«Агамемнон». По мотивам одноименной трагедии Эсхила.
Рязанский областной театр драмы.
Режиссер Василиос Самуркас, художник-постановщик Федор Федоровский.

В спектакле Василиоса Самуркаса Клитемнестра (Мария Звонарева) не просто убивает Агамемнона (Роман Горбачев) за сценой, она выкатывает холодильную камеру с убитым мужем, показывает всем его отрубленную голову и с удовольствием обмазывает руки его кровью, облизывает их, упиваясь местью и торжествуя. Но странным образом кровавое пиршество царицы не заставляет содрогнуться от отвращения, не поражает своей чудовищностью, а вызывает (хотя, может, только у меня) эстетическое наслаждение игрой актрисы. Она словно завораживает!

Сцена из спектакля.
Фото — Евгения Сосулина.

Забравшись на холодильную камеру, как на постамент, и надев длинный окровавленный плащ, Клитемнестра Марины Звонаревой становится величественной и бесстрашной победительницей. Она отомстила! Отомстила за гибель дочери Ифигении, которую муж принес в жертву богам ради войны только за тем, чтобы ахейские корабли могли поплыть к Трое.

На этом фоне морализаторские изречения старушек и старичков из Хора Аргосских старцев кажутся жалкими всхлипами, они произносят свои осуждающие реплики и падают один за другим в яму-преисподнюю.
А на сцене продолжает вращаться дворец в форме корабельного носа (художник-постановщик Федор Федоровский), наверху которого стоит Клитемнестра, а по крутому подъему безуспешно пытается подняться Эгист (Андрей Блажилин), все время скатываясь и падая вниз. До этого так же безуспешно по крутому подъему, покрытому пурпурной дорожкой, пытался подняться Агамемнон. Но царица остается недосягаемой.

Впрочем, уже в первом выходе Клитемнестры режиссер дает понять, что перед нами не просто царица, а женщина дела: она выходит в рабочей одежде — в комбинезоне цвета хаки, ведь все 10 лет, что шла война, именно ей приходилось управлять страной. А о силе Клитемнестры свидетельствует свернутая пурпурная дорожка — символ военной победы, тяжесть которой — ее цена. Этот груз победы в 10-летней войне не может удержать целый Хор, но несет на своих плечах царица.

Мария Звонарева, известная по кино и сериалам, пять лет назад вернулась в Рязанскую драму, однако Клитемнестра — это первая значительная роль в театре, достойная ее дарования.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгения Сосулина.

Василиос Самуркас, греческий актер, окончивший мастерскую Е. Каменьковича и Д. Крымова в ГИТИСе, пытается, что называется, породнить русский театр с древнегреческой трагедией, показывая, что античные тексты — не архаичные памятники, высеченные из мрамора, а живые пьесы с человеческими страстями. Он уже поставил в московском Театре им. Ермоловой «Медею» Еврипида. И вот теперь Эсхил на сцене Рязанского театра драмы.

Судя уже по этим двум постановкам, режиссера волнует тема женщин, которые совершают жуткие преступления, и режиссер остается на их стороне.

И в московском, и в рязанском спектакле консультантом выступает доктор искусствоведения Дмитрий Трубочкин, известный специалист по античному театру.

Осовременивая пьесу, Самуркас дает понять, что сюжет не привязан ко времени. Об Античности напоминают отдельные детали в костюмах (художник по костюмам Ютта Роттэ). Так, военная форма персонажей — нечто среднее между хитоном и гимнастеркой. Вестник появляется в пальто защитного цвета, костюме и при галстуке, но в античном шлеме. Хористы одеты в шляпы, береты, пиджаки, пальто, плащи.

Хор Аргосских старцев состоит из мужчин и женщин. Молодым актерам (Вячеслав Мельник, Мария Конониренко, Борислав Носатов, Владислав Пантелеев, Анастасия Сылка, Анастасия Дягилева, Полина Бабаева, Виталий Шишпанов) приходится ходить на полусогнутых ногах, жестикулировать дрожащими руками, говорить дребезжащими голосами. Но поют они молодо и чисто. Партия Хора (композитор Анастасия Дружинина) в музыкальном плане разнообразна стилистически и сложна по исполнению. Хор звучит красиво, делая спектакль практически музыкальным произведением. Музыка создает атмосферу и настроение. Но в спектакле аргосские старцы — это просто городские обыватели, проводники зрителей, они помогают понять «предлагаемые обстоятельства», комментируют происходящее, обсуждают и создают массовку.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгения Сосулина.

На роль Агамемнона режиссер выбрал Романа Горбачева — актера лирической тональности. Поэтому, несмотря на весь его мужественный облик, мускулистое тело и лицо, иссеченное шрамами, его речь совсем не похожа на речь солдата — никакой солдафонской жесткости и грубого напора. Тем самым режиссер подчеркивает разницу в темпераментах, где муж явно уступает жене.
Кассандра (Дарина Строкина) — девочка в коротком хитоне, с набеленным лицом, черным ртом и черными треугольниками глаз — выглядит страшной. Так же страшно звучат ее пророчества, которые она, словно монстр, изрыгает против собственной воли.

Стремясь показать, что пьесу Эсхила, как и прочие античные тексты, не следует воспринимать чересчур серьезно, Василиос Самуркас насыщает спектакль смешными сценами. Так, если в тексте монолог Дозорного, который открывает трагедию, читать довольно скучно, то в спектакле в исполнении Никиты Левина этот эпизод звучит живо и смешно. Актер играет солдата, которому до чертиков надоело тянуть служебную лямку, и больше всего на свете он хочет нормально выспаться.

Вестник (Валерий Рыжков) приносит с собой золотые лопаты. Сообщив великую весть, что Троя пала, он раздает инвентарь хористам и ложится умирать. Но Клитемнестра мешает погребальному обряду, и Вестнику снова и снова приходится вставать и отряхиваться от земли. А потом и вовсе идти выполнять поручение царицы, забрав обратно лопаты.

И самый главный, поражающий воображение и в то же время смешной и пародийный, эффект — это явление Агамемнона. Царь-победитель появляется не на колеснице, как в пьесе, а как бог из машины. Вот только машиной здесь служит огромный, во все зеркало сцены, надутый черный парашют, на котором Агамемнон очень медленно спускается к своим подданным. Парашют — это еще и намек на популярный слоган «Рязань — столица ВДВ» (здесь находится единственное в стране десантное училище). А затем Агамемнон в шлеме с плюмажем молча стоит, как истукан, принимая желтые розы от ликующих граждан — хористов — и выслушивая их хвалебные речи.

Сцена из спектакля.
Фото — Евгения Сосулина.

Смешон и Эгифт (Андрей Блажилин). Одетый в кожаный костюм, он появляется с фотоаппаратом, огромной пачкой фотографий, обмотанный, как шарфом, фотопленкой. Эгифт суетливо показывает кадры, свидетельствующие об убийстве его братьев и отца. Так же суетливо пытается забраться в холодильную камеру к Клитемнестре, роняет фотографии в кровь Агамемнона. А царица поднимает их, продолжает мазать кровью, как бы ненароком замарывая невинные жертвы прошлого кровью настоящего.

И вместе с тем именно она, преступница, оказывается в спектакле единственным персонажем, наделенным мощным темпераментом, характером и масштабом. Все остальные как бы блекнут, по воле режиссера, на ее фоне — они играют частную историю, и только Клитемнестра Марии Звонаревой воплощает собой трагедию, где в неразрешимом противоречии сталкиваются война, материнская любовь, справедливость и возмездие.