«Король умирает». Э. Ионеско.
Бурятский академический театр драмы им. Хоца Намсараева.
Режиссер Олег Юмов.

Олег Юмов, новый художественный руководитель Бурятского академического театра драмы, поставил «Король умирает». И это не первое его обращение к драматургии Эжена Ионеско. Когда-то, в 2008 году, будучи совсем молодым режиссером, он поставил «Стулья» на сцене Русского театра Улан-Уде. Я помню этот спектакль, который меня удивил, во-первых, интересом начинающего режиссера к театру абсурда, а во-вторых, тем, что это был очень смешной и печальный спектакль, совершенно лишенный той мрачной серьезности, с которой тогда принято было ставить пьесы абсурдистов. Ученик Сергея Женовача умел точно разбираться в действии и ощущать и понимать смысл и значение образов у Ионеско, который решился написать о том, что такое «небытие», и усомнился в реальности вещественного мира.

Л. Егорова (Королева Маргарита), Б. Цыденов (Король Беранже).
Фото — архив театра.

И вот через много лет новое обращение к классику театра абсурда. «Король умирает» — одна из немногих пьес Ионеско, которая имеет серьезную сценическую историю в российском театре последних десятилетий. Достаточно вспомнить спектакли Патрика Роллена, Слюсарчука, Кокорина, Занусси. Ионеско когда-то, познакомившись с «Тибетской книгой мертвых», обозначил свою задачу: помочь человеку уйти из жизни, избавить от страха смерти. У всех режиссеров с разной степенью трагизма речь шла о смерти, об уходе. У Олега Юмова речь идет о жизни, об освобождении от земного тяготения, о радости свободы. Жанр обозначен в хэштеге как #бурабсурд, то есть абсурд по-бурятски. Это ирония, конечно, но не совсем. Действительно, бурятские зрители чувствуют комизм там, где русскому кажется, что совсем не смешно. Сам Ионеско считал, что в комическом интуитивно ощущается абсурд, и поэтому оно более способно породить отчаяние, чем трагическое. Наверное, в этом парадоксе и заключены комизм и трагизм абсурда.

Художники-постановщики Натали-Кейт Пангилинан и Олег Юмов придумали мир, окружающий короля Беранже, — пышный и избыточный. Всю сцену занимают три гигантских трона — для короля и двух его жен, Маргариты и Марии. К трону короля подниматься приходится по высоким ступеням. Поначалу даже и непонятно, что это стулья, но если учесть, что королю около четырехсот лет и правит он вечно, то кажется, что эти стулья оттуда, из времен великанов. Но мир приходит к умалению, все вокруг постепенно разрушается, сверху все время что-то падает, иногда даже трупы валятся, королевство нищает, скудеет — и правителю не по росту эти огромные стулья-троны. Беранже спотыкается, скользит, и путь наверх дается ему все труднее. Но — кому сейчас легко? И приходится карабкаться и воображать себя великим, повелевающим стихиями и живущим вечно.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В спектакле два состава. Один состав я смотрела на видео, а в театре видела в роли Беранже Баярто Ендонова (которого помню еще совсем молодым героем: он играл Мэкки-Ножа в спектакле Цырена Бальжанова). Его Беранже — «мужчина в расцвете лет», полнокровный, громогласный, пышущий здоровьем. Он капризен, самоуверен, упивается своей властью и своей славой. Он появляется в зале и убежден, что все при виде его должны ликовать. И публика охотно поддерживает короля, а может, любимых артистов? Потому что на видео Беранже играет знаменитый Баста Цыденов, и все тоже аплодируют. (Вспомнилась фраза из старого фильма Курта Хофмана «Прекрасные времена в Шпессарте»: «Что мы умеем, так это ликовать!») Зрителей незаметно втягивают в игру. Они становятся участниками этой фарсовой комедии, переходящей в жестокий гиньоль в той сцене, где король все время падает и пытается подняться (прямо по ремарке Ионеско), потом в драму, а потом в торжествующе-светлый финал.

