«Фабричная девчонка». А. Володин.
Русский драматический театр Уфы.
Режиссер Григорий Лифанов, художник Ирина Сайковская.

Пьеса Александра Володина начинается со съемок киножурнала в отдельно взятой комнате некоего фабричного общежития. Образцовая обстановка — скатерть на столе, книги на полке, — и образцовые же работницы Женя, Леля, Надя размещены в пространстве так, чтобы создать идеальную картину. Оператор снял свое кино и устранился.

А читатель/зритель, напротив, получает возможность посмотреть, что из себя представляют фабричные девчонки за рамками киноиллюзии. Так уже в экспозиции пьесы сталкиваются кино и реальность. Но если кино как визуальное медиа превращает все в красивую сказку «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…», то беда приходит в фабричное общежитие с другого фронта медиаиндустрии. Только отсняли киножурнал, как сверху спускают заказ на разоблачительную статью в газете под заголовком «Нам стыдно за подругу». Заказ есть, тема есть, значит, и героиня опуса вот-вот должна обнаружиться аккурат в той же образцовой комнате. И вот, выполняя редакционное задание, хорошая девушка Леля пишет донос на хорошую девушку Женю…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Режиссер Григорий Лифанов, поставивший «Фабричную девчонку» сначала в Севастополе, а потом в Уфе, увидел всю эту историю будто сквозь объектив старой телевизионной камеры и превратил своих «Фабричных девчонок» в красивый легкий музыкальный спектакль в лучших традициях новогодних «Голубых огоньков» или «Старых песен о главном». Прекрасная ретроиллюзия: фабричные девушки, все в сногсшибательных платьях в горох и лакированных лодочках, танцуют и поют в своей образцовой комнате, легко трансформирующейся у нас на глазах в парк культуры и отдыха. Они смешные, слегка шаржированные обаятельно-советские девушки: актрисы Лариса Капустина (Женька), Татьяна Ахроменко (Леля), Анна Бурмистрова (Надя) так попадают в типажи советского кино, так убедительно создают эту киноиллюзию, что мы поначалу совсем забываем о той трагедии, которая неизбежна в володинской пьесе. Но пьеса Володина — не лирическая комедия. Как отреагировала Женька в спектакле на публикацию в газете? Расстроилась, конечно, но не так чтобы слишком, иначе жанр легкой музыкальной истории порушится. А саму Лелю будет ли угнетать чувство вины? Тоже будет, но не слишком — жанр другой. И уволенная с фабрики с волчьим билетом Женька здесь не так уж и сломлена. А тоталитарная шестеренка Бибичев (Вячеслав Виноградов) в спектакле ну вылитый Ксан Ксаныч из «Девчат». Вроде бы все по сюжету, и все конфликты пьесы играются — но легче, безобиднее, чтобы не потерять обаяние, ретрошарм.

Сцена из спектакля.
Фото — «Вечерняя Уфа».

Так пьеса Володина — по сути своей антисоветская, разоблачительная, в которой живой человек у нас на глазах размалывается двумя машинами пропаганды: телевидением и прессой, — превращается в праздник ностальгии по никогда не существовавшей прекрасной Стране Советов, где были такие прекрасные лица (а у актеров они и правда прекрасные), такие прекрасные одежды, песни, светлые чувства…

Контрапунктом всему этому «Голубому огоньку», будто споря с ним, существует один персонаж — вахтерша Клара Павловна (Валентина Гринько), похожая на поэта Ахматову, она держит на видном месте портрет Пастернака (!) и изъясняется стихами. Она немым укором взирает на собрание партячейки, а на Женьку смотрит, как на коллегу по несчастью. Эта откровенная диссидентка с Пастернаком под мышкой и по языку персонаж совершенно не володинский, плод фантазии режиссера, но именно таким образом где-то на периферии, на обочине спектакля режиссер затевает проблемный разговор, рифмует читающую в финале вахтершины стихи Женьку с ней, досказывает, таким образом, дальнейшую судьбу героини.