«Зачарованный смертью».
Проект Влада Демченко (Москва)
Эрос, как движущая человеком сила страстей и желаний, наиболее наглядно проявляется в поведении ребенка — особенно ребенка, что называется, «заласканного». Ему весело — он громко смеется. Ему грустно — он громко плачет. Хочется движения — бегает, хочется внимания — виснет на ближайшем взрослом, как обезьянка. Недоволен — кричит, а может и на пол упасть, молотя ручками и ножками… Витальность, прущая изо всех пор невинного тельца, право же, способна вызвать созерцательный интерес и умиление вполне искренние. Не взирая на то, что ее проявления в данном случае вряд ли можно считать произведением искусства.
Витальность, продемонстрированная Владом Демченко на пресс-конференции, посвященной началу его гастролей в Петербурге — практически тот самый завораживающий случай. Увлеченность артиста и страстное желание заразить ею будущих зрителей достигли цели, как минимум возбудив любопытство к «скандальному проекту» по мотивам японской прозы и поэзии (честно говоря, обилие громких имен и престижных наград в пресс-релизе интриговало куда меньше). Собираясь посмотреть спектакль «Зачарованный смертью» мы и вправду ожидали и побаивались быть шокированы его обещанной исповедальностью, которая откроет нам какие-нибудь неизведанные стороны японской культуры…
Как оказалось впоследствии, и скандальность, и откровенность, и даже «японскость» проекта далеки от обещанной превосходной степени. Спектакль, показанный на малой сцене БТК выглядел невинным, подобно младенцу, в истерической ярости по поводу недостижимой игрушки выкрикивающему сквозь чистейшие и горчайшие детские слезы ему самому непонятные непристойности.
Сценография — в черно-красно-белой гамме, разумеется. Черные тросы, натянутые попарно, образующие крест (почему-то — европейский христианский символ мученичества). Белые разнокалиберные чемоданы расставлены в углах сцены. Белоснежные рубашки на плечиках — аллегория упорядоченного социума, которого бежит и боится герой. Кульминация — переодевание в мамино кимоно и маску с прической гейши, стыд и ужас застигнутого за этим мистическим перевоплощением мальчика, решение скрывать свою «ненормальную» природу за маской вежливости и прилежания… Знаменитые хокку, произносимые преимущественно с надрывным рычанием. Пластика, неровно имитирующая то детскую неловкость, то оргиастическую дрожь, стремящуюся перейти в конвульсивную агонию.
И, наконец, стук оторванных пуговиц по планшету — душа рвет оковы косной морали и бренного тела. Из белого чемодана вылетают четыре тропические бабочки (четверка в восточной нумерологии — число смерти), и, немного поблуждав в полумраке, садятся на мягко обвисшую рубашку, из которой за несколько минут до того «вылетел» в направлении софитного луча полнокровный, яростно мимирующий артист, «зачарованный смертью»…
В перечисленном наборе вполне клишированных и не слишком тонко стилизованных выразительных средств спектакля ничто так и не смогло вызвать зрительский шок, ибо было исполнено с недюжинным темпераментом и полным отсутствием рефлексии. Вот обреченных на скорую гибель бабочек было жаль неимоверно!
Что же касается Японии… не удержаться от изрядно клишированной аналогии! Детей японцы растят в абсолютной вседозволенности — но и для них в пять лет наступает время нерушимых ритуалов и жестких (а порой, и жестоких!) традиций. Их Эрос оказывается немилосердно обуздан, по сути, так же, как и его антипод-близнец Танатос — для которого в этой культуре также предусмотрена традиционная форма. Может быть именно с ней, с традицией, борется, и в этой борьбе «погибает» абсолютно не окультуренное ни традицией, ни школой страстное актерское существо? К сожалению, перенасыщенное эмоциями исполнителя и бедное драматургической логикой действие спектакля не дает внятного ответа…
А вот бабочек, повторимся, жалко.
У меня на этом спектакле случился эффект дежавю. Дело в том, что я уже видел этот спектакль в исполнении берлинского театра «Русская сцена» в постановке Инны Соколовой-Гордон на прошедшем в этом году фестивале «Монокль». Видел в прямом смысле слова. Проект Влада Демченко явился буквальной калькой немецкого спектакля, начиная со сценографии и заканчивая мизансценами. В сети есть отрывки из немецкой версии, так что любопытный зритель может сравнить оба проекта. Скажу только, что актёр Андре Мошой попытался «прочесть» роман при помощи ритуальной маски. Его явный европейский акцент вместе с чётким произнесением каждой фразы и почти рубленной, армейской фразировкой не мешал, а наоборот, только помогал приблизиться к лаконичной стилистике оригинального текста романа «Исповедь маски». Соединив почти ритмизованную прозу Мисимы с пластикой, напоминающей японский танец буто, авторы немецкой версии погружали зрителя в ритуал воспоминаний, построенный на разматывании клубка жизни до изначальных, чистых впечатлений, которые захлёстывали героя настолько, что доводили его до самоубийства. В этой версии явно чувствовалась связь с самим Мисимой. Кстати, инсценировка в немецкой версии была сделана Соколовой-Гордон. В спектакле Демченко текст звучит один в один. Софья, скажите, а в пресс-релизе указан режиссёр проекта и автор инсценировки? Спрашиваю, потому что на сайте проекта режиссёра не обнаружил, равно как и автора инсценировки. Момент авторства спектакля меня как-то сильно заинтересовал, поскольку Мисима не такой уж частый гость на русской сцене, чтобы так заметно повторяться.
