«Риголетто». Д. Верди.
Нижегородский театр оперы и балета.
Режиссер Сергей Новиков, художник Мария Высотская, дирижер Дмитрий Синьковский.

«Сердце красавицы склонно к измене…» напоет вам даже сантехник, стоит упомянуть «Риголетто». Есть некая ирония в том, что самой известной арией из знаменитой оперы Верди стала ария злодея — герцога Мантуанского. Но незлодеев в опере ведь и нет: шута Риголетто, дочь которого становится очередной жертвой любящего половые развлечения герцога, героем точно не назовешь — в первой же сцене оперы он издевается над другим отцом, чья дочь попала в объятия правителя государства, не догадываясь, что через час сам будет метаться в ужасе и ярости.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

«Риголетто» — опера о конфликте жабы и гадюки, вот только в центре этого конфликта оказывается невинная девушка, дочь шута, которая не подозревает о роли отца при дворе и нежно его любит, а встретив в церкви притворяющегося бедным студентом герцога, сразу же верит ему и в него влюбляется. То есть внешняя битва происходит между молодым, богатым, безмозглым герцогом и старым, уродливым, умным как змей шутом, а внутреннее сражение — в душе Джильды, когда она узнает, что оскорбленный в своих чувствах папа «заказал» ее распутного возлюбленного. Понятно, что кончается вся история трагически — и как еще она могла закончиться? Публика, что в течение трех актов любовалась красавчиком-герцогом (партия — счастье для теноров!), морщилась, глядя на маневры шута, но неизменно сочувствовала ему в момент арии-проклятия («Cortigiani, vil razza dannata»; когда в наших театрах иноземные оперы исполняли на русском, звучало «Куртизаны, исчадья порока»), ахает и рыдает, а дамы в момент театрального разъезда обсуждают самоубийственное решение Джильды занять место обреченного на смерть любовника так, будто эта история случилась с их подругой. Эта опера — при всей ее мелодраматичности и условности — обладает способностью трогать человеческие сердца. Потому что ну кого же не тронет горе несчастного отца, каким бы нехорошим человеком он ни был?

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

Сергей Новиков (по образованию — саксофонист и журналист, по должности — начальник Управления Администрации президента РФ по общественным проектам, по душевной склонности — режиссер) уже появлялся в качестве постановщика в Нижнем Новгороде — пару лет назад он выпустил «Онегина», сократив в названии оперы Чайковского имя персонажа и подарив ему карьеру в государевой особой службе, где он должен был расстрелять Ленского, нечаянно оскорбившего портрет императора. От «Риголетто» ждали таких же радикальных решений — но, как ни странно, получился совершенно конвенциональный спектакль. Художница Мария Высотская выдала всем персонажам «исторические» костюмы, художник по свету Руслан Майоров покрыл сцену внушительным полумраком (ну, все злые дела совершаются в темноте, не так ли?), а сам режиссер подробно и старательно изложил ход событий.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

В этом спектакле во время увертюры рассказывается предыстория — что случилось до того, как бунтовавший против герцога и выпущенный из-под ареста граф Монтероне (Сергей Теленков) обнаруживает, что его свобода досталась ему ценой чести дочери, и проклинает герцога и его приспешников. Собственно, ничего неожиданного в этой предыстории нет: дочь бунтовщика является к правителю, чтобы просить за отца — и герцог игриво развязывает ей поясок. Сцена необязательная, но и не катастрофически лишняя — очевидно, что нечто такое в предсобытиях и подразумевалось. Еще одна новая идея — то, что от природы шут не горбат. Он надевает горб, когда отправляется на работу, ко двору герцога — и это тоже не вызывает никакого удивления. Слегка раздражает неточность, допущенная художницей: она водружает на сцену скульптуру «в духе Бернини», но Бернини жил в XVII веке, а события оперы происходят на сто лет раньше. Собственно, мы даже знаем годы жизни человека, ставшего прототипом герцога: французский король Франциск I (выведенный под своим именем в пьесе Гюго «Король забавляется», давшей сюжетную основу для оперы) жил в 1494–1547 годах. Ни о каком Бернини еще и речи не было; и нет, это не мелочь — если спектакль выпускается «в старинном духе», его авторы должны точно представлять себе, о какой именно старине идет речь.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

Но в целом Мария Высотская делает свою работу весьма качественно. И полупустое и холодное пространство во дворце, где толпятся приближенные герцога, и особенно — вознесенный над сценой домик, где живет наемный убийца (неяркий свет, стесненное пространство, места — ровно, чтобы сделать пять шагов в одну сторону и пять в другую, а внизу — тьма; вероятно, дом стоит на скале, а внизу вода, куда скидывают трупы, поскольку Спарафучиле регулярно работает «на дому»), сделаны разумно и внятно. Ее темные декорации и черные с серебром костюмы работают на то, чтобы подчеркнуть инородность Джильды, непригодность к этой жизни этой идеалистической девушки в голубеньком платьице. Где она — там, кажется, появляется свет. Вот только свет этот скоро погасят.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

Если премьера «Риголетто» не стала большим театральным событием (ну, нам пересказали сюжет, спасибо, что без потерь), то музыкальным событием она, конечно, стала. Дмитрий Синьковский и его оркестр La voce strumentale сыграли Верди очень быстро, в темпе предчувствия катастрофы и этой катастрофы осуществления. Музыка мчалась, как жители Помпеи от внезапно громыхнувшего Везувия, — при этом оркестр выдавал звучание хрустальной чистоты. Все певцы также сработали безупречно — и музыкально, и актерски. Айгуль Хисматуллина в роли Джильды была нежна и непреклонна одновременно — ее героиня жалела и отца, и лживого любовника, но поступала так, как ей велит чувство праведности, если можно так сказать. Не влюбленная дурочка, но практически христианская мученица — вот что было сыграно в премьерный вечер. Сергей Кузьмин в роли герцога не слишком-то напирал на «злодейство» — скорее преступное легкомыслие, и нравился всем — как женщинам при дворе (они по воле хореографа Юлии Гореловой предлагали себя правителю весьма откровенно, в моде при этом нижегородском дворе явно была не павана, а что-то из репертуара ансамбля «Тодес»), так и публике в зале. Константин Сучков, получивший в первый вечер премьеры заглавную роль, мгновенно швырял зрительный зал от пренебрежения к этому неприятному персонажу, чья ухмылка вызывала желание отодвинуться от сцены подальше, к горячему сочувствию, когда гнев, скорбь, отчаяние несчастного отца прорывались в арии-крике, арии-ненависти, арии-надежде на месть и арии-безнадежности.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Досталев.

И, конечно, нельзя не отметить красочных второстепенных героев — основательного, принимающего заказ на убийство как заказ на изготовление комода, Спарафучиле (Георгий Екимов, внушительный такой бас) и его сестры Маддалены (Наталия Ляскова), «шлюхи с добрым сердцем», что спокойно относится к ремеслу брата, но может вдруг и пожалеть симпатичного незнакомца и попробовать за него заступиться. Не только солисты, но и хор, живо реагирующий на все сценические события, вложил все силы в этого «Риголетто». Результатом стали четыре аншлага подряд и появление в Нижнем качественного кассового спектакля, совершенно необходимого театру в эти сложные времена.