Маргарита (Надежда Мунконова) одета в черное кимоно, со старинной монгольской прической невероятной величины. Она — это застывшая традиция. Это регламент и церемониал. Она точно знает, как королю нужно жить и как нужно достойно умереть. От нее веет холодом и смертью. Мария в исполнении Арюны Цыденовой — молодая, гибкая, спортивная. Она одета в белое и полна жизни и сострадания. Кажется, даже и любви к Беранже. По крайней мере, так ее играет актриса. Правда, красок маловато, и ее слезы и отчаяние в какой-то момент становятся монотонными.

Вполне обыденная ненависть друг к другу и привычная ревность даже объединяют королев. Они обе должны быть рядом с королем, как его прошлое и его настоящее. Они спорят за власть над ним. И кажется, что прошлое бессильно. Потому что побеждают цветущая молодость и нежность Марии. Да, королева Маргарита права в своих упреках Марии. Надо было заранее готовить короля к смерти. Правитель обязан рассчитывать каждую минуту своей жизни и все свои желания. Монологи Маргариты — это прямо «урок королям». Наизусть бы надо заучивать ее монологи всем женам правителей. И Маргарита во всех этих сценах торжествует, потому что сбылись все ее уроки. Но это торжество неживое, страшное в своей жестокости и беспощадное к живому человеку.

Как и Доктор (Болот Динганорбоев), который с наслаждением произносит свой приговор: проиграны все войны, армия парализована, неизвестный вирус пробрался в ее мозг, ядра плюхаются на землю, сгнили на корню все посевы, овощи стали поспевать лишь в соседних странах… Это бесстрашие труса, которому уже нечего бояться: его величество скорее мертв, чем жив. И его, Доктора, уже некому убить, потому что и Палач — тоже он, Доктор.

Живы здесь три персонажа: королева Мария, служанка Джульетта (Жажан Динганорбоева) и страж. Служанка просто жалеет короля и старается до последних минут служить ему, как и страж (Булат Буралов). Страж предан своему господину, своему божеству. В монологе о величии короля, повелителя, президента артист очень убедителен. Его герой абсолютно верит и в то, что его господин сделал все великие открытия и создал все великие произведения. Простому человеку внушить ложь легко. На это ведь были направлены все силы государства. Джульетта бесстрашна, как нянька, которую некем заменить, и она лучше всех знает прихоти и капризы своего питомца. И как-то скептически, с недоверием слушает о его величии. А Мария пытается удержать Беранже своей любовью и своими слезами.

Л. Егорова (Королева Маргарита), Б. Цыденов (Король Беранже).
Фото — архив театра.

Беранже в исполнении Баярто Ендонова — капризное избалованное дитя. Он ни за что не верит в свою близкую смерть, как не верит ребенок в то, что он может умереть. Да и с чего? Он здоров, крепок, могуч. И все его падения поначалу кажутся какой-то театральной игрой. Но что-то изнутри подкашивает его. Он глуповат и самонадеян, а глупые люди легко пугаются и верят тому, что им внушают. Маргарита внушает и ему, и Марии все, что необходимо, чтобы сломить их и так слабую волю. И как все слабые люди, король труслив. Его старение происходит внезапно и жутковато. Это даже не старение. Это превращение могучего здорового мужчины в слабоумного ребенка. Его усаживают в детское кресло, Джульетта надевает на него слюнявчик и капор, ухаживает за ним, и он впервые задумывается о жизни. Он вдруг замечает, как прекрасно каждое ее мгновение. Отчаянный монолог Джульетты о своей тяжелой жизни по-разному играют обе исполнительницы: Динганорбоева — более иронично и насмешливо, а Галина Гасанова — более обреченно и горько; но даже это лишенное радостей тяжкое существование кажется ему прекрасным и полным смысла. Тоска по жизни, по каждому ее мгновению наполняет Беранже отчаянием. Это боль человека, который полон жизни, и вдруг его почему-то этой жизни лишают. Его, который считал себя всемогущим и собирался только начать думать об уходе, вот как раз сегодня и собирался начать…

Баста Цыденов играет короля совершенно по-другому. Его Беранже стар, и любовь к Марии — его последняя надежда, это любовь старика к молодой женщине в попытке спастись. И, как кажется, он почти сразу верит в то, что умрет. Он пугается и обреченно понимает, что смерть близка и все это правда. Силы его слабеют. Но он не превращается в ребенка. Он бессильный старик. И первая, кого он забывает, это Мария. Его телу больше не нужны касания, объятия, и ей больше нечем держать его. А душа его вспоминает Маргариту, и воспоминания души оказываются сильнее, чем память тела.