Что касается самого представления, то на мой взгляд спектакль «Зачарованный смертью» получился излишне изнеженным и очень рыхлым. Символьный ряд, которым буквально пронизано действие, проработан не совсем внятно и не всегда считывается, вызывая раздражение и ощущение европейско-японской свалки, чего, кстати, не было при просмотре немецкой версии. Мисима в этом смысле сложный автор. За кажущейся европейскостью его прозы скрывается японская душа. Это ли не повод для исповеди, тем более для исповеди маски? В немецкой версии попытка проникнуть под маску радовала, в русской — нет. В немецкой версии — это была сценическая версия романа, в русской — наивная стилизация, скрывающая под маской скандальности простую ассоциативную игру в японскую символику с точки зрения пусть и русского, но европейца. Но тогда у меня возникает вопрос, а причём здесь Мисима?
Алексей, на пресс-конференции Влад Демченко объяснил отсуствие фамилии режиссера тем, что в проекте работало несколько постановщиков, которые впоследствии предоставили право авторства исполнителю (по большей части вывстроившему спектакль самостоятельно). Насчет автора инсценировки не поручусь…
«Зачарованный смертью» — поистине «проект В.Д.», о чем свидетельствует, на мой взгляд, сценическая форма, которую мы наблюдали…
Любопытно было бы увидеть и немецкую версию, но пока что петербургский зритель не имел такого счастия.
Спасибо, Анна, за информацию, но вынужден повториться, отвечая на ваш комментарий. Петербургский зритель имел возможность видеть спектакль берлинского театра «Русская сцена» на фестивале «Монокль» в феврале этого года. В сети даже есть несколько отрывков из немецкой версии и вы можете их легко найти.
» Уважаемый «Алексей Исаев!
Мне остается Вас только пожелтеть!
Ваш комментарий — попахивает заказухой и даже понятно — от кого — от ….. ( не буду их называть слишком много чести — … этим ….) !
достаточно сказать — что именно » Зачарованный смертью» назван японским министром печати и информации Акирой Имамурой- после просмотра по настоящему японским!!!!!, не говоря — что японец по происхождению Морихиро Ивата сказал о спектакле » я чувствую японский дух!» не говоря об аншлагах на всех пяти представлениях!
С уважением создатели спектакля!
Да, забыл — на счет » берлинской кальки» — мы отказались ехать на данный фестиваль в силу нецелесообразности оного ( а поехала плохая копия заснятая на не законно на видимо камеру режиссером немецкой кальки 6 марта 2010 года в Москве!( тому слишком много сведет елей)
Удачи!
Простите, но разговоры о клише и «плагиате» — бусинки и мелочевка. Давайте говорить прямо? Это неприятно уже с эстетической точки зрения. А «драматизьм» провоцирует на истерический смех. Что должен чувствовать зритель, когда, придя в театр и развернув буклет, он на первой странице читает: «театр — это изысканный вкус. Такой же, как вкус коньяка такой-то фирмы..». Даже не пошленько, а как-то так с размахом — глобально Пошло.
Кстати, одну из прекрасных экзотических на последнем спектакле маэстро, усердно кланяясь, размазал каблуком по полу. Дважды. Наступил и подтвердил.))
Вита Чушкина!
Да — Вы не простой зритель — а слишком простенький! — даже » глобально» простой!
Вам рекомендую — сидеть дома перед телевизором и ( если вам драматизма не хватает — смотрите телевизор — оперативные новости!)
А на счет коньяка — это спонсоры — это нормально — но думаю не для Вас!
Много увожаемый автор и дорогие комментирующие!
Я была на этой восхитительно-тонкой премьере блистательного драматического актера Демченко!
У меня складывается впечатление — что Ваша главная цель это само выразится за счет прекрасного спектакля; показать» свой ум и интеллект»!
меня до глубины души тронул — этот удивительный трагичный спектакль!
и лично мне все равно- японский он или нет!- это настоящее искусство ради которого мы зрители и ходим в театр и приобретаем билеты!
Демченко — потряс меня своей пластикой рук;искренностью и откровенной исповедальностью!
А вы пытаетесь ущипнуть его неуловимый гений — я думаю что для Вас это не возможно!- ему дано парить ; а Вам лишь ползать!!!!
