XXV Открытый областной фестиваль любительских театров «Театральная осень на Байкале — 2019»
им. Леонида Беспрозванного

Каждый день в 8 утра громкоговоритель на базе отдыха «Утулик» будил «граждан отдыхающих» словами: «Доброе утро, Утулик! Сегодня 17 августа, по народному календарю день Авдотьи-огуречницы, а у нас продолжается фестиваль „Театральная осень на Байкале — 2019“».

В августе любительские и народные театры приезжают на берег реки Утулик и показывают спектакли. Река не широкая, но местами бурная и говорливая, впадает в Байкал. А величественное озеро на расстоянии примерно 4 км от базы отдыха маячит, как дальняя перспектива: добраться до него можно, только выкраивая время в плотном фестивальном расписании. Все здесь идет привычным распорядком любого фестиваля.

Фестиваль на базе отдыха, наверное, не редкость, но я была на таком впервые. Преимущества очевидны: все живут рядом, «варятся в одном котле», встречаются на завтраках, обедах и ужинах. Или на тропинках в лесу и на берегу реки по несколько раз за день. И ищут повод поговорить. Спектакли идут тут же, на базе отдыха: на летней площадке или в закрытом павильоне, но все равно, как на открытом воздухе.

В этот раз на юбилейный XXV фестиваль приехало 12 коллективов из разных областей Иркутской области, из поселков, деревень и городов. Выездной клуб театральных чудаков. Двадцать пять лет назад организовал все это режиссер и педагог народного театра «Чудак» Леонид Беспрозванный, теперь фестиваль носит его имя. Призовые места не присуждают, но дают «баб Кать». Беспрозванный когда-то предложил сделать только одну номинацию — «За актерские достижения», дав ей имя легендарной иркутской актрисы Екатерины Барановой, но назвать это решили просто и понятно: «Конкурс бабы Кати». Некоторые заслуженные и народные артисты ведут подсчет: у меня уже пять «баб Кать», а у меня четыре. Определяет, в какие руки отдать «руки» (статуэтка актерской номинации сделана в виде хлопающих ладошек), жюри — педагоги, режиссеры, критики.

Юбилей фестиваля, как и 65-летие народного театра «Чудак» из Ангарска (одного из организаторов), — событие не рядовое, но не помпезное. Вечерний наряд на базе отдыха в лесу отличается от дневного наличием теплого свитера. А праздничные мероприятия — это показы спектаклей.

Основная сцена фестиваля — большая белая палатка, прозванная «Теплицей». Комаров — привычного сопровождения любого вечернего досуга на природе — здесь нет. В «Теплице» свои особые условия: и свет можно выставить профессионально, и звук летит куда надо. Есть еще ДК «Утулик» в одноименном поселке, рядом с железнодорожной станцией, где объявления о том, что «скорый поезд у входного светофора на нечетном пути», легко проникают сквозь стены и становятся фоном спектакля.

Слева: Н. Щербаков (Дядя Коля Табуреткин)
Фото — В. Прошин.

На этом фестивале не стремятся менять зрительный зал и сцену местами, а следуют заветам школы психологического театра, рассуждают о жизни человеческого духа и необходимости психологического жеста. Любительский театр — способ проживать жизнь интересно. Работают как люди, а живут как чудаки. И собирают на фестиваль таких же чудаков. Чудак чудака видит издалека. Вот Валерий Туровец — режиссер, актер, перформер и библиотекарь. Спектакль не привозил, а так — ходил по дорожкам, читал стихи встречным знакомым. Поэт в зеленом шарфе, всегда готовый к импровизации. Чудак? Конечно! Или дядя Коля, прозванный на этом фестивале Табуреткиным (острота от другого актера — Сергея Метёлкина): перед обедом ставит огромный табурет у столовой и приглашает желающих прочитать стихотворение и получить конфетку. Дядя Коля — это актер театра «Чудак» и режиссер лицейского театра «Кто мы?» Николай Щербаков. Семенят по дорожке две подружки, как выясняется позже — старейшая актриса театра «Чудак» Татьяна Сергеевна Шляпнёва и первый светооператор этого же театра Лидия Ивановна Какаулина. Неожиданно на дорожке материализуется фигура в гавайской рубашке и с пакетом, полным моховиков, груздей, маслят. Дух леса, веселый Пак? Нет. Педагог, актер и режиссер, а также председатель жюри фестиваля Валерий Зиновьев из Петербурга. Или вот еще: неприметно, но весьма энергично спешит вам навстречу, но тут же исчезает и появляется в другой стороне еще один чудак — Александр Говорин, главный режиссер театра «Чудак», актер и продолжатель дела своего учителя Леонида Беспрозванного. Надо сказать, что живут все эти чудаки в деревянных домиках с именами лесных животных — «Бурундук» или «Соболь», или в бочках, больших, как вагоны. В «Бурундуке» жить теплее, а в «бочке» все закругляется.

