«2007».
Московский театр им. Вл. Маяковского.
Режиссер Дмитрий Крестьянкин, художник Александра Мошура.

Рваные джинсы, кеды, фенечки, яркий макияж — толпа молодежи собралась на входе Сцены на Сретенке. Кажется, такого в Театре Маяковского не было никогда. Многие из зрителей, в силу возраста, и не догадываются о том, почему тот самый 2007-й наделяют сакральным смыслом; другие, чуть постарше, с трепетом и воодушевлением обсуждают в гардеробе, у кого как именно «горел сентябрь»; более степенная публика скромно разбегается по углам фойе, наблюдая за тем, как актеры, еще не переступившие порог сцены, «режутся» со зрителями в приставку и едят чипсы. Всех их объединяет только одно — спектакль-рок-концерт, на котором ни возраст, ни статус не важны настолько, насколько важна способность чувствовать и сопереживать, отпустив себя так, как это бывает, возможно, только на концерте. Это не про ностальгию, не про похороны ушедшей молодости, а про свободу во всех ее проявлениях.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Сотрудничество Дмитрия Крестьянкина, последовательно занимающегося социальным, документальным и инклюзивным театром, с Театром Маяковского началось в прошлом сезоне. За это время на Сцене на Сретенке появился его спектакль «Поиск продолжается», созданный совместно с поисково-спасательным отрядом «ЛизаАлерт», и прошла череда лабораторий в рамках молодежной программы «Подтекст: юность», которую Крестьянкин курировал вместе с драматургом Элиной Петровой.

Его новая премьера — «2007» — кажется логическим продолжением нашумевшего «Квадрата» — документального спектакля о детстве в 90-х. В «2007» режиссер развивает прием, найденный в «Квадрате»: актеры работают в жанре сторителлинга, рассказывая документальные истории, которые режиссер собрал среди друзей, добавив к ним свои собственные воспоминания. Монтаж внутри пьесы осуществляется за счет музыкальных вставок, во время которых зрителю разрешается выходить на сценическую площадку и танцевать вместе с артистами. И если в «Квадрате» шлягеры из 90-х звучали из колонок, то в спектакле Театра Маяковского на специально возведенной концертной сцене играет рок-группа Out of stock — очень молодой коллектив, что кажется принципиально важным для этого спектакля. Интересно, что формат спектакля, сделанного из ничего и сыгранного в прямом и переносном смысле «на картонке» (каким был «Квадрат» в независимом петербургском Плохом театре), масштабируется до сцены репертуарного театра.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Здесь уже нет андеграундной, полуподвальной «ламповости», а есть световая партитура, видеопроекция и визуальные эффекты. В первых рядах зрители сидят на подушках, и прямо у их ног организован танцпол, куда, тем не менее, разрешается выбегать любому зрителю с любого ряда. Актеры то и дело ломают четвертую стену, перемещаются между рядами и вообще ведут себя с публикой очень свободно, ведь все, кто пришел на концерт твоей любимой группы, автоматически считаются твоими единомышленниками. А для тех, кто не знаком с правилами поведения на концертах тяжелой музыки, в программке есть памятка о том, что такое «слэм», «мош», «стейдж-дайвинг» и «серкл-пит» (все это разрешено и всячески поощряется). Видно, как режиссер борется с конвенциональностью репертуарного театра и в конце концов все-таки побеждает: вовлечение и чувство сопричастности возникает у зрителя независимо от того, насколько ему близки музыка, популярная в нулевые, или те или иные субкультуры.

Крестьянкин рассказывает универсальную историю о молодости с ее дерзкими мечтами, любовными терзаниями, сопротивлением системе, сумасшедшими поступками и прогулками ночами на пролет. 2007-й в данном случае — это квинтэссенция переживаний людей, чья молодость пришлась на нулевые. Не случайно в интернете в какой-то момент стал популярен мем «никто никогда не вернется в 2007-й». Если 90-е — это время, когда эпоха определяет ощущения, то в нулевые ощущения определяют эпоху. «2007-й — это когда одни кризисы уже прошли, а другие еще не наступили», — говорится в спектакле. Жизнь как рок-концерт, жизнь как самый лучший клип, где ты главный герой, — все это и есть 2007-й.

