«Санкт-Петербург вне себя» на фестивале «Точка доступа».
Драматург — Анна Ильдатова, режиссер — Мартин Шик.

Кто такой Рем Колхас знает, вероятно, не так уж много людей. Гораздо больше известна, например, Заха Хадид, которая начинала карьеру в его архитектурной мастерской ОМА. Так что этот проект «Точки доступа» выполняет еще и просветительскую функцию. Первое издание «Нью-Йорк вне себя» вышло в 1978 году. К этому моменту Колхас только начал завоевывать признание как практик. Книга существенно повлияла на коллективное восприятие большого города и его среды, приобрела культовый статус у архитекторов, искусствоведов и тех, кого принято называть красивым словом amateur. Русский перевод, правда, появился лишь в 2013 году. Остроумная идея взять текст об американском умышленном городе и соединить его с архитектурными реалиями, ландшафтом и пейзажами российского умышленного города принадлежит театроведу Анне Ильдатовой. Колхас исследует несколько исторических пластов: собственно архитектурный, а вместе с ним культурный и социальный. Нереализованные проекты и рухнувшие с ними надежды, утопические фантазии и стереотипы восприятия этого города становятся предметом изучения для одного из самых авторитетных архитекторов последней трети ХХ века и нового столетия. Посему было очень любопытно увидеть — услышать как режиссер Мартин Шик распорядится текстом, ставшим в свое время манифестом, и где так удачно для Петербурга исследуются идеи утопичности и химер.

Сцена из спектакля.
Фото — П.Назарова

Для «Санкт-Петербург вне себя» Шик выбрал жанр экскурсии по рекам и каналам: внешняя логика сразу же задала направление логике внутренней. Пассажиры поднимаются на прогулочный корабль и рассаживаются по местам: кто на открытой палубе (в жару это оказалось серьезной ошибкой), более предусмотрительные идут в салон. Невидимый экскурсовод представляется и плавание имени Рема Колхаса начинается. Драматург выбрала фрагменты, в чьем содержании обнаруживаются явные или неявные рифмы петербургских и нью-йоркских объектов и локаций. Так, внутреннее устройство Васильевского острова оказывается схожим с Манхэттеном. Петроградский район — наш Лонг-Айленд, ЗСД почти равно Бруклинский мост. И так далее. Самой удачной оказалась часть про Эмпайр-стейт-билдинг — Лахта Центр. «…. Своего рода — автоматическая архитектура, сознательное подчинение всех его авторов — от бухгалтера до слесаря — процессу строительства», — зачитывает диктор, и остается только поражаться точности и своевременности определений. Однако путешествие больше запоминается не такими удачными созвучиями, а актерскими выходами: артисты то визуализируют презентацию безопасного лифта, устроенную Элишей Отисом на выставке в Кристалл-Паласе, то азартно входят в роли мертвецов из представления «Конец света», то демонстрируют фотографии упоминаемых здесь нью-йорскских мест, а под финал слушателей-зрителей ждет балетный дивертисмент в исполнении «Собора Воскресения Христова на Крови», «Адмиралтейства», «Зимнего дворца» и, вероятно, «ЖК „Монблан“». Что, вероятно, является отсылкой к балету «Силуэт Нью-Йорка», показанному на костюмированном балу 23 января 1931 года: Колхас рассказывает о нем в главе «Теоретики небоскреба». Но происходящему катастрофически не хватает качества исполнения и иронии, что наводит на мысль о растерянности Шика, не вполне понимающего как же с колхасовским текстом все-таки поступить.

Сцена из спектакля.
Фото — П.Назарова

Пространство корабля, например, используется до обидного мало: актерские представления происходят исключительно на открытой палубе, что из этого видят сидящие в салоне — загадка. Объекты и локации в основном живут параллельно произносимому и не всегда отчетливо слышному тексту. К тому же, у части пассажиров на поиск в петербургском пейзаже упоминаемых зданий уходит время, а речь экскурсовода вместе с теплоходом меж тем двигаются без остановки. Чтобы добиться негласной цели — найти новый ракурс для уже ставших общими мест и убрать замыленность взгляда — автозамены одних слов другими (вместо нью-йоркский читаем петербургский), не слишком хорошо разыгранных этюдов и копий фотографий попросту недостаточно. В первоисточнике, помимо уже всего перечисленного, заходит речь и о так называемой теории манхэттенинзма. То есть о том каково это — жить исключительно в рукотворной реальности, в мире реализованных фантазий, даже самых безумных. Про Нью-Йорк архитектор Колхас все детально разъяснил еще сорок лет назад. А вот для петербургской действительности, у которой к тому же предостаточно собственных сюжетов и мифов, режиссер Шик внятную аргументацию ищет чуть ли не наощупь. Впрочем, путешественникам-то никто не мешает просто насладиться окружающими видами по пути туда и обратно.

PS. Заявленную тему можно развивать и дальше: авторитетных работ по урбанистике предостаточно. Взять, например, чрезвычайно любопытный «Городской конструктор» Витольда Рыбчинского. Или «Образ города» гуру урбанистов Кевина Линча. Или «Двадцать минут на Манхэттене» Майкла Соркина (не путать с Аароном Соркиным). А можно, наконец, обратить внимание и на отечественных экспертов в этой области и адаптировать к театральным запросам, скажем, «Город без границ» Вячеслава Глазычева.