Легко предположить, что эти места жительства переместились буквально из «Обыкновенного чуда». Помните, там герои сдавали дачникам под жилье огромные тыквы и пробовали приспособить для этого арбузы, но оказалось, что в них сыровато?

«Обыкновенное чудо». О. Рогалёв (Король).
Фото — В. Прошин.

Про «Обыкновенное чудо» вспомнила не случайно — его показывали на фестивале в постановке Театра драмы и комедии «13 студия» из Ангарска. Режиссер Тагир Хамитов радикально ничего не менял, дал взрослым актерам вволю поиграть, проявить своих персонажей. Так, Король в исполнении Олега Рогалёва оказался типом подозрительным, местами злобным, но самозабвенно любящим свою дочь. Сузив глаза, он разглядывает придворных, ищет крамолу и неподчинение. Медведь Максима Мараева — насупленный, с детской обидой на весь мир и на Волшебника, но готовый все простить, если его полюбят. А Волшебник Елисея Хороших — отчаянно улыбчивый, всегда довольный, даже когда все пошло не так, как он задумал. Спокойным и вдумчивым лириком оказался Трактирщик Дмитрия Соснина, автор и исполнитель своих песен в спектакле не тянул одеяло на себя, был чуток и внимателен к партнерам по сцене.

Во многих постановках актеры чувствовали себя на сцене свободно и легко. В спектакле «Бажена» театра «Гротеск» из поселка Усть-Ордынский дети затеяли игру — подкидывать ногой плоскую биту с перьями (в разных регионах эта игра называется по-разному — лянга, лямочка, маялка, зоска, жёстка; но везде выигрывает тот, кто набьет больше ударов, не уронив биты). Игра не шла: раз-два и все. Дети, не скрывая своего разочарования, принялись за другую игру, но с не меньшим азартом. Основанный на бурятских народных сказках, спектакль «Бажена» увлекал не историей с нравоучением, а детскими играми, принятыми в бурятских селениях, танцем ехор, стройной ансамблевой игрой. Андрей Манжинов — рассказчик и житель улуса — самозабвенно выполнял свою роль, но легко встраивался в общий танец. Даже «серьезные» театральные маски, выполненные профессиональными художниками, не могли полностью завладеть вниманием. Для каждой маски со своим выражением лица придумана и своя пластика, позволяющая определить этого героя как подлого или самодовольного. Например, своеобразный танец Юлии Белоусовой в маске «слуга 1» не позволял усомниться в ее коварных планах и хитрости.

«Бажена».
Фото — В. Прошин.

