«Лысая певица». Э. Ионеско.
Театр «Линии» (Ростов-на-Дону).
Режиссер Александр Огарев.

Эжен Ионеско написал свою первую пьесу, «Лысая певица», изумившись тому, как построены диалоги в учебниках английского языка. Фразы в них неопровержимо верны и в то же время коммуникативно бессмысленны. «Пол находится внизу. Потолок — наверху». Из очевидности сообщаемого рождается ощущение странной новизны и парадокса, а также — разочарование в познавательных способностях речи.

Сцена из спектакля.
Фото — Наталья Малицкая.

Александр Огарев ставит «Лысую певицу» далеко не в первый раз — на разных сценах, с разными художниками, с характерной для его постановочного стиля экспрессией. У драматурга абсурд — в точно выверенных речах, но режиссер заостряет парадоксы активным, порой отчаянным действием. И если Ионеско сокрушается по покинувшей человечество логике языка, то Огарев — по оставляющему мир огню любви. И в 2025 году эта тема звучит неожиданно сильно.

Небольшая сцена (унаследованная «Линиями» от театра «18+») усыпана чем-то черным — позже мы убедимся, что это пепел. Соавтором режиссера в построении мира спектакля стала художница Ирина Андрющенко, автор костюмов и анимации. Задник камерной сцены занят экраном, на который по мере развития действия проецируются преимущественно монохромные рисунки, наивно-детские по стилю, ассоциативно связанные с текстом; экраном работает и наклонная конструкция-подиум слева, похожая на каморку под отсутствующей лестницей.

На краю пепелища стоит вполне респектабельный диван, где респектабельная пара Смитов ведет свои разумные и бессмысленные беседы: «Вот и девять часов. Мы ели суп, рыбу, картошку с салом и английский салат. Дети пили английскую воду. Мы сегодня хорошо поужинали». Миссис Смит (Ольга Щелокова) — в белесых кудряшках и в таком же приличном коричневом костюме, как и не отрывающийся от газеты мистер Смит (Владимир Воробьев). Энтузиастическое щебетание жены в меру бессмысленно и в меру смешно — особенно если не замечать, что фразы произносятся на краю катастрофы.

Сцена из спектакля.
Фото — Наталья Малицкая.

В их пространство периодически входит — со странным зонтиком, с которого словно бежит дождь, — та самая лысая певица (которая у Ионеско лишь упоминается). Ирина Варфоломеева поет «Casta Diva»: парадоксальное вторжение красоты в самые тривиальные беседы.

Появление служанки (Юлия Рубан) вносит в благопристойную атмосферу английского дома внезапную страсть: она раздевается до белья, взлетает на вершину «экрана», танцует. Сама живая жизнь: ведь и у Ионеско она «…разражается хохотом. Потом плачет. Улыбается».

Законы спектакля становятся окончательно понятны, когда из люка внезапно появляются мистер и миссис Мартин (Александр Гайдаржи и Юлия Саюшкина). Выдерживая условность действа, молодые артисты подкрепляют абсурдный текст гротескным, почти марионеточным сценическим существованием. Герои все время изумлены, изумлены положительно: «Как это удивительно! Весьма возможно, но я не помню, мсье!» Когда после долгого диалога-знакомства выясняется, что это муж и жена и у них есть ребенок, пазл складывается. Абсурд ситуации осознается как идеальная метафора: люди могут не знать друг друга, даже много лет ночуя в одной кровати.

Анимация меняется, наслаиваясь, как и музыкальные треки, по закону нарастающих ассоциаций: вот промелькнули танцующие человечки, вот на экраны проецируется шахматная доска, вот в рядок Венеры Милосские, вот последний день Помпеи — а вот и пол красного вигвама. Слова не то, чем кажутся. Логические последовательности лишь видимость.

Сцена из спектакля.
Фото — Наталья Малицкая.

Так простой вывод — если кто-то позвонил в дверь, значит, кто-то пришел, — оказывается ложным. Не то, чем кажется, и пришедший пожарный (Андрей Бахарев). Он, в сверкающем шлеме на бритой голове, оказывается для персонажей кем-то вроде божественного посланца и на какой-то момент дарит им и зрителям призрачную радость единства: герои идут в зал говорить о любви, пожимать руки, обниматься.

Но работа у брандмайора серьезная: пожары тушить. А когда ничего не горит, то он оказывается без работы: «Нерентабельно. Прибыли почти никакой».

Притчи, рассказываемые им в гостях, решаются как концертные номера. Особенно забавен монолог о бесконечной родне — «Насморк», который чудесно высвечивает парадоксальность человеческого восприятия: зная, что текст не ведет к осмысленному финалу, ты все равно пытаешься выстроить его логику.

Выясняется, что пожарный и служанка когда-то были влюблены, но сейчас социальные границы разделяют их. Прозрачная метафора о пламени любви находит максимально яркое выражение в кульминационной сцене спектакля, когда служанка рассказывает стихотворение об огне — и буквально «горит», а все суетятся, пытаются ее потушить, передают через зрителей ведра с водой…

Она сгорает. Любовь небезопасна. Мы все ходим по пепелищу. И пожарный, любовник пламени, бежит искать его дальше.

Сцена из спектакля.
Фото — Наталья Малицкая.

А остальные герои остаются жить свои логичные респектабельные жизни. Они произносят в зал строки Ионеско, где-то повторяя текст пьесы — «Возьмите круг, приласкайте его, и он станет порочным», а где-то и варьируя — «Федор Ионеско… Эжен Достоевско…».

Мир сгорел. Любовь сгорела. Логика нарушена, язык распался. Но нам надо как-то жить дальше. И в этом опустошающем ощущении безвыходности постжизни яркий спектакль Огарева внезапно показывает нам Ионеско как драматурга более чем актуального.