«Кто живет в театре?».
Драматический театр Балтийского флота (Кронштадт).
Режиссер Михаил Смирнов.

Жанр мероприятия «Кто живет в театре?» указан как «спектакль-путешествие, театрализованная экскурсия по театру», и это определение точно отражает суть происходящего. Маршрут ведет детей и взрослых через парадные интерьеры и тесные закоулки старинного здания Морского офицерского собрания, открывая зрителю двери в противоречивую историю театра в нетеатральном пространстве.

Сцена из спектакля.
Фото — Серафима Белевич.

Дружелюбная Мышка Динь-Динь-Динь (Наталия Ермолаева) встречает гостей и звонким колокольчиком возвещает начало одиссеи. Сразу задается познавательно-развлекательная форма повествования. Умная Мышка-знайка носит большие очки, она последовательно и дидактично вводит аудиторию в театральную тему: что такое премьера, аншлаг и аплодисменты. Актриса Наталия Ермолаева в этом образе балансирует между социальной ролью экскурсовода-аниматора и персонажем. Как экскурсовод она уделяет внимание рассказам о личностях, внесших вклад в историю, о событиях, которые имели место быть в стенах старого здания. Как аниматор она организует детей и проводит с ними интерактивы. И, собственно, в роли театральной Мышки она рассказывает о том, что такое театр.

Все эти «роли» мерцают, перетекая одна в другую, и даже обнаруживают некоторое противоречие в конкуренции за возможность быть исполненными. Вот, кажется, дети затаили дыхание, увидев загадочную фигуру доброй феи театрального успеха Браво-Бис, и роль Мышки выступает на передний план, актриса входит в раж, азартно рассказывая о причудах этой прекрасной дамы… Но внезапно прерывается, чтобы поймать непоседливого маленького зрителя, внезапно рванувшего вверх по парадной лестнице. Включается аниматор, обуздывающий гуляющее детское внимание, собирающий перед собой тут же активировавшихся последователей юного первооткрывателя, ловко преодолевающих деревянные ступеньки вековой истории. Фея Браво-Бис (ее играет Зоя Миндолина) поет «Вот вы пришли в театр, а здесь театра нету. И это и так, и не так» — и в этих словах буквально отражается суть театральной экскурсии. Продвигаясь наверх, шебаршащаяся процессия внемлет рассказам уже Мышки-экскурсовода о легендарном князе Константине, пушках, картинах и офицерах.

Сцена из спектакля.
Фото — Серафима Белевич.

В таком лирико-напряженном состоянии будут существовать и другие артисты. Ильдар Юсупов и Алексей Милков соединяют в своем ролевом арсенале аниматоров, веселящих детвору, контролеров, бдящих, чтобы дети не затерялись в больших темных пространствах и маленьких светлых коморках, и, собственно, театральные образы — местных супергероев, которых зовут Книжная Моль Бемоль и Древесная Тля Ля-ля. В масках Зорро и в концептуально-ироничных костюмах из подбора они спасают реквизит от старения и страхуют детей на крутой лестнице.

Подобный формат детской театрализованной экскурсии понятен и привычен, однако он неожиданным образом драматично резонирует с пространством и его смысловой нагрузкой. Старинные интерьеры хранят память былого величия, законсервированного в атмосфере музейного трепета перед историей места. Бережно сохраняемые артефакты прошлого, рельефы лепнины, статуи, репродукции полотен и богато оформленные камины соседствуют с маленькими комнатушками, где располагаются театральные цеха, склады, костюмерные и гримерки: театр существует в здании и интерьерах былого Морского офицерского собрания, как в декорациях.

Сцена из спектакля.
Фото — Серафима Белевич.

Экскурсионное шествие формой своей напоминает елочные представления в многочисленных Домах культуры, но с иной тематикой, иным содержанием, которое производит накопительный эффект: «экскурсионности» становится меньше, а «театральности» больше. Информация аккумулируется и переходит в новое качество, когда путь приводит участников в огромный темный зал. В пространстве Большой сцены сходятся воедино две конкурирующие силы — нетеатральной истории и театрального настоящего. В узких кабинетах Морского собрания, в которых располагались подсобные театральные цеха, возникало ощущение вторичного заселения, ощущение того, что нынешняя бытовая жизнь театра вписывается в помещения не органично, конфликтуя с музейностью места в попытках адаптироваться. Но перед лицом портала Большой сцены происходит качественное изменение. Мы попадаем в истинно театральное пространство, а драма заключается в постапокалиптическом его запустении, оно пронизано атмосферой застывшего в прошлом момента. Репертуар театра играется на Малой сцене, а Большая используется крайне редко, и такие случаи — исключение из правил. Да, тут сохранена архитектура театральной сцены: оркестровая яма и рампа, колосники и закулисье — все это бережно хранится, как и раритетные вензеля деревянной лестницы, старинная резная мебель, великолепные канделябры и статуи. Необорудованная сцена, на которой не играются спектакли, производит такое впечатление, словно мы пришли сюда из того будущего, в котором либо театра нет вообще, либо он ушел из исконно театрального пространства.

Сцена из спектакля.
Фото — Серафима Белевич.

Зрители вместе с Мышкой встречают Театральную крысу Клару, в исполнении Дарьи Худяковой она — призрак некогда великой артистки. Погружаясь в воспоминания, Клара рассказывает драму своей жизни: ее возлюбленный, Карл, желая подшутить над ней, в день дебюта актрисы украл у нее коралловые бусы, и кульминационная сцена спектакля была на грани провала. С каждым словом и жестом Клары оживает призрак театральности: во тьме зала яркий луч света выхватывает крупным планом лицо актрисы, она поднимается на сцену и открывает тяжелый красный занавес, доносятся звуки фортепиано, Клара говорит громко, красиво страдает, исступленно заламывает руки. Действие, копившее напряжение на протяжении всей экскурсии, разрождается стихийно воплощающимся призраком спектакля, далекого, как сам князь Константин и его офицеры, ушедшего в прошлое и оставившего после себя драгоценную пыль воспоминаний. В мгновение, когда исповедь Клары начинает обретать очертания классического представления, Мышка ведет зрителей на сцену, и это развеивает волшебство только что возникшей второй реальности. Напоследок зритель узнает, что такое падуги, колосники и фиаско.

Спектакль-путешествие, театрализованная экскурсия по театру, кажется, перерастает сама себя, выходит из берегов и оборачивается театральной рефлексией. Драматические противоречия с удивлением обнаруживают себя вне спектакля как такового, театр ностальгирует по этим противоречиям и не очень понимает, жив он или нет. Скорее да, но если и так, то каково его место в современном мире — остается вопросом.