Фестиваль на Байкале в этот раз обошелся без произведений Александра Вампилова, но тексты, написанные в 70–80-х годах прошлого века, были представлены широко. Начинали с Валентина Распутина: спектакль «Последний срок» по одноименной повести показал театр «Экспромт» из Нижнеудинска. Этим летом город пострадал от масштабного наводнения. Некоторые актеры ждали спасения, сидя на крышах своих домов, но на фестиваль приехали и отыграли спектакль — историю о старухе Анне, ждущей всех своих детей, чтобы спокойно умереть. Театр идет по пути оправдания героев: дети, не желающие задержаться у больной матери, — хорошие люди, только слабые, или бедные, или слишком принципиальные. Все предметы обстановки деревенского дома скопились на авансцене: кухня, кровать, где лежит Анна, и баня, в которой выпивают ее непутевые сыновья. Думая, что мать уже не встанет, сын Михаил отправляет брату и сестрам телеграмму, чтоб приехали. Являются все, кроме любимицы Анны — Татьяны, или Таньчоры. Анна и не умирает, а даже приходит в себя и встает с кровати. Рассказывая о непростых отношениях с детьми, предаваясь воспоминаниям с соседкой Миронихой, Анна сыплет просторечными словечками и фразами, и звучат они естественно, живой деревенской речью. Анна актрисы Анастасии Ульяшиной — женщина сильная, но уставшая. Она решила умереть в срок, но не тут-то было: на лице растерянность, непонимание. Режиссер Галина Каминская пытается сохранить баланс между комедийными эпизодами пьянства мужиков в бане и лирическими воспоминаниями о прожитой жизни. Красивая музыка от бесконечного повторения кажется монотонной, бьющей все в одну и ту же цель. Наиболее остро характер своей героини, Варвары, проявила Светлана Светкина — с ее невыносимого причитания начинается спектакль. Она плачет так яростно и самозабвенно, что сразу сомневаешься в искренности этих чувств. Так и есть: узнав, что мать еще дышит, Варвара тут же начинает клянчить платье у сестры из города.

«Фантазии Фарятьева».
Фото — О. Павлюченко.

Хозяин фестиваля показал «Фантазии Фарятьева», пьесу, уже ставившуюся в театре Леонидом Беспрозванным. Что стало сейчас с чудаком Фарятьевым, и возможен ли сегодня такой герой — вопросы, на которые режиссер Александр Говорин отвечает однозначно: ничего не изменилось — мечтатель и фантазер Фарятьев по-прежнему ходит в сумасшедших, как Чацкий, влюбляется не в того человека и не замечает мира вокруг себя. Фарятьев Павла Мазуренко не изменяет себе, в фантазию не прячется, а живет в ней — поэтому не видит, как влюбляет в себя ненадолго и несильно Сашу, а потом ее сестру Любу. Не понимает этого, не чувствует, а, пытаясь продемонстрировать силу своей любви, только смущенно трет руки, переминается, запинается. Он преображается, лишь рассказывая о своей мечте. Но и здесь остается милым «ботаником». Другое дело — Саша Снежаны Ашихминой: она затравленно смотрит на Фарятьева, как на ходячее недоразумение, досадует, что набился в кавалеры такой чудак. Она все время кутается в кофту, будто присутствие Фарятьева вызывает озноб. Люба Екатерины Трещевой, сестра Саши, персонаж более противоречивый, склонный к вспышкам неуправляемого гнева и такой же неуправляемой любви. Ее внезапное чувство к Фарятьеву, кажется, продиктовано только ревностью к сестре. Пока она не умолит Фарятьева рассказать и ей о его теории. Рутина серой жизни персонажей представлена однотипным набором движений, однообразными мизансценами с повторяющимися действиями: постояли у шкафа, полистали книгу; включили грампластинку, выключили. И только мечтания Фарятьева обставлены с помпой. На узком экране, сделанном из стола, «летят» созвездия и галактики, растворяются целые вселенные и зажигаются новые звезды. Люба встает в середину проекции, и теперь все многообразие Вселенной пролетает сквозь нее. Только зажженная звезда остается мерцать где-то возле сердца.

Школьный театр «Росток» — показал сборник «Следы на песке. Венок притч». Форма венка сонетов, где с последней строки предыдущего текста начинается следующий, здесь соблюдена: повторенные дважды, эти строки казались эхом. Отчаянный крик Ослика (Александр Малютов), упавшего в колодец и обреченного хозяином на смерть, как и упорство глухого Лягушонка Арины Давыдовой, бесконечно повторяющего одно и то же движение и не слышащего, как вокруг говорят, что он не сможет подняться на башню, — советы для жизни начинающим и продолжающим — актеры примеряли на себя, проживали, осознавая важность каждого слова. Белый верх, черный низ — своеобразная прозодежда этого спектакля; приглушенный свет, и только главный герой в ярком луче.

