Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

25 июня 2021

ПОГОВОРИМ ПО-ЧЕСТНОМУ?..

Заметки о прошедшем недавно XVIII Всероссийском фестивале театрального искусства для детей «Арлекин»

Раньше все было проще: спектакли для детей должны были учить добру и злу, давать моральные ориентиры, воспитывать. Но раньше и с детьми было проще — «цветами жизни» они стали, с исторической точки зрения, довольно недавно. Многие знания — многие печали: сегодня, наверное, только человек, совсем лишенный доступа к интернету, не знает, что к детям нужно относиться ответственно, уважать их особенности, у которых, кстати, есть периодизация и научное обоснование. И воспитывать теперь их нужно не по-старому, «через не хочу», а помогая создавать внутреннюю мотивацию, заинтересовывая. Чтобы на выходе получить не того, кто с ужасом и отвращением вспоминает все, чем его «кормили» из-под палки, а того, кто заинтересовался, доверился, включился. Для этого нужно-то всего ничего: быть честным, не занудным и уметь заинтересовать. И все индустрии, от развлекательной до образовательной, кинулись в бой за интерес детей и подростков. Понятно, что лидерами (пока) этого огромного и пополняемого рынка являются производители компьютерных игр, сериалов и комиксов, экзотические манга и анимэ, ну и, конечно, кинокомпании, снимающие блокбастеры, фантастику и фэнтези.

Сцена из спектакля «Где нет зимы».
Фото — архив фестиваля.

В сравнении с вышеперечисленным производством театр — маленький, почти незаметный игрок на этом рынке. Но в чем ему точно не откажешь — это в гордости и боевом духе. Поэтому снова и снова на фестивале «Арлекин» мы встречаемся со срезом спектаклей, которые показывают, что российский театр честно стремится отвоевать свою аудиторию у колоссов, а это значит, что по каким-то важным для этого возраста критериям он должен быть конкурентоспособным. «Арлекин-2021» показал, что приоритетом для театра стали тема, предмет разговора, но есть тяготение и к поиску актуальных форм.

«О чем» — это действительно крайне важно для людей 12+, и все привезенные спектакли пытались говорить со своими зрителями на важные и непростые темы честно, хоть получалось у них с разным успехом. Смерть близких и милосердие далеких, приемная семья и трудный выбор — вот круг тем, который затрагивает спектакль Яны Туминой «Где нет зимы» (МДТ, Санкт-Петербург). Если бы о них говорили с учетом возраста… И дело не в том, что у спектакля сказочный сюжет с активно действующим домовым, от которого действительно зависит, узнают ли дети сокрытую от них историю своей семьи или познакомится ли девочка с отцом, живущим в другой стране. Нет, не сказочностью проигрывает спектакль. На сцене именитого театра потерялась магия работы с предметом и пространством, которой Тумина вообще-то владеет в совершенстве: куклы, анимация и люди так и не сформировали единый мир, остались существовать в разных плоскостях. Возможность двигаться по разным плоскостям человеческих отношений обычно одна из сильных сторон театра Льва Додина, но попытка Туминой соединить так хорошо ею освоенное сочетание кукольного и актерского плана силами артистов из плоти и крови, к сожалению, провалилась. В спектакле важным элементом дома, где живут герои, является кукла Лялька, сыгранная Марией Никифоровой: ее пластика, мимика и способ существования сделаны так точно, что кукольный план действительно возникает, только вот согласованности и чуда театральной игры на сочетании живого и «неживого» здесь так и не вырастает…

Сцена из спектакля «Мой папа — Питер Пэн».
Фото — архив фестиваля.

А что касается честности — темы, поднятые в спектакле, важны, и говорить о них нужно обязательно. И совсем не обязательно все должно заканчиваться плохо — ну пусть хоть спектакли про детей, которые остались одни, будут заканчиваться хорошо. Вот только интонация и форма, выбранная для разговора, наверное, идеально подошла бы возрасту 8+: и кукла с домовым как помощники здесь бы прошли на ура, и готовность взрослых людей так легко уступать детям, учитывать их выбор и потребности не вызвала бы сомнений. Маркировка 12+ здесь выглядит искусственно, как будто просто из-за факта упоминания смерти возрастной ценз был поднят. И если это действительно так, то честного разговора с подростком уже не выйдет.

