Минувший уикенд в Казани прошел под знаком Дней уличной культуры, организованных Фондом поддержки современного искусства «Живой город» и Центром современной культуры «Смена».

Правильно, конечно, было бы написать, что организаторы фестиваля еще учатся, что только через тернии можно прорваться к звездам, что нужно долго играть в «горячо — холодно», прежде чем добьешься оптимальной температуры. Но если писать не правильно, а честно, — все у них получилось с первой попытки. Уж и не знаю, в чем тут дело… Возможно, в увлеченности руководителей «Живого города» Дианы Сафаровой, Инны Ярковой и Артема Силкина, решивших круто развернуть и обогатить культурную жизнь Казани. Возможно, в поддержке нынешних властей Татарстана, заслуживших репутацию культурных прогрессистов. Возможно, в мудром прищуре куратора фестиваля, многоопытного Олега Лоевского. Но сразу вышло «горячо» — примерно вровень с царившей в Казани аномальной жарой в тридцать пять по Цельсию.

В основном Дни уличной культуры проходили в Лядском саду в самом центре города, сконцентрировавшись на небольшом пространстве и поражая плотностью быстро сменяющихся событий. Музыка, арт, цирк, квест, наконец, конечно, театр тут выступали, что называется, рука об руку. Вообще выход искусства в городскую среду, предполагающий посильное преодоление видовых и жанровых барьеров, в последнее время становится «любимой мыслью» театральных кураторов, причем они совершенно не сговариваются между собой.

В Лядском саду с утра до вечера играли музыканты: эксцентричные джазмены Easy Winners, экс-гитарист «Аквариума» Андрей Светлов, виртуозы ударных отец и сын Чижики, исполнитель на диковинном инструменте садоре Сергей Садов и Сергей Заславский, владеющий не менее экзотическим терменвоксом. Выступала группа «Экипаж „Молодость“» во главе с петербуржцем Александром Лушиным: признаться, на пленере и при большом стечении публики иронический флер, присущий этой команде, поблек, и бодрые стилизации под советское ретро легко было принять не за шарж, а за чистую монету. Зато серьезность совсем не мешала Владиславу Песину, в другом углу сада игравшему на пиле с филармоническим выражением лица и такой же чистотой нот. Особняком стояла шансонье и аккордеонистка из Лиона Изабель Базэн, чье пение поражало не столько музыкальными кондициями, сколько убедительной и своеобразной артистической подачей. Однако, как ни странно, самые запомнившиеся номера принадлежали не гастролерам, а местным силам. Музыканты-альтернативщики Радиф Кашапов и Оскар Юнусов со товарищи не без блеска сыграли сет народных татарских песен в современных версиях, наведя неожиданные мосты между национальной традицией протяжного пения и нервным рок-вокалом а-ля рулады Muse или Radiohead.

В полуконцертном исполнении на летней эстраде прозвучали три маленьких оперы, причем молодежный оркестр Sforzando и примкнувшие к нему солисты отдали дань и нетленной классике («Бастьен и Бастьенна» Моцарта), и наследию XX века («Телефон» Менотти), и даже сегодняшнему дню — за его повестку отвечало сочинение молодого казанского композитора Ляйсан Абдуллиной «Береника», написанное на сюжет из Эдгара По.

«Аукцион счастья».
Фото — Ю. Калинина.

Сильной получилась паблик-арт-программа. Выставка молодых художников в сквере Баки Урманче была создана как итог резиденции, нацеленной на синтез искусства и краеведения. Не знаю, в выигрыше ли осталось краеведение, но работы в основном вышли интересными. Скажем, Анна Денисова разместила фото современной Казани на точной копии советского стенда с лозунгом «Ни одного отстающего рядом», намекнув на перекличку двух эпох. Галина Леонова предложила посмотреть на Казань глазами собаки, которой на морду нацепили работающую фотокамеру, а Анастасия Лебедева отказалась расчехлить памятники «гениям места», оставив их под черным полиэтиленом. Непознаваемость места — не такой уж сногсшибательный вывод художника, возможно, слишком простой, дежурный, но уж точно не глупый. Автору настоящих строк удалось понаблюдать возмущенную пожилую горожанку, требовавшую «разъяснить» ей инсталляцию Антона Циммермана — огромное граффити, срисованное с писем-угроз, рассылавшихся в 90-е казанскими бандитами неугодным. Несмотря на то что художник по доброте душевной поменял содержание письма (заменил угрозы благими пожеланиями), дама негодовала. Но стоило художнику подробно рассказать ей о принципе и смысле работы, как она сменила гнев на милость и с увлечением двинулась дальше по выставке. Пример неприятия современного искусства оказался очень показательным — раздражала не столько сама игра, сколько непонимание ее правил. Инсталляции Ильгизара Хасанова в саду «Эрмитаж», навеянной сочинениями Хлебникова, повезло меньше: ее разгромили накануне открытия неизвестные вандалы, впрочем, вряд ли это были недоумевающие пенсионерки.

