О режиссерской лаборатории Театра Наций в Елабуге

Сколько в России театров, которые не на слуху, в глубинке, или на слуху, но труднодоступны? Театров в малых городах нашей страны — около двухсот. Есть прославившиеся, вроде Шарыповского или Лесосибирского, а есть пока безвестные, но живые, интересующиеся новыми тенденциями, желающие преодолеть свою оторванность. Чтобы театральное пространство страны не превратилось в архипелаг разобщенных островов, существуют фестивали, смотры, конкурсы. А еще есть лабораторное движение: десант режиссеров и критиков, нередко еще и драматургов и педагогов, которые за несколько дней должны размять новый материал с новым для себя коллективом и посмотреть, высекутся ли искры из этой встречи, будет ли эскиз так удачен, что театр возьмет его в работу и родится спектакль.

Сцена из эскиза «Чипатанга».
Фото — архив лаборатории.

Государственный Театр Наций под руководством Евгения Миронова давно взялся за работу с театрами малых городов России. Совместно с Министерством культуры РФ и Благотворительным фондом Евгения Миронова «Театральные инициативы» были придуманы два разных формата: кочующий по стране фестиваль, куда привозят лучшие спектакли со всей России, обсуждают и награждают их, а потом победителей привозят в Москву и показывают на сцене Театра Наций; и есть формат лабораторий — короткого и бурного творческого романа режиссера с материалом и труппой. Лаборатории тоже проводятся каждый раз в новом месте, вплоть до самых отдаленных уголков страны. Современная пьеса может быть и полностью самобытным сюжетом, и актуализацией классики в оптике сегодняшнего дня. Главное — ставить современных драматургов. В этом году лабораторию принимал Татарстан, со всеми традициями щедрости, гостеприимства, творческой и эмоциональной включенности и самоотдачи.

Театры трех татарских городов — ТЮЗ из Нижнекамска, Русский драматический театр им. А. В. Баталова из Бугульмы и «Мастеровые» из Набережных Челнов — съехались в Елабугу на жаркую неделю в середине июля. В Елабуге своего театра нет, и город давно вынашивает идею его создания, потому что запрос есть. И публика есть! Здесь видели немало столичных звезд и расхватывают билеты на гастрольные спектакли разных жанров и коллективов. Но главное, что есть в Елабуге и чего нет нигде на многие версты вокруг, — это сама Елабуга, перекресток культур — русской и татарской, провинциальный городок редкой сохранности, музей под открытым небом, а точнее — Елабужский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Кажется, такого не может быть — но оно есть: двадцатый век здесь в преданиях, трагических или оптимистических, но не в ландшафте, словно перенесенном из века позапрошлого. Улицы старого города напоминают декорацию к классическому роману. Фасады, тротуары, крыши домов, резьба наличников и купола храмов — все сияет. Восемнадцать музеев, площадки для опен-эйров, мемориальные таблички и скверы — это все заслуга елабужан, сумевших сделать из своего города и игрушку, и средоточие памяти своего края и народа. Локомотивом, как в любом деле, судьба выбрала личность, идеально совпавшую со временем и местом: Гульзада Руденко, директор заповедника, более двадцати лет своей энергией, харизмой, умом и талантом вместе с командой преображает Елабугу и сделала ее уже международно узнаваемым брендом. От народных традиций до высокой классики, от ярмарок и стрельбы из лука до поэтических чтений и симфонических концертов — заповедник открывает свои площадки всем, концентрирует здесь лучшее и интересное, приглашает гостей из разных городов и стран. Поэтому и туристический поток не скудеет, и жители соседних, куда более крупных Набережных Челнов на вопрос приезжих «а что у вас интересного можно посмотреть, где погулять?» отвечают «в Елабуге».

Сцена из эскиза «Гранатовый браслет».
Фото — архив лаборатории.

Открывал серию лабораторных показов Нижнекамский ТЮЗ, с тремя молодыми актерами которого работал главный режиссер Бугульминского театра драмы Александр Лебедев. Они показали набросок по пьесе Евгении Юсуповой «Чипатанга» — этим словом драматург назвала самодельного картофельного человечка. Поделка папы-одиночки для конкурса в детском саду становится другом его маленькому сыну и помогает малышу осознать, что мамы больше нет на свете. Эта смелая и нужная попытка поговорить с детьми о сложных и трагических вещах обернулась драматургической беспомощностью. Действенность в пьесе отсутствует, связанность эпизодов тоже, что оборачивается скукой на сцене. Чтобы ее избежать, режиссер придумал свой слой событий — трое беспризорников добывают картошки и варят суп где-то на заброшке или помойке, рассказывая друг другу сказку про Чипатангу. Местом действия стал дворик музея-театра «Трактир», с жестяными бочками и старым вагончиком, который декорировали рваными коробками и газетами. Поскольку пьеса не обладает ни занимательностью для малышей, ни глубиной для зрителей постарше, авторы эскиза постарались ее улучшить, добавив вербатим о личном опыте актеров — опыте потерь и расставаний. Но так, при резко возросшем эмоциональном воздействии, жанр размылся, вместе с точностью адресации аудитории.

