«Андре Шенье». Опера У. Джордано.
Wiener Staatsoper.
Дирижер Марко Армилато, режиссер Отто Шенк, художник Рольф Глиттенберг.

Месяц май в Вене ознаменовался серией спектаклей с участием звезды мировой оперной сцены Ионаса Кауфмана. Венская государственная опера (Wiener Staatsoper) славится отменным подбором участников каждого сезона. Эту сцену любят, она считается по-настоящему престижной в мире. Примечательно само здание — одно из самых великолепных в австрийской столице, с прекрасными, богато декорированными интерьерами просторных фойе и зала. Публика, полностью заполняющая этот зал и забивающая галерку, идет сюда с чувством некоторого трепета.

На этот раз ажиотаж вызывала афиша с именем Ионаса Кауфмана, выступившего в серии спектаклей «Андре Шенье» по опере Умберто Джордано. Эта самая знаменитая опера итальянского композитора эпохи веризма, написанная в 1896 году и обеспечившая автору всемирную славу, в России сценической истории почти не имеет. Во всяком случае, на отечественных подмостках не появляется десятилетиями.

Между тем, в ней есть возможность показать себя вокалисту, развернутые арии и монологи из нее часто исполняются в концертах, входят в репертуар звезд. Сюжет из эпохи Французской революции повествует о судьбе поэта Андре Шенье, реального исторического персонажа. Он был осужден и казнен по доносу одного из бывших соратников по борьбе за демократию — Карло Жерарда, который оказался его соперником в любви к аристократке Маддалене. Аристократка предпочла поэта и, поменявшись с одной из заключенных, разделила участь Андре Шенье, отправившись с ним на казнь. (В спектакле это эффектная финальная сцена, когда влюбленных на повозке везут в распахнутые ворота из тюрьмы на площадь, в ожидающую их тьму.) Словом, социальная мелодрама с изумительно красивой музыкой в духе Пуччини. Оркестр под управлением Марко Армилато буквально упивался этой красотой, подавая бережно вокал и не сдерживая себя в симфонических эпизодах.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Исполнители при этом демонстрировали абсолютную уверенность в том, что они и есть центр главного интереса публики. И по праву. Во всяком случае, так подавались персонажи режиссером Отто Шенком, который позволил каждому произнести свои коронные номера на авансцене и прямо в зал. Спектакль был и оформлен соответствующим образом — чтобы передний план, как в концерте, занимали артисты. По периметру сцены художник Рольф Глиттенберг поднял стены, пышно задрапированные в первом акте и превращенные в фасады зданий, обрамляющие площадь, которая оказалась и местом суда, и двором тюрьмы, в остальных трех. Так, слегка меняя детали, обозначалось место действия, без особого расчета на какой-либо образный смысл. Все смыслы — в пении.

И конечно, первенствовал Кауфман, умеющий быть темпераментным и чувственным, передавать эмоции персонажа как собственные. Тем самым он совершенно очевидно заражал и воодушевлял партнеров. Это в первую очередь касалось Ани Хартерос — Маддалены. Любовные дуэты дарили порывы истинных чувств, на которые пылко откликался зал. Это была игра между сценой и публикой, в которой каждый получал свое удовольствие. Артисты — радость музицирования, зрители — радость мастерства, которая дает главное содержание искусству театра.

Кауфман к тому же демонстрировал выносливость голоса и выдавал такие кульминации, от которых только одного и ждут: мороза по коже, ощущения безмерности сил человеческих и артистических…

При очевидном лидерстве в спектакле существовал ансамбль, шло настоящее, почти не оперное взаимодействие персонажей. В этом, несомненно, заслуга и исполнителя партии главного злодея, этакого Скарпиа — Карло Жерарда. Баритон Роберто Фронтали, которому достались не менее эффектные, чем у лирико-драматического тенора, номера, стремился максимально свою роль разнообразить, придать ей объем, не пользоваться единственно злодейской краской. Старания увенчались успехом, и драматический раскол в душе Жерарда, мечущегося между чувством и долгом, читался и даже вызывал сочувствие.

Среди участников спектакля оказалась и наша соотечественница — Ильсар Хайруллова. Приехала из Татарстана в Петербург, окончила Консерваторию им. Н. А. Римского-Корсакова. И теперь в ее послужном списке немало партий, исполненных на лучших сценах мира. В «Андре Шенье» ей досталась роль второстепенная (служанка Маддалены — Берси), но позволяющая блеснуть мастерством пения в развернутой и сложной арии. Блеснуть получилось.

Общее качество оперного продукта, которое оценили зрители, возникало прежде всего за счет музыкальной составляющей. Театральная сторона дела играла роль скромного сопровождения. Впрочем, выполнить миссию подачи певцов и оркестра как главных носителей оперной культуры режиссеру и художнику удалось. Давняя история о безвременно погибшем молодом поэте Андре Шенье оставалась в 1790-х годах — обстановка, костюмы, манера поведения соответствовали времени действия либретто. Никаких попыток осовременивания, игры с пространством и эпохами создатели спектакля не предполагали. Торжествовала добротная традиция, согласно которой сцена должна подчиняться музыке. Музыка звучала победно и упоительно.