Специфика блога призывает подробнее остановиться на театральной программе. С большим успехом выступили на детской площадке Лядского сада москвичи «Бродячий вертеп» и петербуржец Владимир Нахимов, совмещавшие управление марионетками и игру на музыкальных инструментах. Но особенный восторг у малышей и их родителей вызвал театр одного кукольника Леонида Кондакова, мастера кукольной синхробуффонады. В его чемодане нашлись и «Лицедеи», поющие Blue Canary, и Алла Баянова, и Тина Тернер, и даже корейский рэпер Псай. Кукольный Gangnam Style так впечатлил одну очень-очень юную казанскую театралку, что она схватила куклу Псая и решительно прижала ее к груди, прервав выступление. Заразительный коллектив «Птица» из Ижевска работал на стыке театра и цирка, показав представление «Аукцион счастья». Пластичные артисты в белых торжественных масках активно вовлекали в действие зрителей, предлагая им задания с двойным дном. Например, добрый человек, согласившийся перевести старушку, вынужден был помогать актрисе, переодетой пожилой японкой: ее, оказывается, надо было перевести не через улицу, а с японского языка. В финале на арену из толпы вытащили стеснительного парня, представившегося системным администратором, и стали с помощью шутейных магических манипуляций вызывать у него талант танцора. Когда следующим номером программы бедняге велели исполнить сольный танец, смотреть на него было жалко. Он долго мялся, покраснел как рак, а потом… стал выделывать немыслимые хореографические кульбиты. Публика ахнула, впрочем, когда «сисадмин» вышел с другими ижевцами на поклоны, стало ясно, что мы имеем дело с талантливой «подсадкой».

«Мама, папа и я».
Фото — Ю. Калинина.

«Подсадками» окружил окрестности Лядского сада и латвиец Виктор Янсон, устроивший серию неожиданных и эффектных перформансов. Например, на глазах вашего корреспондента рабочие, копошившиеся на лесах ремонтируемого здания, вдруг стали совершать синхронные удары по пустым бочонкам и превратились в шумовой оркестр.

С недавнего времени работающий с фондом «Живой город» режиссер Радион Букаев показал премьеру спектакля-квеста для всей семьи «Мама, папа и я». Семьи ждало много непростых испытаний, которые им помогали (или мешали) проходить студенты местного театрального училища. Испытания Букаев, консультировавшийся с психологами, придумал с умом и практическим подтекстом. Совместное вырезание из картона идеального дома мечты помогало вырабатывать взаимопонимание, а метание в цель яблок родителями с завязанными глазами и ребенком в качестве «наводчика» учило прислушиваться к подрастающему поколению. Пройдя череду приключений, усталые родственники получали возможность сложить из разрозненных страниц сказку и прочитать ее друг другу вслух.

Созданный в рамках лаборатории «Арт-подготовка» уличный спектакль режиссера-дебютанта Регины Саттаровой «В розовом» в качестве литературного текста использует довольно нехитрый вербатим, но цимес тут не в словах, а в слиянии театра со средой, в удивительном эффекте, когда перестаешь различать прохожих и артистов, а твой сосед по скамейке вдруг может разразиться эмоциональным актерским монологом. Актеры у Саттаровой играют в узнаваемые городские типажи: оторва из неблагополучной семьи, энергичная мечтательница, общительный мачо, пьяный несчастный влюбленный, сектантка, приглашающая на лекции к буддистскому учителю. Получасовое общение с неприкаянными муравьями мегаполиса разрешается эффектным, хотя и малость приторным финалом, в котором актеры приглашают зрителей на танец. Он, признаться, кажется компромиссом со стереотипным мнением об уличном зрелище как непременно развлекательном. Если и была у прошедшего фестиваля какая-то по-настоящему острая проблема, так именно эта: как сочетать нацеленность на зрительский успех (который случился!) с обязанностью искусства порою расстраивать, ранить и портить настроение. Если горячий фестиваль научится гармонично сочетать досуговую миссию и художественный эксперимент, не только греть душу, но иногда и оставлять ожоги, он легко сможет претендовать на звание образцового.