Сегодня, 1 марта, Студия театрального искусства (СТИ Сергея Женовача) празднует свой первый юбилей. 10-летие театра пришлось на не очень подходящий для радости и ликования день траурных шествий, мрака, похоронно-отчаянного настроения в стране, пришедшей к какой-то очередной (кажется, что последней) точке невозврата, беспредела…

Но вот подумалось — это так правильно, что день рождения именно СТИ именно сегодня: среди бедлама, ужаса и раздора уже 10 лет стоит и работает уникальный (для меня любимейший) театр, занятый сохранением разбазаренного, утверждением забываемого, накоплением пущенного с молотка…

Его, этого театра, голос тих и интонации нервны — как у самого Сергея Васильевича Женовача (театры всегда похожи на своих авторов). Это театр-стоик, среди эстетических смут и театрального невежества сохраняющий свое «святое писание» — профессионализм и свою веру в настоящий психологический театр. Сегодня — на всеобщем театральном разгуляе империи времени упадка — он похож на катакомбную церковь, в которой служат учению, соблюдают правила и сохраняют русский психологический театр, в общем, одетый сегодня в рубище юродивого и стократно осмеянный новыми театральными вождями разваленной империи, разучившейся делать, сеять и пахать. СТИ — театр строгих правил, тренинга и муштры. «Мы не писаем, не какаем, читаем тору», — шутили о них еще недавно, но вот кругом все загажено теми, кто «писал и какал», а они, женовачи, поколение за поколением сидят и читают эту самую «тору», и на их прекрасной «станиславской» фабрике, в прекрасном доме Боровского-младшего — чисто и тепло, в фойе стоит общий зрительский стол, и «многоуважаемый шкаф» жив и хранит чашки-ложки-книжки-идеи-память дома…

Это Дом строгих правил. Пример (отвлекусь). Не так давно я упрашивала Женовача приехать на Володинский фестиваль с «Петушками» — отказал. Потому что — «не обижайтесь, Марина, репетиции, у нас должна быть дисциплина…»

Понятие ДОМА — важнейшее для Сергея Женовача, хотя ученики его, о которых когда-то мы говорили с ним и которых — поименно — представляли в журнале в момент их профессионального рождения, ставят по всей России. А потом много-много писали об этом Доме, отпочковавшемся от «милого старого дома» фоменок.

С творчеством Женовача и его «рода» (условно «захудалого», то есть сохраняющего уклад и нравственные принципы, как и герои их удивительного спектакля связан для меня очень важный вопрос о сценической простоте. В словаре Даля написано: «Простота сердца, прямота, искренность, откровенность… простая вещь, простое дело, обиходное, не мудрое и не мудреное… Ходить, держать себя просто, прямо и без вычур…» Вот цитатами из Даля можно было бы и ограничить разговор о театре Женовача: именно — без вычур, а еще, пожалуй, полезно вспомнить про простые вещества, «которые почитаются основными, не разлагаемыми».

В СТИ не разлагаемы понятия о профессии, таланте, воле, дисциплине, жизни в искусстве, вере в сложные предлагаемые, сострадании, действенном анализе, уважении и вдохновении…

С днем рождения, дорогие! Редко бываю в Москве, а так бы все ходила и ходила…