряется благостный покой. Надолго ли? Того и гляди снова пронесется по авансцене седовласый старикашка, ткнет кого-либо острием зонтика, и завьется вновь круговерть измен и обмана.