«Записки сумасшедших».
Независимый проект Дмитрия Крымова.
Режиссер Дмитрий Крымов, сценография Дмитрия Крымова и Петра Вознесенского.

Чулпан Хаматова играет в этом спектакле Божью коровку, Пчелу, Кактус, Старушку, Джульетту, Антигону и Анну Франк. Максим Суханов — Актера, Партнера, Ромео, Креонта, Бумажный Дневник и еще Черного Ворона. Достаточно для того, чтобы оправдать название «Записки сумасшедших». Театром сегодня, когда рушится мир, вообще могут заниматься, похоже, только сумасшедшие.

Ч. Хаматова в спектакле «Записки сумасшедших».
Фото — Виктория Назарова.

А начинается все медленно и буднично: на огромном белом прямоугольнике экрана мы видим обычную малогабаритную квартиру, в которой просыпается немолодой грузный мужчина, чистит зубы, бреет лысину, жарит яичницу и долго ест ее без всякого аппетита. Паутина жизни, и только луч прожектора, шарящий по стенам, да тревожные аккорды музыки Губайдуллиной обещают, что все будет непросто, что быт ненадежен и может исчезнуть в любую минуту. Интересно, что взорвет его не какой-нибудь беспилотник, к чему уже все привыкли, а… Игра, Театр. И Театр окажется всем сразу — убежищем, отрадой, единственной настоящей реальностью и погибелью.

Этот спектакль рассыпается на части, осколки, как стакан в руках Антигоны, оставляя на ее лице кровавые следы. Режиссер и актеры пустились в безумное путешествие, они очень рискуют, они будто идут по краю бездны — как собрать воедино все эти фрагменты, отрывки гениальных пьес, не осененные великой тенью чего-то одного, как это происходит в крымовских постановках по Чехову, например? Но ему не привыкать. С годами он становится только смелее и отчаяннее — Крымов всегда знает, чего он хочет, и добивается неожиданного результата там, где ничто не предвещало успеха.

Ч. Хаматова, М. Суханов в спектакле «Записки сумасшедших».
Фото — Виктория Назарова.

Думаю, куда сложнее было актерам. Ну то, что перед зрителем два больших Артиста, от которых не оторвать глаз, — это были изначальные условия, так сказать, бонус. Но попробуйте сыграть Кактус, перемежая сведения о кактусистах репликами Сони из «Дяди Вани» и трех сестер? Или долго и нудно объяснять в образе старушки — руководительницы кружка моделирования, — как собрать самолет, а потом пустить его, примотанного скотчем к своей руке, в головокружительный полет под музыку из «Шербургских зонтиков»? Хаматова еще раз доказала, что на сцене может практически все.

А Суханов? Мгновенно превращающийся из грубого зануды-партнера в нежного Ромео — ему и говорить-то ничего не надо, он с такой улыбкой смотрит на свою престарелую Джульетту, что и у нее, и у зала падает сердце. Каково ему потом тонуть под грудой мусора и произносить самые приземленные тексты, как будто заимствованные из ранних пьес Петрушевской? И ведь справляется, да еще как.

Репетиция спектакля «Записки сумасшедших».
Фото — Ксения Хаматова.

Кульминация — сцена из «Антигоны», не Софокла и не Ануя — Крымова. Креонт вполне себе симпатичный дядька, он искренне любит племянницу и настаивает только на соблюдении законов. Полиник — предатель, и должен быть наказан непогребением. Но у Антигоны другая логика и другие законы: человеческие, а не гражданские. Она будет рыть землю руками, но похоронит брата. Актеры на пределе возможностей, как в последний раз играют и отчаяние от того, что две этих правды не могут ужиться в одном мире и ведут к бесконечной войне, и жалость друг к другу, и даже любовь. Впечатление усиливает, конечно, то обстоятельство, что сюжет древнегреческой трагедии получил сегодня новое, и для многих совершенно неожиданное, развитие. А надежды по-прежнему нет: осколки не склеить, и ящик с апельсинами, которыми Креонт безуспешно пытается накормить Антигону, разбивается вдребезги. Креонт — Суханов ревет как раненый зверь, и ясно, что это одно из тех театральных мгновений, которые помнишь долго, может быть, всю жизнь. Сцена по-настоящему страшная — куда страшнее эпизода с Анной Франк, когда по визуальной квартире бродят два эсэсовца, заглядывая в каждую банку.

М. Суханов в спектакле «Записки сумасшедших».
Фото — Виктория Назарова.

Невольно думаешь о том, какой бы был спектакль, сыграй актеры «Антигону» целиком! Но весь крымовский театр — об упущенных возможностях, несбывшихся надеждах и вспышках страсти. Как он делает это с минимумом реквизита и почти пустой сценой — загадка. Актерам, даже самым знаменитым, остается только поверить.

Грань между реальностью и вымыслом, между бытом и трагедией волей режиссера преодолевается одним жестом: артисты просто приподнимают край полотна-экрана и переходят из одного мира в другой. Кажется, так на подмостках видео с мизансценами еще не сосуществовали. Эта легкость подчеркивает ненадежность реального бытия, в котором не за что ухватиться — не за яичницу же, в самом деле. Странная пара хватается за игру — парики, костюмы, разлетающиеся по полу листочки с текстом. Но когда играют всерьез, все это оказывается ненужным, как в знаменитой шекспировской сцене на балконе Джульетты, когда крошечная по сравнению с Сухановым Хаматова просто взлетает как птичка и оказывается у него на плечах. Театр как таковой, в чистом виде. Удовольствие для гурманов. И еще эксперимент — театр оказывается как будто вскрыт, препарирован, участники представления хотят добраться до его внутренностей, до его сути. Иногда он не прощает этого насилия, а иногда добр и снисходителен. Но наблюдать за этим бесконечно интересно.

Ч. Хаматова, М. Суханов в спектакле «Записки сумасшедших».
Фото — Виктория Назарова.

Крымов — мастер финалов, и «Записки сумасшедших» не стали исключением. Безудержная наркотическая жажда игры — в том числе чтобы спрятаться, уйти от реальности — заставляет героев вспомнить роли студенческой поры — Черный Ворон и Белый Лебедь. Хаматова в белой пачке пытается спрятаться за огромным силуэтом черной птицы — Суханов здесь похож скорее на зверя, — но отчаянно бежит к окну, и мы уже понимаем зачем. Камера долго показывает здания напротив: высоко, рабочие сбрасывают с верхних этажей снег, он летит вниз, камера за ним — и вот мы видим распластанный силуэт Актрисы на белой земле. Звучит гениальная музыка Альфреда Шнитке, эти «подслушанные крики времени», как он сам когда-то назвал одно из первых своих сочинений — ораторию «Нагасаки». С тех пор все стало только хуже: время уже не просто кричит — оно хрипит и задыхается, как перед смертью. Актер — он уже тоже в белой пачке, как и Актриса — проходит насквозь через ее комнату. Мы видим на стенах портреты Хаматовой, афиши ее фильмов и спектаклей, в частности «Страну глухих». Правда и вымысел опять сливаются в каком-то страшном танце — его и продолжает Актер, который бесконечно кружится и кружится на авансцене.

Ч. Хаматова в спектакле «Записки сумасшедших».
Фото — Виктория Назарова.

Занавеса нет и не будет — путешествие по краю продолжается, и для участников этой необычной постановки, и для зрителей.