Лаборатория «Басни» в рамках образовательной программы фестиваля «Точка доступа»

Вдохновившись богатым лекционным блоком о современном театре, участники образовательной программы фестиваля «Точка доступа» (актеры, режиссеры, сценографы и драматурги со всей страны) объединились в постановочные команды и сочинили 18 экспликаций — три из них были отобраны для создания эскизов. «Басни» — именно так звучало название лаборатории — стали отправной точкой для идейного путешествия в страну будущих спектаклей, развернувшуюся в пространстве РГПУ имени Герцена (использование заданной темы и места — два необходимых условия для работы над эскизами). Очевидная ассоциация басен с именем Крылова, вбитая в голову еще со школы, работает здесь на уровне коллективного бессознательного. Однако некоторые участники лаборатории осуществили деконструкцию басен, подходя к ним через самые неожиданные смысловые потоки. Словом, прямого толкования какой-нибудь «Вороны и лисицы» ждать не приходилось.

«Сон в пяти книгах. Часть I».
Фото — П. Назарова.

Первый эскиз — «Сон в пяти книгах. Часть I» режиссера Дарьи Краснояровой (тексты Екатерины Бабуриной, Майи Поповой, хореография Майи Поповой) — мог бы носить постироничное название «Krylov dreams». Кажется, баснописцу пришлось бы по вкусу такое сновидение: хоррор-квест по коридорам психиатрической больницы, где пульсирующий неоновый свет освещает развешанные по стенам картинки с героями его произведений, пока их реальные копии — красивые женщины в вечерних платьях — лакомятся то ягодкой винограда, то большим куском сыра. Если без шуток, то этот эскиз действительно следует логике сна, причем, кажется, в самом масштабном, ницшеанском понимании этого состояния. Ницше говорил, что во сне, где утеряны причинно-следственные связи, мы мыслим, как первобытные люди. В этом смысле образы животных, превратившихся в людей, но не потерявших животного облика, в эскизе считываются именно так. Тогда и не случайно оставленное на лестнице яблоко приобретает сакральный смысл. Структура будущего спектакля, по замыслу Дарьи Краснояровой, должна включать в себя все фазы сна. Действительно, первый эпизод, когда участникам выдают белые халаты и медленно ведут по лестнице вверх, останавливаясь то у извивающегося по полу тела женщины, то у уже упомянутого яблока, — это погружение, легкая дремота с привкусом галлюцинаций. Через захватывающий эпизод в черной комнате с печатной машинкой (пусть здесь повиснет интрига) мы переходим в быструю фазу сна, где все уже — сюр: мужчина танцует на каблуках, а женщина примеряет веревку к шее. Апофеоз безумия — сцена экзамена, где очеловечившиеся герои басен Крылова требуют ответа на вопросы в билетах. В них зашифрованы сюжеты произведений: «Билет № 6. Технология позитивного мышления птиц на разных стадиях созревания винограда». И приснится же такое! Вообще, как известно, у снов может быть множество разнообразных трактовок — от Фрейда до тети Зины, которая точно знает, что значит этот символ. Но это не так важно, как эмоциональное состояние, в котором произойдет пробуждение. А так как режиссером запланированы еще четыре части осмысления книг, влияющих на наше подсознание, — до доброго утра еще далеко.

«Сон в пяти книгах. Часть I».
Фото — П. Назарова.

Режиссер эскиза «Меня здесь нет» Анна Бычкова (хореограф Екатерина Дзвоник, композитор Анастасия Пронина, художник Екатерина Малиновская-Угленко) «рассматривает басню как образ мышления и социальную реакцию на жестко табуированные темы». Ее работа сосредоточена на рассказе юного воспитанника психоневрологического интерната Романа Савинова «Монах и мальчик». На месте университета имени Герцена когда-то находился приют для детей-сирот, так что в этих стенах текст звучит более, чем просто символично. Эта история о том, как маленький мальчик сбежал из детского дома, где ему не позволяли молиться, в церковь и обрел там истинный дом на всю оставшуюся жизнь. Так изображена мечта автора рассказа Романа Савинова об учебе в семинарии. Но светлое желание ребенка в реальной жизни может стать грубой спекуляцией в художественном произведении. Очевидно осознавая это, создатели эскиза выбирают очень осторожный путь повествования. Текст рассказа звучит из наушников.

