200-летие Вагнера в Петербурге встретили, как ни странно, спокойно, без всяких там манифестаций. Одна премьера. Соответственно, и внимание к ней повышенное. Уже и афиша (она же программка) завлекательная. В стиле эротических открыток начала прошлого века. Лежит себе полуобнажённая, ногастенькая красотка в ванне. Рот до ушей, на голове наушники. Нехорошо! Категорически запрещается подключать электроприборы в ванне. А вокруг брюнетки в ванне сигают красные рыбки. Сразу при такой картинке рождается сопереживание: и красотку током убъет, и рыбок жалок — сколько они там проживут наедине с девицей. Впрочем, афишка, как водится, имеет малое отношение к спектаклю. Спектакль невиннейший по содержанию. Действительно, можно, как гарантируют, смотреть с 12-ти лет.

Такая, знаете, пляжная история. Курорт западный. На пляже бар. Поначалу никто ничего не пьет. Видимо, из-за шторма народ поразбежался по номерам. Только одна в красном вечернем платье на берегу стоит и ручку наверху держит — не то проводила, не то приветствует пляжного новосёла. Увертюра длинная, поэтому она стоит долго. Ассоль какая-то светского типа.

А с окончанием увертюры началась жуткая суета в баре, верхних трех кабинках. В баре паренёк по прозвищу Рулевой наигрывает на оркестрионе и распевает песенку морского содержания. Везде бурная жизнь идёт. Чтобы уследить, нужно, как минимум, четыре глаза. Курортное водяное общество веселится, а наверху, по центру, семейные скандалы, по бокам кино смотрят и снимают. В конце концов, скашиваешь глаз налево и вверх. В левой кабинке со своим чемоданом появляется мужчина в чёрном. Его тут же берут в оборот киношники. Какой-то камзол нацепляют — пой, говорят. А он и рад. Не остановить. Помреж под нос тычет сценарий, хлопушкой перед носом хлопают, а он, словно, одержимый, поёт. Уже и свет в павильоне вырубили — всё заливается глухим баритоном. Естественно, этого артиста, по прозвищу Голландец, из кино выгнали. Он со своим неизменным чемоданом сошёл вниз. Одним словом, скиталец. Чемодан, не спорю, качественный. Наклеек на нём масса. Как потом выяснилось, каждая наклейка — вроде зарубки для памяти об очередном вероломстве женщины.

Тут как раз ему попался капитан в гражданском с дочкой, которая сидит дома. И давай капитан актёру свою дочку продавать. Понял я, что Бархатов ставит сериал о продаваемости женщин. Недавно в Мариинке Мельник продавал дочь, будущую русалку, теперь Даланд Сенту. Глядишь, следующим будет «Тайный брак» Чимарозы. Даланд передаёт неудачнику визитку. И дело пошло. Нельзя не заметить: всё в оперном мире взаимосвязано. Асмик Григорян перешла от одной водяной девушки (Наташа-Русалка в Мариинке) к другой морелюбке, Сенте. Правда, Наташу она поёт хорошо, а норвежка ей не совсем по голосу. Немец Иоганнес фон Дуйсбрг, сыграв одного злодея в «Билли-Бадде» (Михайловского) тут же спел демона в «Летучем голландце». И снова хуже, чем у Бриттена. Станислава Швеца (Даланда) я видел в апреле в той же роли (Театр Сан-Карло). Он вообще переходящий, общеевропейский Даланд. Кстати, оказался лучше всех. Как мало, оказывается, в мире оперных певцов!

Известно, во 2-й картине трудящиеся женщины Норвегии крутят веретена (хор прях). Но ведь это пляжная история. У нас, на площади Искусств многочисленные хористки загорают в шезлонгах под зонтиками. У каждой чёрные очки и наушники, подключённые к личному магнитофону. Вместо веретён вращаются бобины. Вообще-то для 1953 г. (действие в постановке Бархатова происходит именно в 1950-1960-е годы) это слишком роскошно (каждому магнитофон на пляже), но у богатеев чего не бывает. Одна Сента, типичная невеста в белом платье, не загорает. Она любит слайд-фильмы смотреть, про летучего Голландца. И солёжницам показывает на экранчике. Хотя девушка нервная, носит с собой в придачу к диапроектору модель парусника, у которого в сердцах вырывает мачты, как у мухи лапки. Её мечтания и метания прерывает некто Эрик в шляпе и галстуке. Всегда при пистолете. Халатное обращение с оружием опять же перешло из «Русалки» и привело-таки к печальным последствиям. В первом действии Эрик только пистолетом поразмахивал.