Непростые темы по-настоящему в тренде в этом году. «Мой папа — Питер Пэн» режиссера Нади Кубайлат («Сатирикон», Москва) вывел разговор об инфантильном отце-актере, который открывает своему 8-летнему сыну «тайну», что он настоящий Питер Пэн, на новый уровень. Пьеса, вызывающая всегда бурное обсуждение (и всегда с одной стороны — осуждение героя), оставляет читателям свободу выбора, как относиться к такому персонажу, и это всегда становится предметом споров — личный опыт каждого влияет на то, какую позицию мы как читатели занимаем. Надя Кубайлат не вступает на это минное поле, она фокусирует нас на другом, гораздо более важном герое — на мальчике. Эстетское желтое пространство и такие же абсолютно желтые костюмы у всех героев, кроме двоих, сразу завоевывают внимание. Здесь не будут играть «под жизнь», это совершенно искусственное, ненастоящее, выкрашенное одной краской место, где есть два Дани, и они рассказывают историю только от и через себя. Возможность увидеть в одном и том же моменте и живого, наивного, искреннего ребенка (Алина Доценко), то, как он реагирует на происходящее, — и застывшую маску на лице уже выросшего юноши (Константин Новичков), который и ведет свою историю, — вот это точно про честность. Герой спускается (буквально, на лифте) в свое самое тяжелое и мучительное воспоминание/переживание, где встречается и с самим собой, и со всеми участниками события, и мы видим разницу. Это работает лучше опостылевших слов «ты пока мал, чтобы понять» или «вырастешь — поймешь». Крайне важная и сложная тема, на которую мало кто хочет и умеет говорить (как разорваться между мамой и папой, как понять, где границы детской ответственности, как отменить неотвратимое…), отточена идеальной для возраста 12+ формой. Двойничество главного героя — очень верное отражение подросткового возраста. Дурацкие движения и неуместные песни — излюбленная эстетика этого возраста. Ну и наконец — театр, в котором действующие лица не подчиняются законам реализма (никаких подделок), да и физики: пластический рисунок, в котором иногда актеры зависают, словно в невесомости, вполне способен конкурировать с кадрами из фантастических фильмов. Но тут-то вживую!

Сцена из спектакля «Дорожный товарищ».
Фото — архив фестиваля.

Очевидная накладка произошла с маркировкой спектакля «Дорожный товарищ» Константина Рехтина (Северный драматический театр, Тара) — на афише фестиваля стояло 12+, в то время как на сайте театра указано 16+. Что неудивительно — тема острого одиночества, социального неравенства, буллинга, сексуальной идентичности и расплаты за нее, конечно, и актуальнее, и доступнее людям старшего подросткового возраста, говоря архаично — периода отрочества. Режиссер создал на сцене мистический триллер, который перемежался вставками, пародирующими школьную лекцию о кукольном театре. Соприсутствие этих двух миров должно было работать как воронка, в которой реалистическая зарисовка, затягиваясь, с одной стороны, высвечивает подтекст, а с другой — начинает работать на мистическое пространство. Начало было хорошее: выстроенные звуковая и световая партитуры порождали ощущение присутствия Иного, пугающего и волнующего. Но показать все лучшее, на что он способен, Северному драматическому не удалось — может, дело в зале, который оказался не готов к резкому повышению возрастного ценза; может, спектакль «не встал» в пространство большой сцены «Балтийского дома». Но мистический шепот трудно определяемых персонажей в черных капюшонах довольно быстро исчерпал себя, завязка сюжета не удержала интригу, а финальный монолог доселе внесценического героя Торстена (Михаил Терешков), в котором для тех, кто не понял, еще раз объяснили, что на самом деле никакой мистики нет, и зря нас все это время пугали мрачной сказкой Андерсена, это психика творит фокусы, подсовывая нам замещающие воспоминания, — казался лишним.

Важная, страшная, типично возрастная история, случившаяся с героями, выглядела избыточной. И геи, и убийство, и странный фрик, преследующий свою «принцессу», и тема мигрантов — и все это оторочено параллелями с кукольным театром, манипуляциями, которые на сцене актеры совершают с большими тряпичными куклами человеческого типа. Как говорят подростки, немного too much. Даже в самый серьезный и значимый разговор не стоит впихивать все, что накопилось.

Сцена из спектакля «Лунный эпизод».
Фото — архив фестиваля.

Некоторая избыточность присуща и спектаклю Павла Южакова «Лунный эпизод» («Первый театр», Новосибирск). Но инсценировка повести Николая Носова «Незнайка на Луне» сделала для нового поколения видимым то, о чем в наше время знали все. Социальная сатира, когда-то описывавшая два мира — социалистический и капиталистический, сегодня, при желании, может быть признана экстремистской, потому что то, что Незнайка раньше встречал на Луне, теперь обыденная часть нашей жизни. Политическое для подростков — это сейчас редко и опасно, за неокрепшие умы бьются как никогда. При этом отголоски сказочного жанра все еще видны в спектакле: яркие кислотные костюмы, навеянные, видимо, мультяшными ассоциациями, плюс нарочито утрированная пластика жителей Луны не оставляют пространства для собственных выводов. Текст — оставляет. Цитирование — оставляет пространство сверить эрудицию. Двойственное существование актеров, у каждого из которых есть роль и на Земле (где царит примерно 1968 год, потому что «танки в соседней стране»), и на Луне (Россия, наши дни), и роли эти перекликаются или отражаются, как в кривом зеркале, — это отличное решение, которое позволяет молодым людям делать выводы самим. Но такое однозначное осуждение сегодняшнего мира — их мира, высмеивание того, что важно не нам, но им, наверное, всего лишь выдает нашу поколенческую растерянность, в которой нам самим непонятно, а что же лучше?.. Кстати, по актерскому существованию Земля бесспорно, лучше. Потому что честнее и без издевки. В любом случае, полагаю, что новосибирские старшие школьники этот спектакль ценят очень высоко — потому что это попытка говорить о наболевшем, об актуальном.