Б. Цыденов (Король Беранже).
Фото — архив театра.

Последняя сцена — уход Беранже из жизни — решена совершенно не в традиции русских спектаклей, которые я видела. Здесь нужно вспомнить, что Эжен Ионеско интересовался буддизмом и однажды написал: «Нападать на абсурд жизни — способ избавиться от ее абсурда… где еще искать точку опоры?.. В дзен-буддизме нет прямого ответа, только постоянный поиск просвета, откровения». Для бурятских артистов, режиссеров буддизм — это не просто философия. Это их религия, правда, несколько замешанная на шаманизме (как и русское православие, смешанное с языческими обычаями). И это оказывает серьезное влияние на их театр.

Когда-то один из первых спектаклей двадцатишестилетнего Олега Юмова «Максар. Степь в крови», созданный на основе шекспировского «Макбета», был показан на «Сибирском транзите», кажется, в Барнауле, и там же был выбран на «Золотую Маску». Я тогда впервые поняла, насколько отличается наше, русское отношение к смерти от их взгляда, и как важно это понимать, когда имеешь дело с национальным театром. Все герои в этом бурятском «Макбете» умирали почти с торжествующей радостью. Когда я спросила об этом режиссера, он ответил: «Ну мы же буддисты. Для нас нет трагизма в смерти». Потом я не раз сталкивалась с этим мировоззрением в бурятских спектаклях. Некоторые русские пьесы им прямо противопоказаны, потому что вопросы, связанные со смертью, они играют совершенно по-иному. И в этом спектакле я впервые увидела такую трактовку. Это не было истаивание жизни, переход в состояние смерти, как когда-то у Дмитрия Поднозова в спектакле Слюсарчука в театре «Особняк», или растерянность и трагизм, как у Михаила Окунева в спектакле Вячеслава Кокорина в Омском театре драмы.

В этом спектакле очень важной стала фраза-утешение Марии о том, что Беранже не встретится со смертью, потому что пока он здесь, смерти нет, а когда она придет, его уже не будет. В спектакле Юмова смерти действительно нет. Нет ее безобразия, ее ужаса, нет угасания физического тела.

Проводником Беранже становится Маргарита. Она освобождает его от тяжелой мантии, похожей на гигантское ватное одеяло, в которую король все время кутается, таскает ее, и освобождает его от империи, от всех его обязанностей. Беранже полностью подчиняется ей. Но освобождается и она. От своей царственной прически, от своей тяжелой ревности, от своих женских обид. Надежда Мунконова играет красивую просветленную женщину, которая помогает Беранже почувствовать не смерть, а освобождение от всех земных оков — от тяжести ног, от вязкости слов, от сутулых плеч, от воспоминаний, от чувств. Ее монолог — это путь, по которому она ведет короля. Он поднимается на трон и становится почти тенью, силуэтом, плохо различимым в высоте. В спектакле, где короля играет Баярто Ендонов, он слушается ее, как ребенок, который подчиняется своей матери, идя через тяжелые испытания. Актриса произносит свой монолог, обращаясь к залу, но как будто видит путь короля и предупреждает его об опасностях. А Баста Цыденов освобождается от мантии, расправляет плечи и как будто молодеет, сбросив тяжесть, накопленную всей жизнью. Вообще, последняя сцена — гимн победе духа над телом, гимн свободе.

Если это и есть бурятский абсурд, то он явно дает не урок смерти, а урок жизни.