«Меня здесь нет».
Фото — П. Назарова.

Интересно, что после условного обозначения начала еще ощутимо продолжительное время (минут пять-семь) ничего не происходит. Спектакль начинается для каждого по-разному, а для того, кто стоит в стороне, может не начаться вовсе. Зрители расположились на площади напротив здания, незримо преображающегося в больницу под влиянием текста. Кто-то из присутствующих замечает, что в окне появляются люди, потом все они выходят к нам на улицу, чтобы найти в толпе чей-нибудь взгляд, подойти поближе и обняться. Ключевую роль для подключения к тексту здесь играет работа художника Екатерины Малиновской-Угленко: на протяжении рассказа из дверей больницы то и дело выносят старые матрасы, сначала просто избавляясь от них, скидывая в одну кучу, а потом — дезинфицируя, в специальных масках. Так становится ощутимым заложенное в заглавие эскиза «меня здесь нет», созвучное традиционным русским «там нет меня» и «ой, не для меня» осознание собственной заменимости. Меня здесь больше нет, но на это мое освободившееся место придут другие люди, поэтому нужно почистить матрасы и застелить новые простыни. Однако обратное названию чувство возникает в момент невербального диалога с одним из героев, когда долго смотришь в глаза человека, не смея отвести от него взгляд (таковы правила игры). В этот момент кажется, что ты как раз есть, потому что на тебя смотрят, тебя хотят обнять.

«Симулятор школы».
Фото — П. Назарова.

Столкнуться с осознанием собственного «я» позволил и эскиз Петра Куркина «Симулятор школы» (драматург Катя Свердлова, художник Анна Мартыненко, саунд-дизайнер Илья Семенов), единодушно признанный на общем обсуждении самым удачным. Здесь каждый из зрителей получил возможность найти себя среди актеров, предварительно предоставив информацию о временах школьной жизни на анкетировании перед началом. А дальше действует иммерсивный театр какого-то запрещенного уровня, потому что по силе ощущений ты словно прокатываешься на машине времени до выпускного класса и можешь подглядывать за своим собственным первым поцелуем, не боясь быть застуканной, так как на тебе мантия-невидимка.

«Симулятор школы».
Фото — П. Назарова.

Зрителей заводят в школьный класс: там настоящий учитель по литературе (Юлия Осеева) ведет урок, посвященный Крылову. А в это время 11-й (какой-нибудь там «А», состоящий наполовину из профессиональных артистов, наполовину из настоящих школьников) ведет свою обычную жизнь, которую можно увеличить до мельчайших подробностей, как на экране телефона. Вот сидит парень, уткнувшись в тетрадку, и можно подойти к нему и посмотреть, кому он пишет записку (на уроке можно проследить за всеми, во время перемены каждый выбирает наиболее интересную для себя компанию). В таком классе собираются все основные типы подростков — отличница, бунтарь, белая ворона и так далее. Суть в том, что драматургию здесь создают зрители. Если все, что вы рассказали, это как на уроках всегда сидели на задней парте, глядя в телефон, — шансы найти себя сокращаются. Ну, а если вы поделились какой-то необычной деталью или признались в психологической проблеме школьных времен — можно ждать сильного терапевтического эффекта и даже освобождения. Еще одно важное ощущение — это «все как в жизни», где уже почти взрослым ребятам читают морали устами басен Крылова, который, по заверению учителя, хотел показать, как жить не надо, а вот как надо — научить забыл.