С бугульминскими актерами работал молодой режиссер из Москвы Ярослав Жевнеров. Повесть Куприна «Гранатовый браслет» Екатерина Бронникова превратила в пьесу, разве что добросовестно пересказав фабулу, не добавив никакой личной оптики, но погрешив против стиля и языка оригинала. Показ проходил в открытом пространстве, на Шишкинских прудах, и местом действия стали не только павильон, но и луга вокруг, и даже пруды, куда бегала купаться Анна, сестра главной героини Веры. Сделать современное высказывание режиссер с актерами попытались неожиданной, гротесковой формой — странные, порой диковатые костюмы, разбросанные разломанные гранаты, микс Бетховена и группы «Назарет», неожиданный стендап. Однако внятного решения образов, а главное — идеи, о чем сегодня может быть история Желткова, семь лет издали обожавшего Веру, а потом застрелившегося, у молодой способной команды пока нет. Медленный, медитативный ритм эскиза, безмятежное сонное действие рисуют бессмысленное существование героев, для которых чужая любовь и смерть — лишь досадная помеха лени и скуке.

Сцена из 'эскиза «Земля Эльзы».
Фото — архив лаборатории.

Героем нынешней лаборатории и любимцем зрителей и критиков стал Русский драматический театр «Мастеровые» из Набережных Челнов. Он показал два эскиза, снискавших одобрение и зрителей, и критиков; эти наброски будут приняты в работу и состоятся на подмостках театра.

Пьеса Ярославы Пулинович «Земля Эльзы» за десять лет после своего написания поставлена была не раз. Петербуржец Константин Соя сочинил бродилку внутри и снаружи Конференц-зала, задействовав и зал с бархатными сиденьями и балконом, и садик со зреющими яблоками и беседкой. С пьесой о встрече двух стариков, решивших под занавес жизни изведать личного счастья, режиссер поступил бережно, но внес два улучшения. Во-первых, убрал трагический финал, остановив повествование там, где Эльза делает выбор между своим новым чувством к Василию и тянущей ее обратно в одиночество прежней жизнью. Во-вторых, омолодил героев, и история о последней любви превратилась в историю о первой, что согласуется с драматургической основой: ведь и там не знали любви, счастья раскрыться другому, восхищения и нежности ни Эльза — потомок немецких переселенцев, видевшая лишь каторжный деревенский труд и скотское обращение от мужа; ни Василий, городской интеллигент, географ, никогда не бывавший нигде и отдавший все семье. Эти двое с молодой радостью и трепетом, с отчаянной смелостью кидаются в свое чувство, до которого вдруг оказывается острое дело всем вокруг. Семья как институт предстает механизмом власти, подчиняющим и размалывающим человека. Дочь Эльзы Ольга в кульминационной сцене заставляет мать отказаться от своего счастья, и в эскизе пока точно неясно — чистая ли это манипуляция, смесь шантажа и угроз, или дочь, безмужняя, одинокая, не только завидует матери и боится за семейное добро, но и в самом деле в отчаянии, что с ее замужеством утратит единственную близкую душу. Находкой для будущего спектакля стало привлечение к работе елабужского хора народной песни «Забавушка» — его участницы не только пели, но и играли, став в эскизе тем деревенским социумом, беспощадным, судящим и вездесущим, которого каждый боится и от которого не решается оторваться.

Сцена из 'эскиза «Флешбэк».
Фото — архив лаборатории.

Виктория Печерникова, поставившая уже ряд спектаклей в столице и провинции, взялась за новую пьесу Олжаса Жанайдарова «Флешбэк». Эскиз проходил в новом помещении заповедника — только что открытом Интеллект-Центре, чья стерильная белизна пространства очень подходила и как декорация больничной палаты, где в коме лежит Александр, и как условное пространство его сознания, где разворачиваются его воспоминания об университетском выпускном и встрече с Леной. Кризис 40-летних тут представлен как проблема более старшего возраста: режиссер взяла более взрослых актеров «Мастерской», чем персонажи. Две пары героев — юный Саша и Лена, с которой тогда ничего не вышло; взрослый Саша и его жена Таня, которая дергает его и мучает, потому что чувствует, что не любима. И попытка вернуться в тот момент юности, когда можно было выбрать другую судьбу, с помощью таинственной науки эвереттики сделать сказочный кульбит в прошлое и изменить его к лучшему. В эскизе внимание больше оттягивает на себя старший дуэт, и личность Татьяны из вспомогательной функции сюжета развивается в свою собственную драму и судьбу. Точно выбранный саундтрек с хитами нулевых задает и драйв, присущий тому времени, и несколько умилительную ностальгию взрослых зрителей по себе молодым. А мысль, что попытка изменить прошлое может быть успешной, обрекает эту сказку для взрослых на аншлаги.

Фестивальное общение, внимательное отношение актеров и режиссеров к рассуждениям критиков, и главное — гостеприимная и теплая атмосфера, созданная для участников и зрителей лаборатории Елабужским заповедником, подарили всем ощущение осмысленно и с пользой проведенного времени, новых знакомств и интересной работы. Театру Наций хочется пожелать дальнейшего терпеливого и успешного возделывания культурной почвы малых городов совместно с локальными сообществами.