Перед самым началом долгого периода самоизоляции в Мариинке-2 показали «Лолиту» Родиона Щедрина. Премьера оперы в постановке словацкого режиссёра Славы Даубнеровой прошла осенью 2019 года в Пражском Национальном театре и оказалась, по мнению композитора, так хороша, что её было решено перенести —в обновлённом варианте — на сцену Мариинского театра.

Мировая премьера «Лолиты» состоялась в 1994 году в Шведской Королевской опере на шведском языке. Первой — и до сегодняшнего момента единственной — постановкой опуса Щедрина в России была режиссерская версия Георгия Исаакяна в Пермском театре оперы и балета имени Чайковского, осуществленная в 2003 году.

Сдержанная по краскам (сценография Бориса Кудлички; костюмы Наталии Китамикадо) и предельно напряженная эмоционально, «Лолита» Даубнеровой опрокидывает в глубины подсознания измученного болезненным влечением Гумберта Гумберта и иррационально поступающей героини. В центре сценического пространства — движущаяся конструкция, с помощью которой меняются интерьеры, детали, место и время действия. Бензоколонка, дом Шарлотты, трейлер, мотель… Обои в цветочек, ванная комната с большим зеркалом, пишущая машинка, игрушечный утенок, белые детские носочки, видеовставки с вульгарными дамами, рекламирующими то сигареты, то презервативы…

Реальность преображается, но нас не покидает ощущение навязчивого, непреодолимого движения по кругу. Собственно, именно оно и происходит в затуманенном сознании Гумберта — спектакль построен в форме исповеди человека, ожидающего суда по обвинению в убийстве и растлении и многократно приговаривающего себя к смерти без постороннего участия. Кажется, что, стреляя в Куильти, он выпускает обойму в себя, в несовместимость высоких идеалов и патологической жажды обладания нимфеткой, так и не сумев примирить их в собственном мозгу.

Некоторая замедленность повествования не снижает накала, мрачная монотонная музыка усиливает тревожность, как и периодически появляющиеся люди (хор), облаченные в темные одежды и символизирующие и Суд Божий, и суд земной, и нескончаемые самобичевания главного героя.

Жизнь Гумберта с момента встречи с Лолитой — как натянутая струна; но в ситуации исповеди — внутри он абсолютно пуст, сродни бестелесной оболочке. Порочные желания, как и тщетная борьба с ними, выжгли и внутренности, и мысли, оставив одну: «Лолита, грех мой, бедная замученная девочка». Этот грех в его понимании неискупим, но ни осознание, ни надвигающаяся расплата не в силах погасить огонь страсти.

Гумберт Петра Соколова — рефлексирующий интеллектуал, всеми силами скрывающий постыдную тайну. Выпускник Российской академии музыки имени Гнесиных (класс народного артиста РФ Александра Науменко), приглашенный солист Мариинского театра и участник пражской премьеры, Соколов обладает приятного тембра бархатистым баритоном, выразительной фразировкой; визуальная простота выстроенного образа еще больше подчеркивает внутренний разлад.

Пелагея Куренная — Лолита — девочка-женщина, предстающая то робким наивным ребенком, то маленькой дьяволицей. Впрочем, последнее походит на галлюцинацию, интерпретацию больного воображения, в том же ряду и заполняющие сцену девочки в аккуратных белых юбочках и возникающий в самых неожиданных местах странного вида господин (Клэр Куильти).

Сопрано Куренной яркое, свежее, с красивой серединой и свободным верхом. Легкость движений, повадки ребенка переданы актрисой с поразительной точностью, как и множество мелких деталей, делающих образ подлинным, живым. Куренная спела Лолиту на премьере в Пражском Национальном театре, а ее сотрудничество со Щедриным началось с исполнения романса «Таня — Катя» на XXVI музыкальном фестивале «Звезды белых ночей», впоследствии она появилась в партии Замарашки в мировой премьере «Рождественской сказки».

Яркий образ Клэра Куильти получился у чешского тенора Алеша Брисцейна. В режиссерской концепции Даубнеровой Куильти — извращенец в квадрате, поданный в черно-белых сериальных традициях и показанный через призму восприятия Гумберта. Поэтому так невыносимо омерзительны его улыбка, резкий истеричный звук голоса, мешковатая фигура.

Солистка Детского музыкального театра"Зазеркалье" Дарья Росицкая дебютировала в партии Шарлотты Гейз — матери Лолиты — на сцене Пражского Национального театра (дебют — приз от театра за победу в Международном вокальном конкурсе имени А. Дворжака). В сравнительно небольшой роли Росицкая продемонстрировала чудесное меццо-сопрано и создала запоминающийся образ взбалмошной дерзкой женщины, а сцена разоблачения Гумберта стала одним из самых колоритных эпизодов спектакля.

В финале согласно замыслу композитора появляется «свет в конце тоннеля»: вместе с детским хором Лолита поет молитву Божьей Матери.