Ирина, вы некорректно защищаетесь. Судя по фразе «мы отказались ехать на данный фестиваль..» могу понять, что вы лицо заинтересованное и являетесь или одним из создателей спектакля, или «сырихой» (слово не оскорбительное). Поэтому довольно странно для Вас подобным образом комментировать отзывы зрителей. Рекомендацию я, конечно, учту, но вряд ли ей воспользуюсь. Щипать гениев – тоже увольте. Каждый имеет право на самовыражение «в своем кругу». Но заманивать через кассу зрителя «бабочками невероятной красоты», «невероятной аурой» и прочим удивительным-сенсационным (разве что пиарщики постарались, подбирая эпитеты к описанию «театрального чуда») на обнаженную претензию, а потом махать кулаками, отстаивая «гениальность» того, что без коньяка никак уж не продается – не смотрится солидным и убедительным. Спектакль слабый и это очевидно, и с коньяком, и с ужином для прессы, со всеми удобствами и бонусами. Просто потому что азов сценической грамоты не отменит даже самый солидный спонсор.
Ирина, назвав Виту «простеньким зрителем» Вы пробудили во мне интерес. Будьте добры,поясните, на какого зрителя рассчитан спектакль? На сведущего, праздного, имеющего театральное образование?Возможно тогда все встанет на свои места и часть претензий отпадет сама собой? Театр/ спектакль может быть ориентирован на ту или иную аудиторию, но, мне кажется называть зрителя (любого) «простеньким» — это уже явное неуважение к оному.
Уважаемая Григорьева Ира. Я никак не могу поддержать ваш не совсем мне понятный переход на личности, но готов говорить с вами о спектакле и могу вас уверить, что пишу только о том, что вижу, а не то, что вы или кто-либо другой хотят от меня услышать. Мне не совсем достаточно того, о чём вы говорите в своём комментарии. Хочется подробностей. В связи с этим очень даже хорошо, что вы являетесь одной из создательниц проекта «Зачарованный смертью», потому что сможете назвать здесь, кто же всё-таки является режиссёром этого спектакля и кто инсценировал для вашего проекта роман Юкио Мисима «Исповедь маски»?
Уважаемые участники дискусии! Кажется, пора и мне вставить свои 5 копеек. Сразу представлюсь: Илья Гордон, менеджер театра «Русская Сцена», г. Берлин.
Как можно прочесть на отсканированном приглашеним на первый прогон этой работы (тогда она еще называлась «Исповедь Маски», http://www.russkaja-szena.de/html/Programmka_progon.pdf), режиссер-постановщик — Инна Гордон, моя жена (полностью Соколова-Гордон). Она же и автор инсценировки. В программке этого не указано, но это зарегистрированно в РАО (Российское Авторское Общество) . А Ирина Григорьева — PR-директор проекта.
Проект готовился параллельно: в Берлине с актером Андрэ Мошоем и в Берлине и Москве с Владиславом Демченко. Так как актеры очень разные, и спектакли получились с самого начала не идентичные: напрмер, требовать от Демченко пластики на уровне Мошоя просто невозможно. Кто понимает, поймет. Да, и бабочек там не было.
Прогон московской версии прошел в начале марта 2010г в театре Р. Симонова. Этот прогон снимался нами на видео.
Мнение режиссера было таково, что после этого прогона еще надо много работать. Демченко и его команда восприняли это на свой лад: выбросили отовсюду упоминание о режиссере, авторе инсценировки и сценографии (напоминаю — Инна Соколова-Гордон), добавили бабочек и сменили название.
Не знаю, за что досталось питерскому фестивалю «Монокль» (о «нецелесообразности оного»), но на московском фестивале моноспектаклей «Соло» в прошлом году мы сыграли этот спектакль дважды за один вечер :Демченко в 18:00, мы — в 21:00. Очень классно было читать и слушать комментарии людей, кто, не зная всей закулисной информации, видели два спектакля за один вечер и не могли не сравнить…
И, кстати. Я, прожив более двадцати лет за границей, видимо, пропустил какую-то реформу правописания. А что, теперь можно писать «Много увожаемый» «Мне остается Вас только пожелтеть» и без знаков препинания? ведь не все же это очЕпАтки…
:-))
Ага, комментарии григорьевой иры и светланы николаевны (так — с маленькой буквы они именуют сами себя) поразительно похожи по стилю, по ошибкам и даже по употреблению маленьких букв в начале своих имён.
А еще они по стилю очень напоминают тот отзыв, который меня отвратил от покупки билета на этот спектакль. На «Билетере.ру» как-то сразу появился отзыв о том, что в Москве на этот спектакль не попасть и в общем «вау», что этот спектакль приезжает. Как-то уж больно неестественно это всё выглядело, учитывая, что в Москве никакого ажиотажа не наблюдалось. Почему-то сразу возникло ощущение, что меня пытаются надуть. Оказывается-то, что не беспочвенное ощущение.
Уважаемый PR-менеджер, не считайте людей дураками.