«Черновик». С. Уханов.
Совместная постановка Рижского русского театра имени Михаила Чехова
и Международного летнего фестиваля искусств «Точка доступа».
Режиссер Владислав Наставшев.

Голова тупеет, да.

Вот зачем я сейчас это пишу и захламляю блог «ПТЖ» по его же просьбе?

Чтобы зафиксировать: в 2020-м «Точка доступа» открылась полным провалом (но мне и раньше, кстати, с нею не слишком везло).

Фото — архив фестиваля.

Чтобы зафиксировать: за период карантина на нас свалилось огромное количество чуши (слово «трэш» слишком почетно). И ты сидишь такой — аааа! И почему-то смотришь. Вместо Соррентино.

Зачем? А чтоб, блин, не терять из виду текущий процесс. А он такой, знаете, очень текущий, этот процесс…

Вы видели в Таком театре… как бишь это называлось? «Старушка с улицы Репина» (написал Константин Федоров, поставил Сергей Азеев). Хорошо, что не видели. А видели «Дания — тюрьма» (написала Ася Волошина, поставил не знаю кто)? А видели?.. Нет, дальнейшее — молчанье. Я видел.

Но тут-то не абы что, тут фестиваль и завораживающее имя — Наставшев. Как же, как же, прильнем к мониторам.

А дальше уже хочется разбить этот монитор, как форель лед!

Хорошо еще, что был чат. Он скрашивал столбняк. Зрители в чате тоже как-то обалдевали, спрашивали друг друга: «Господи, что это?» Некоторые покидали «конференцию», выступив в прениях чата вполне радикально. Я наблюдал эту иммерсивную волю и даже партиципаторность, но сам ею не обладал и дошел до конца в виде традиционного зрителя (нечетко помню, был ли конец и в чем он заключался).

Скажи мне, «Точка доступа», это кто-нибудь видел (читал) до того, как вы, художественные руководители фестиваля, пустили к мониторам живых людей? То есть, исполнителей вы могли пустить и сами насладиться их пребыванием в мониторе. А вот нас, по билетам, за что?

Всегда казалось — у графоманов нет черновиков. Они пишут набело и бесконечно. Казалось еще, что не всякий черновик стоит публиковать.

Но текст Сергея Уханова — это уникальное явление, это черновик графомана. Именно это наверняка позволит высоколобым театроведам найти концепцию и нагородить разнообразные смыслы. Потому что в мусорное ведро «Черновика» кинуты отголоски «Гамлета» и «Эдипа», какая-то Мать, какой-то Сын, какая-то Тень отца-насильника… Честно сказать, уже наутро ничего не вспомнишь… Была, кажется, какая-то Азиза, то ли домработница, то ли любовница. Мычание слов не позволяло понять ни сюжета, ни смысла. Актеры кривлялись и шакалили, надевали на лица чулки и изображали тлен.

По-честному — отзыв об этом черновике тоже должен быть черновиком. Ну, не затрудняться же, не тратить же белые слова на мусор. Но не получается даже черновика.

Набело перечислю актеров Русского театра в Риге: Вероника Плотникова (Мать), Дарья Фечина (Мать), Максим Бусел (Сын), Дана Бьорк (Азиза), Анатолий Фечин (Тень отца). Они играли плохо, но они виноваты меньше всех.