«Голубой огонек».
Фото — В. Прошин.

Неожиданным в контексте фестиваля, но не в контексте театра «Я», оказался спектакль «Голубой огонек» по пьесе Марка Розовского «Целый вечер, как проклятье». Театр «Я» тяготеет к пьесам абсурда и, надо сказать, грамотно разбирается с материалом. Грим минимальный, а масочность персонажей подчеркивали гротескно увеличенные части их тел — зад, живот, грудь. Дарья Самарина в роли Четвертой добавила к образу особое голосоведение и резковатые, как у пластмассовой игрушки, движения, и к финалу из персонажа одушевленного преобразилась в манекен или заводную куклу.

Единственным театром, представившим на фестивале пьесу последнего десятилетия, был театр-студия «Шкода» из Ангарска. Он показал спектакль по пьесе Анастасии Букреевой «Ганди молчал по субботам». Главного героя Мота сделали девочкой Алексой, а дедушку — бабушкой, и пьеса «легла» на труппу театра. По сути, монолог главной героини в исполнении Анны Маркосенко — хроника несмирения с произошедшим развалом семьи. Бравада и азарт, с которыми героиня выступает в начале, заканчиваются растерянностью. Теребя розовый берет бездомной Лизы, Алекса натягивает его почти на глаза и как будто берет на себя ее роль — молчаливого наблюдателя, тщетно ищущего в толпе потерянное счастье. Лиза Ксении Ружниковой — существо по-детски непосредственное. Ее молчание выразительнее любых слов: она живо реагирует на слова Алексы, только реакция эта нетипичная. Она не поддакивает, не соглашается, а с невозмутимостью буддийского учителя повторяет только одно слово: «Ганди». Энергичный спектакль, в котором хореографические номера раскрывали характеры персонажей или отражали ситуацию. Как раз то самое молчаливое сопротивление, попытка «высказать не словами» свое отношение к событиям.

А. Маркосенко (Алекса). «Ганди молчал по субботам».
Фото — В. Прошин.

К. Ружникова (Лиза). «Ганди молчал по субботам».
Фото — В. Прошин.

Завершал программу народный театр «Предместье» из Иркутска, где играют студенты Национального исследовательского технического университета. Перед началом спектакля режиссер Лариса Серикова-Киркица сказала, что, если бы студенты не покидали институт через 5 лет учебы, у нее уже давно была бы лучшая труппа из всех возможных. Театр представил спектакль «Жду любви не вероломной» по рассказам Евгения Попова: истории о люмпенах, пьяницах, графоманах, работягах и просто дураках, проживающих свою жизнь в ругани и выяснении отношений, в любви и постоянном поиске ее — «такой большой, такой огромной». Та теплота и счастье, с которой герой эпизода «Жду любви не вероломной» в исполнении Тимура Дашиева распевает слова этой песни, еще долго остаются в памяти. Недотепа, мнящий себя большим героем, вызывает и смех, и жалость. Злая ирония автора сглажена ностальгической интонацией. По бокам сцены стоят огромные фотографии людей из прошлого — катающихся на мотоциклах, хохочущих во все горло или улыбающихся с борта парохода. Одежда и музыка прошлого века не скрывают, что сейчас, как и тогда, человек человеку тоже и друг, и враг, а благополучие в семье может зависеть от вовремя зарезанного петуха. В эпизоде «Как съели петуха» солировали Сергей Травников и Татьяна Багдуева. Их герои не отягощены романтической любовью. Сошлись и живут, мучают друг друга, пока терпению не приходит конец. Слова «от автора» распределены между всеми персонажами, дополнить их может любой вышедший на сцену: коммунальная жизнь, где снимают углы, а не комнаты, и все знают, что происходит у соседа.

Фестиваль шел шесть дней и вместил в себя больше событий, чем здесь описано. А его итог — раздача «баб Кать» и памятных призов — не так важен, как возможность находить и собирать вместе настоящих чудаков.