Молодежный театр на Фонтанке выпустил премьеру «Дом Бернарды Альбы» по драме Ф.Г. Лорки. Пьеса великого испанского драматурга весьма популярна на мировых подмостках. Театр, берущийся за нее, решает вопрос занятости женской части труппы: в пьесе сплошь женские роли, на сцене — полтора десятка актрис.

Постановщик Евгений Титов здесь свой среди своих: также состоит в труппе театра, а режиссуре еще учится (за границей). Под присмотром худрука Семена Спивака он выпустил семейную женскую сагу, на которую идут, в основном, зрительницы. Впору давать подзаголовок «Только для женщин», или «О чем говорят женщины». Замечено, что девчоночьи ссоры, девичьи терзания и бабские склоки на сцене мужскую часть публики не интересуют, а лишь раздражают. В версии Титова история о деспотичной матери столь суетлива и звонка, что у мужчины-зрителя развивается мигрень и вянут уши, и он терпит Бернарду, ее чад и домочадцев то ли из природной галантности (пришел с дамой — не бросать же ее в антракте), то ли из уважения к театру, чей репертуар обычно толерантен и демократичен.

На площадке — серые стены, окна-бойницы, как бы каменный, в трещинах-щербинках, пол, жесткие стулья: положенная по сюжету атмосфера дома-тюрьмы. По центру — стол-сундук, за которым трапезничают, имитируя «Тайную вечерю» (вот это метафора, претендующая на новацию), на котором Бернарда (априори бенефисная роль Екатерины Унтиловой) спит посреди дома, словно покойница в открытом гробу (метафора вне логики, подброшенная наудачу идея).

В первом действии — ритуалы и строгость, перемежающие с эпизодами буйства: так школьники чин чином высиживают на уроках, чтобы дикарями носиться и вопить на переменках. Актрисы одеты подобно эпохе, однако ведут себя как дамы современные, по принципу «я сама» (таскают мебель, убирают за собой посуду), а часто и вовсе несуразно. Так, горбунья Мартирио (Анна Геллер) никогда не улеглась бы на пол на спину: это неудобно и больно.

«Фишка» второго действия — в преображении Бернарды: взамен ухоженности и стати матроны ей вменяется крестьянский вид (простоволосая, в ночнушке и шерстяных носках) и постинсультное состояние. Ей никак не произнести мантру-самообман «В моем доме все хорошо», однако нарушенные речь и координация не мешают ей воплотить еще одну навороченную метафору: целилась из ружья в любовника дочери, «попала» как бы в нее, а смерть (от повешения) «сыграла» кукла с петлей на шее…

Пожалуй, если у Титова не заладится с актерской режиссурой, он заработает на хлеб консультациями по психологии.