Один жених вышел — другой зашёл. С чемоданом. Кстати, чемоданы (и тоже очень кстати) уже были в «Идоменее», в Мариинке). Для начала Голландец рассказал Сенте про свои неприятности с бывшими женщинами — в верхних кабинках в порядке иллюстрации проиллюстрированы его переходы с чемоданом (от одной изменницы к другой). Новой претендентке он обычно дарил красный шейный платок и чёрные туфли. В общем, они быстро пришли с Сентой к консенсусу. Единственный острый момент дуэта — когда Голландцу надо было поменять чёрный верх на белый свадебный китель. Обнажил мускулистый торс, но для начала пришлось натянуть чёрную футболку параллельно с пением. А при этом перекрываешь звукоизвлекательное отверстие. Зал, затаив дыхание, следил за тем, как он вскочил в футболку, не потеряв ни одной тревожной ноты.

Следующая картина, праздника моряков с дамами, преобразилась в пляжно-приотельный банкет с шампанским. Всеобщее веселье нарушило появление Голландца с чемоданом и Сенты в красном платке. Встретили их отдыхающие и обслуга довольно приветливо. Организовали столик, ведро с шампанским, бокалы. Даже показали наглядно, как спагетти есть. Всячески предлагали приобщиться к общему веселью. Они ни на кого не смотрят, сидят столбом. После многочисленных попыток социализации странной пары пляжники пошли на крайнюю меру: унесли чемодан, открыли, начали примерять голландцево бельишко (особенно женщины). Ну, тут он не стерпел, наслал на них ветродуй из-за кулисы и собрал свой немудрёный актёрский скарб.

Появление Эрика в шляпе со своими претензиями ещё более усилило скандал. Голландец понял, что совершенно напрасно мучился, одевая свадебный китель, и покатил чемодан в следующую круизную поездку. Предварительно отобрал красный платок и туфли у дефектной невесты. Платок Сента стерпела—не очень-то он и шёл к белому платью, но туфли отдавать не хотела и валялась у чемодана в ногах. Тем временем Эрик опять достал из-за пазухи пистолет и начал им размахивать, издавая при этом некорректные звуки, свойственные плохо обученным тенорам. Энергичная Сента, конечно, пистолет у него вырвала и стала направлять на общественность, а потом и в пузо любимому. Он охотно подставлялся. Однако девушка передумала, издала пару кличей Брунгильды, выбрала Голландца для опоры и выстрелила себе в висок, стараясь прострелить две головы оптом. Из висков выскочил красный шарик, как в цирке. Природа не стерпела подобных эксцессов. Волны вздыбились по Айвазовскому и поглотили весь туристический оазис. По незадёрнутому до конца прозрачному занавесу начали совершать заплывы приятные рыбки (нашли-таки место помимо ванны!). Особенно хороша была крупная меч-рыба. За занавесом стояли прислонютые Голландец с покойной Сентой и чемоданом. Вагнер своё получил.

Для Василия Бархатова «Летучий голландец» — профессьон де фуа. Как бы визитная карточка, которую он предъявляет перед вступлением в должность главного режиссёра Михайловского театра. Ну, предъявил. Классики от него никуда не спрячутся. Придётся терпеть. Хотя, к слову, авангард Андрия Жолдака в «Евгении Онегине» повеселее, чем авангард Бархатова. Голландец с чемоданом довольно скучен и во многом повторяет приёмы «Русалки» в Мариинке. Молодые продвинутые критики говорят, что это экшн. Другие продвинутые, что треш. Возможно. Я таких красивых слов не знаю. Но уж точно не опера.