Сцена из спектакля «Версальский экспромт».
Фото — архив фестиваля.

У спектакля «Версальский экспромт» Анатолия Праудина («Балтийский дом», Санкт-Петербург), получившего награду Ассоциации театральных критиков, стоит маркировка 16+. Это забавный и трогательный спектакль, посвященный театру и только театру: зрители встречаются и с актерско-режиссерской самоиронией, и с нежностью к уходящей, исчезающей эпохе в искусстве, а к финалу проступает настоящий трагизм от столкновения с меняющимся миром, который, как и в «Лунном эпизоде», создателям чужд. Понятно, что и не зная, кто такой Зиновий Корогодский, можно получить удовольствие от этой работы, но все же, по какому принципу спектакль был отобран именно на фестиваль детского и подросткового театра, остается загадкой. Возможно, это тот самый случай, когда взрослым важно не только откликнуться на подростковые вопросы, но и рассказать о себе, — и с этой точки зрения этот разговор не менее честный, чем все предыдущие. Через пародии на современных режиссеров театр показывает, как трудно в новом мире найти свое место, — тема этого поиска обычно экспроприирована как раз молодым поколением, а спектакль опрокидывает этот привычный ракурс, высвечивая одиночество и скорбь отмененных за неактуальностью.

И, конечно, важной точкой на карте «Арлекина» стала работа «Илиада-2К21» Дмитрия Крестьянкина (совместно с фондом «Подари мне крылья», Санкт-Петербург). Продолжая прошлогоднюю «Одиссею», режиссер снова поставил спектакль по античной поэме и документальным историям подростков со сложной судьбой. Поиск формы, в которую встроится этот неоднородный сюжет, всегда сложная задача, но, кажется, Крестьянкину удалось ее решить: основой стал хор, то распадающийся на отдельные голоса со своими историями, то звучащий как единое тело, дышащее, падающее, говорящее о войне, которая у каждого своя. Большинство актеров в спектакле — воспитанники и выпускники детских домов, в их жизни не случилось хеппи-энда, как у героев «Где нет зимы», ни усыновления, ни куклы с домовым, ни старинного профессорского дома. Их истории жестче и страшнее, чем большая часть того, что предлагает нам сцена, и это их реальная жизнь. К счастью, спектакль идет «вне конкурса», его не нужно сравнивать с художественными произведениями, он отдельный. У него свои задачи. Соответствующие возрасту.

Сцена из спектакля «Илиада-2К21».
Фото — архив фестиваля.

Мне 38, и когда я говорю «подростки», то имею в виду людей, которые пересекли borderline, которые отчаянно отмежевываются от своего недавнего «детского» прошлого, а вместе с ним и от всего, что составляло их жизнь: восхищения и априорного уважения к взрослым, наивности, любви к сказкам со счастливым концом, розовых очков, через которые мир виделся справедливым и чудесным, и именно поэтому всякая несправедливость так ранила.

______________________________

Фестиваль «Арлекин» проводится при поддержке Министерства культуры РФ, Союза театральных деятелей РФ, Комитета по культуре Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского отделения СТД РФ, Благотворительного фонда «Арлекин».

Комментарии (0)

  1. НадеждаТаршис

    Добавлю про два спектакля из этой обоймы. «Дорожному товарищу» Константина Рехтина, пожалуй, было непросто попасть в фокус на несоразмерной для себя сцене, хоть и держался героически. Дело ещё в том, что в репертуаре театра г. Тары это вторая часть дилогии. Первая — «Весенние побеги» (по «Пробуждению весны» Ф. Ведекинда), давняя весомая постановка театра, год-два назад возобновлённая в новой редакции. «Дорожный товарищ» сознательно наследует мотивы и, что существенно, поэтику того спектакля. Главное же в том, что спектакль попадает «в яблочко» жгучей поры жизни подростка. Не 12+ и не 16+ его маркировка, а честные современные 13 — 14 лет уже вполне в адресе этого спектакля. В обоих частях дилогии речь о самом драматизме взросления, социальная острота сопряжена с экзистенциальным содержанием.

    «Версальский экспромт» Праудина катается в наших головах уже несколько месяцев, с прихотливым рисунком восприятий. И вновь по-настоящему интересно было прочесть! но на мой взгляд, включение этого спектакля в афишу «Арлекина» оправдано доверием к детской и взрослой аудитории фестиваля. Разве здесь нет темы учителя и учеников, решённой, кстати, почти с евангельской сосредоточенностью и совсем не благостно? разве актёры, ввергающиеся в игру, — не дети по сути? И ведь это чистый Праудин в своём отношении к театру, в котором не должно быть «лягушатника» для незрелых зрителей утреников. И, наконец: момент самосознания театра! — ведь просто напрашивающаяся позиция любого театрального фестиваля.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.

 

 

Предыдущие записи блога