С 8 по 11 апреля в Перми проходил фест-проект коммуникаций в искусстве «Р_езиденция» — фестиваль, созданный силами куратора театральной компании «немхат» Саши Шумилина и команды молодых жителей Перми.

Этот текст должен был рассказать об эстетических впечатлениях по поводу четырехдневного, вполне камерного пермского фестиваля. Три спектакля, восемь лекций, две лаборатории — плотная, почти немыслимо ускоренная программа. Но этот стремительный темп — с постоянными перемещениями от аэропорта Большое Савино к частной филармонии «Триумф» в центре города и бассейну «Олимпия» в Индустриальном районе — по окончании фестиваля символически наложился на темп развития уголовного преследования редакторов студенческого журнала DOXA. Быть молодым, заметным, быстрым в контексте современной России становится все опаснее и тревожнее: твоя работа, твой досуг и ты сам уже давно принадлежат не только пространству индивидуальности, но становятся политическим перформансом, приобретают форму высказывания, с которой зачастую входят в коммуникацию не конкретные люди, а репрессивные механизмы.

Сцена из спектакля «Я танцую, пока ты смотришь на меня».
Фото — Алексей Ушаков.

Во-первых, заранее надо проговорить вот что: я использую это сравнение, осознавая его противоречивость и немыслимость. Во-вторых: самой большой ошибкой в описании и анализе спектаклей и в целом деятельности «немхата» может стать применение к нему колониальных инструментов той или иной — то есть, «московской» или «петербургской» — театроведческой школы.

Компания «немхат» делает главной темой всех своих событий субъектность перформеров в их отношениях с пермским пространством и временем. Говорить о себе — мало того что опасно, но еще и довольно сложно. Этому не учат в пермских медицинском или политехническом институтах. В городе практически нет публичных культурных пространств, ориентированных на дискуссионный формат, нет СМИ и медиаресурсов, которые отражали бы язык студенчества и формировали сообщество.

Отсюда — постоянно повторяющаяся разговорная форма спектаклей «немхата». Основной движущей силой проектов становится запрос на коммуникацию — с собой, городом, театральным комьюнити, даже с членами семей перформеров. Участники «немхата» стремятся создать «место, где люди могут обмениваться контактами, идеями. Место, где они могут поговорить про театр». В условиях «Р_езиденции» такими местами становятся не только спектакли, но и лекции, вечеринки, улицы Перми в принципе.

«Я танцую, пока ты смотришь на меня» — пластический спектакль, «балет, где нет поставленной хореографии». 16 перформеров объединены всего одной задачей — станцевать о себе. То, как они это делают, становится сиюминутным отражением реальности: ошибки, техничность, неловкость, ощущение свободы, взгляды — все, что попадает в сценический квадрат, естественным образом входит в ткань спектакля, обеспечивая его уникальность от показа к показу. Кроме общей формы — 16 танцевальных эпизодов, исполненных один за другим, — в спектакле нет ничего предзаданного. Даже очередность эпизодов перформеры узнают лишь во время показа. Пока не зазвучит «нужная» музыка, каждое тело замирает в трепетном ожидании: оно напряжено, внимательно, тревожно.

Сцена из спектакля «Я танцую, пока ты смотришь на меня».
Фото — Алексей Ушаков.

У зрителей здесь очень конкретная роль наблюдателей. От наших взглядов, телесных реакций, аплодисментов не меняется форма, но мы можем выстроить коммуникацию с танцовщиками: драйв и энергия переливаются изнутри квадрата во внешний круг и обратно. Здесь нет ни намека на отстранение, только прямой контакт и прямое высказывание. Поддержка или равнодушие, одобрение или скепсис. «Мне нравятся мои ключицы, руки, татуировки» — такие откровения можно прочитать в программке к спектаклю и, не успев отрефлексировать их, начать вглядываться в тела.

Куда больше зрительской свободы в спектакле «33 сестры», который был показан в международном аэропорту Большое Савино. Перформеры рассредоточены по всему пространству «чистой зоны»: можно сесть напротив любой из них, надеть наушники и погрузиться в небольшой рассказ о том, что беспокоит девушку в конкретный момент ее жизни. Некоторые монологи записаны буквально за пять минут до начала спектакля, но за счет посредника, диктофона, у слушателей есть возможность отложить реакцию, не вступать в диалог. Зато после — можно обсудить услышанное, если между вами и перформером возникнет необходимый уровень доверия. Собственно, наблюдение за собственной пассивностью и активностью при погружении в ту или иную ситуацию становится одной из формообразующих частей спектакля. Что я чувствую, когда слышу монологи о насилии, равнодушии, любви? С кем я хочу поспорить? Нужно ли давать советы?

«Что бы я ни делала, моя мама постоянно говорит: „Тебе что, заняться нечем?“»

«Я боюсь всех мужчин».

«Я не люблю своего мужа».

Почти в каждую историю так или иначе вплетен нарратив о Перми, которую невозможно покинуть: по семейным, финансовым, рабочим обстоятельствам. Команда отталкивалась от термина «сондер» — то есть эмоции, которую мы испытываем в людных местах, когда внезапно осознаем, что каждый прохожий живет своей полноценной сложной жизнью. Прогуливаясь по Большому Савино, можно сочинить сотни чужих биографий, но «немхат» предлагает сделать их явными, услышанными: истории вскрывают боль, страх, стыд, задевают твои личные травмы — и все это глаза в глаза с улыбающимися героинями монологов.

Совсем другая дистанция — в спектакле-дыхании «Пермское море». В поисках места для высказывания о себе «немхат» дошел до огромного спортивного комплекса «Олимпия»: здесь, в пределах 50-метрового бассейна двадцать перформеров не только говорят о мечтах и страхах, связанных с жизнью в Перми, но и исследуют физические особенности друг друга. «Широкие плечи. Узкие бедра. Длинные волосы», — спектакль начинается с детальных авторских описаний юношей и девушек. Каждое проникнуто трепетом, уважением и вниманием к партнеру.

Сцена из спектакля «Пермское море».
Фото — Алексей Ушаков.

Весь спектакль — движение тел от одного края бассейна к другому, вспыхивающие на большом экране вопросы и обволакивающий саунд. В наушниках зрителей — тяжелое дыхание, ветер, плеск воды и голоса юных ребят, рассуждающих о городе, его недостатках, атмосфере, утопических вариантах развития будущего. Зрителям здесь можно делать что угодно, кроме плавания в бассейне: ходить вдоль дорожек, сидеть на скамейках, лежать на полу, общаться с другими зрителями. Монологи участников — почти всегда наивные, грустные и смешные. «Пермское море» окончательно делает прямолинейность и искренность инструментом, который наделяет голосом любого перформера, испытывающего потребность быть услышанным.

Саша Шумилин, режиссер и куратор «немхата», раз за разом организует не столько эстетическое, сколько социальное пространство: для него важно создать условия, в которых можно открыться, стать собой, высказать смелое, а иногда по-настоящему проблемное мнение.

Что отличает перформеров «немхата» — так это реальный запрос на разговор, поддержку и критику. Почти никто из них не занимается театром профессионально: в этом ноль радикальности, но именно простота подхода делает «немхат» таким притягательным и революционным для современности, со всей своей новой искренностью и прямой коммуникацией. Можно делать честный театр на границе личного и политического без специальных знаний о драматургии и актерских техниках. Во времена, когда студенческие проекты объявляются преступными за политические взгляды, я вижу большой потенциал в работе с локальными контекстами; к тому же, чтобы услышать молодую Пермь, не нужно тратить половину зарплаты на билет в партер.