Я. Леонов (Джек).
Фото — архив театра.

В центре сюжета — компания друзей, каждый из которых принадлежит к одной из популярных субкультур. Джек (Ярослав Леонов) — панк, Дарла (Арина Назарова) — готка, Пончик (Максим Наумов) — эмо, Клёз (Анастасия Мишина) — альтернативщица, Бурый (Семен Алёшин) — игроман, Финн (Иван Выборнов) — парень с внешностью скейтера и душой эмо. Они собирают собственную рок-группу, смотрят телеканал A-one, гуляют ночью по кладбищам, сами шьют себе модную одежду, спорят о том, что такое «тру», а что «позерство», и, конечно, бесконечно влюбляются. Влюбляются настолько, что кажется, будто каждый раз — навсегда.

Истории этих ребят не отличаются уникальностью или замысловатыми сюжетными поворотами. Главное здесь — не событийный ряд, а коллекция чувственного опыта, который они приобретают однажды и навсегда: целоваться у подъезда, бегать по лужам босиком и танцевать под дождем, проснуться в чужой квартире на другом конце города, убегать от гопников, залезать в окно общаги к любимой девушке. Все это сопровождается песнями групп Stigmata, Linkin park, Sum41, Thirty Seconds to Mars, «Психея», Evanescence, Jane Air и др. Противопоставляя себя молодежи сегодняшней, эти герои провозглашают торжество неосознанности. Их преследует бешеная жажда жить, причем жить ярко, жадно — «на разрыв, в клочья, в щепки, в труху». У них нет времени думать о будущем и разбираться с ошибками прошлого, они выбирают «жить, а не рефлексировать жизнь».

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Изменения закономерно приходят сначала с взрослением героев, а потом и со сменой эпохи. Пончик переживает развод родителей, Финн уходит из группы ради действительно серьезных отношений (и снова ошибается), самого что ни на есть «трушного» панка и анархиста Джека забирают в армию и, кажется, отправляют воевать на Кавказ. Группа распадается, распадается и компания. Клёз выбирает стабильность и образование, Дарла мучается от неразделенной любви, Джек, вернувшись со службы с медалями на груди, спивается и умирает. Герои взрослеют незаметно, но бесповоротно. Яркий, незабываемый клип заканчивается, но жизнь почему-то не кончается вместе с ним. Она продолжает идти своим чередом, и им — поколению неформалов, «не таких как все» — предстоит научиться вписываться, играть по правилам и притворяться конформистами.

Сентиментальный и, в каком-то смысле, безнадежный финал предвещает песня «Numb» группы Linkin park. Вот только слов мы в ней не услышим, на сцене одиноко стоит микрофон на стойке, и звучит лишь инструментал — Честер Беннингтон, кумир начала нулевых и солист Linkin park, погиб в 2017 году. Сначала неуверенно, а потом во весь голос зал хором поет вместо него. Они знают слова. В это время на сцену проецируются портреты других музыкальных кумиров, которые прожили слишком короткую жизнь: Курт Кобейн, Джим Моррисон, Фредди Меркьюри, Егор Летов, Янка Дягилева, Михаил Горшенев, Владимир Высоцкий и др.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

После спектакля зрители долго не хотят расходиться, как это бывает и после концерта. В зале звучит музыка, зрители фотографируются, благодарят режиссера и артистов. Кажется, что репертуар Театра Маяковского пополнился спектаклем, способным стать новым зрительским хитом. Театр простого чувственного высказывания, в противовес высоким художественным формам, оказывается необходимым сегодня, когда кажется, что единственный способ справиться с хаосом и жестокостью современного мира — не зачерстветь душой.